Цивилизация
Экономическая модель «энергетической сверхдержавы» начала давать ощутимые сбои еще в 2008 году, когда очевидным стало отсутствие у страны значимых внутренних источников экономического роста. Сейчас необходимость масштабных перемен очевидна уже всем, в том числе и с точки зрения сохранения нынешней системы власти.
Если говорить совсем цинично, то над российским правящим слоем нависла убийственная в своей простоте формула: «Или сейчас, или не они».
До начала нового выборного цикла остается три года. А общество явственно требует уже не столько стабильности, сколько развития без потрясений. Дьявольская разница, как сказал бы классик.
Прошедшие годы показали, что российская экономика — не только экономическая категория, но и политическая. Следующие политические факторы оказывают на нее серьезное влияние:
Фактор первый: конец экономического консенсуса. Основой экономической политики России было встраивание в западные, прежде всего европейские, механизмы экономического роста. И никаких идей об экономическом росте за счет внутренних источников. Это была своего рода стратегия «газ и нефть в обмен на продовольствие и удовольствия». Причем «удовольствия» были не менее важны, чем продовольствие. Надо было только политически не «задирать» западноевропейцев сверх меры и «создавать условия» для «конструктивного взаимодействия».
Кстати, так раздражающий власть «креативный класс» также являлся продуктом этого экономического консенсуса: кто-то же должен был обслуживать духовные и интеллектуальные потребности элиты.
Но именно эта модель породила пресловутый приоритет «стабильности», под которой со временем стало пониматься полное отсутствие конкуренции, в том числе и между пользователями бывшей государственной собственности.
Эта модель не очень предполагала развития в принципе. Но эта экономическая модель была выстроена на основе политического консенсуса, и менять ее придется через политические решения. И тут вряд ли можно будет уповать на сохранение стабильности. Напротив, надо готовиться к тому, что новый консенсус будет более узким и более политически требовательным.
Фактор второй: неадекватность экономических институтов. Все основные общественные институты (и экономические, и политические) были выстроены под ту модель экономического развития, которая стала «неактуальной» еще пару лет назад, когда началось резкое торможение экономического роста.
Один пример: в России нет специализированного министерства внешней торговли, обеспечивающего системный внешний лоббизм. Оно в прежней экономической модели было и не нужно. В существующей в России системе институтов экономического управления в принципе невозможно обеспечить такую критичную в кризис вещь: сквозное индикативное планирование. В прежней экономической парадигме это также было неважно.
Но когда требуется принятие жестких и оперативных политических, прежде всего, решений с экономическими последствиями, неадекватность имеющихся институтов экономического управления становится очевидна. И будет большой иллюзией думать, что адаптация экономических институтов к современным реалиям пройдет гладко и безболезненно. Это тот случай, когда экономически негативные факторы можно снять только через политический кризис, хотя бы он и назывался «политической реформой».
Фактор третий. Управленческая неэффективность. История с московскими «столбиками» для парковки, общероссийский скандал в связи с «оптимизацией здравоохранения», срыв выполнения социальных указов президента, да и последующее их выполнение в такой форме, что это создает реальную угрозу социальной стабильности в некоторых регионах, в том числе и в Москве, — все это на слуху. Мы сталкиваемся с нарастающей управленческой неэффективностью органов власти постоянно.
Но если в условиях относительной экономической стабильности имелась объективная возможность «закидать» неэффективность деньгами, то теперь такой возможности не будет и не будет долго.
Встает вопрос о преодолении сложившейся начетнической системы деятельности органов власти. И сопротивление будет значительным. Напомним и то, как играючи российская бюрократия торпедировала все попытки ввести комплексные механизмы оценки эффективности деятельности государственных органов.
Органам власти сейчас нужны две вещи: общественная экспертиза и хорошая встряска. Ни того ни другого бояться не стоит. Но и то и другое может быть осуществлено только через политические решения и изменения в политической структуре государства.
Фактор четвертый. Хроническая недостаточность гражданского общества. Современные экономические реалии подразумевают глубочайшую перестройку всей системы не только политических организаций, которые в России были и, вероятно, надолго останутся лоббистскими клубами (и в этом нет совершенно ничего плохого, скорее, это есть элемент стабилизации).
Речь идет о новой, более структурированной и влиятельной системе структур гражданского общества в целом. В условиях кризиса лозунг «России важен каждый» перестает быть только лозунгом.
Гражданское общество должно стать инструментом обеспечения вовлечения граждан в активную и управляемую экономическую деятельность, а в идеале — в инвестиционные процессы. К примеру, нет лучшего инструмента расширения экономически выгодной и законной самозанятости населения, нежели институты гражданского общества. Но это подразумевает несколько иной уровень политического влияния для таких институтов и внимания со стороны властей. А главное — на первый план должны выйти не те структуры, которые маячили на политической сцене последние 15 лет. Последние 15 лет тон задавали структуры, сориентированные на «потребление» и «социальное призрение». А сейчас нужны те структуры, которые сориентированы на производство и развитие. Сейчас время помогать сильным.
Фактор пятый: неэффективность государственных денег. Сегодня государственные деньги воспринимаются как повод для дополнительных затрат (по принципу «куда бы деть»), но не как дополнительные инвестиции, по результатам которых надо получить либо дополнительный доход, либо дополнительный потенциал для дохода.
Но изменение культуры обращения с государственными финансами — вопрос политический, поскольку возвращает нас к необходимости обновления управленческих элит, причем не только на региональном уровне. Ведь именно система распределения «лишних денег» была инструментом консолидации. Правда, не столько «партии власти» как таковой. «Партия власти» консолидируется через возможность доступа к активам, и ее монолитность во многом обеспечивается санкциями и активностью прозападной оппозиции.
А вот обслуга «партии власти», разросшаяся до неимоверных размеров «группа скандирования» из числа политологов, социологов и разных «деятелей культуры», от государственных денег зависит как никто. И любое наведение порядка в сфере государственных финансов будет автоматически повышать уровень бурчания среди этой публики.
Поэтому власть, решая вопрос экономический, неизбежно столкнется с вопросом политическим: как социально и политически (надеемся, что только так) утилизировать экономически бесплодные элементы «провластной общественности», которые приятны в «тучные времена», но опасны в трудные.
Фактор шестой: потребность в диверсификации. Дело не только в необходимости покупать яблоки и в Польше, и в Рязанской области, хотя для многих это стало большим открытием. Диверсификация — это прежде всего многовекторность развития. Сегодняшняя попытка заменить ЕС на Китай в качестве «якорного партнера» вызывает обоснованную озабоченность.
Ставка на Китай – это суррогат многовекторности, опасный уже тем, что он суррогат.
Для обеспечения экономической многовекторности требуется принципиально иная система экономических институтов, в том числе обеспечивающих управляемый допуск в российскую экономику иностранных инвестиций и иностранных инвесторов.
Политические факторы в российской экономике — это прежде всего факторы риска. Но именно это дает стране шанс на новое качество экономического развития, требуя от власти серьезной встряски и обновления. Нынешний экономический кризис, по сути, объединяет экономическую потребность в изменениях и политическую возможность эти изменения осуществить.
Имитация экономического разворота и масштабирование имиджевых проектов, впрочем, куда более комфортное и приятное занятие. А главное — подвох не каждый быстро заметит, особенно в ожидании, то ли введут новую «волну» санкций, то ли отменят предыдущую.
