Цивилизация
Значение и роль любых выборов важно рассматривать минимум в трех аспектах: что они значат для избирателей, что они значат для региональных элит, что они значат для федерального центра.
Для избирателей выборы 14 сентября 2014 года не стали ни референдумом о доверии, ни способом выражения недовольства, ни вообще хоть сколь-нибудь значимым событием.
Низкая явка в Москве (20% по сравнению с 30% на выборах мэра в прошлом году) – это, с одной стороны, результат так радующего Кремль процесса снижения протестной активности, с другой – полного отсутствия интереса к Мосгордуме как к органу власти, который хоть на что-то способен повлиять.
Не помогли привлечь на участки некогда активно голосующих москвичей ни плакаты с Хазановым, ни эсэмэс от MosSobyanin с призывом последовать примеру градоначальника и прийти на участок. Москва больше других регионов живет федеральной повесткой, но даже пребывание в центре информационного потока не сподвигло жителей активнее бежать к урнам.
Крым и Севастополь, которые сегодня есть эпицентр «крымского фактора», проявили не самую плохую мобилизацию новых россиян – пониже референдумных 80%, но выше психологически важных 50%. Впрочем если на референдуме жители полуострова голосовали за собственное будущее, то тут голосовать они могли разве что за прошлое: лидерами списков новообразованных партийных отделений оказались все те же зачастую надоевшие им местные политики из «дороссийской» жизни.
Для «старых» же региональных руководителей выборы превратились в гонку за собственной легитимацией.
Простого получения приставки и.о. от самого главы государства и публичных встреч с выражением доверия для губернаторского корпуса оказалось недостаточным, и руководители приложили все усилия для получения результатов, достойных президентов иных нацреспублик.
Более 88% у губернатора Волгоградской области Андрея Бочарова, 86% у челябинского главы Бориса Дубровского, 89% у руководителя Орловской области коммуниста Вадима Потомского...
Лидеры зашкаливающего голосования – новички на своих постах, назначенные лишь в этом году. Таким образом, они продемонстрировали верность собственного назначения.
Скандалы с активным досрочным голосованием, как, к примеру, у губернатора Санкт-Петербурга Георгия Полтавченко, кажутся им минимальными репутационными потерями по сравнению с необходимостью демонстрации собственной уместности в данном регионе. Для многих из них главный избиратель один, и сидит он в Кремле.
По сравнению с прежней «выборной эпохой» (до отмены губернаторских выборов в 2004 году после трагических событий в Беслане) нынешние перестали даже быть формой борьбы региональных элит. Любые вопросы, включая вопросы выставления кандидатур, теперь решаются в Москве через невидимые глазу избирателя встречи в кабинетах.
Любая упертость руководителя и нежелание стабилизировать ситуацию чревато немедленной отставкой, как было в случае с экс-губернатором Челябинской области Михаилом Юревичем, обладавшим хорошим рейтингом доверия, но не сумевшим справиться с конфликтной ситуацией в регионе.
Любое закрытие глаз на коррупционные скандалы вкупе с неумением согласовать с Москвой даже свой предвыборный список – отставкой прямо за пять дней до выборов заксобрания, как случилось с брянским главой Дениным.
Даже парламентские партии, для которых победа на губернаторских кампаниях могла бы стать хорошим способом повышения собственной влиятельности, предпочли довольствоваться тем, что есть – «выданными» центром губернаторскими постами, а не проводить масштабную кампанию по мобилизации электората на муниципальные кампании с тем, чтобы после без труда преодолевать муниципальный фильтр.
Наконец, если на предыдущем этапе губернаторских назначений руководители регионов выполняли роль стабилизаторов общественно-политических процессов с перспективой получения хороших трансфертов из центра, то теперь и эти задачи стали иными.
Задача держать в узде региональный бизнес, договариваться с силовиками и обществом по-прежнему осталась, критерии подбора новых руководителей в этом смысле не изменились, но вот дополнительных денег, похоже, уже можно не ждать.
С одной стороны, ситуация для поддержания настроений жителей любого региона довольно стабильна: «пятая колонна» побеждена, патриотическая лояльность высока. С другой – отсутствие долгосрочных кредитов может привести к проблемам на производствах и социальному недовольству, неизбежный рост цен (сдерживаемый в том числе региональными властями накануне выборов) радости не добавит, и тушением федеральными деньгами эти проблемы уже не решаются.
Для Москвы (не в смысле столицы, а в смысле федерального центра) прошедшие кампании — хорошая тренировка по конструированию политической системы 2016 года.
Во-первых, больше не проводится экспериментов в духе «давайте пустим всю оппозицию на выборы и покажем, чего она стоит»: больше никакого Руцкого и никакой Оксаны Дмитриевой. Кампания Навального и Ройзмана в 2013 году довольно ясно показала, что оппозиция может получить больше, чем ей отводилось в планах.
Во-вторых, снижение интереса к выборам (которому способствует и единый день голосования в сентябре) опять же идет, с точки зрения менеджеров политического процесса, лишь на пользу этим выборам: никаких толп независимых наблюдателей на участках и активный поход на выборы лишь тех, кто от власти зависит – пенсионеров, бюджетников, больных и заключенных (в СИЗО и больницах, докладывают в избиркомах, явка на выборы составляет около 90%).
В-третьих, консервация партийной системы: при всем обилии новых зарегистрированных партий, победу одерживают по-прежнему привычные четыре парламентские, даже подающая надежды «Родина» не смогла пройти в столь важном для нее Крыму. Интригой к следующему избирательному циклу может стать лишь судьба «Справедливой России», проседающей в различных областях, но и этот бренд с одинаковым эффектом можно сохранить, преобразовать или слить с другим проектом.
Последние соцопросы стабильно показывают, что гражданам достаточно двух-трех партий.
Правда, насколько эффективна будет законсервированная система и насколько репрезентативны результаты выборов, сказать сложно.
Настроения в России могут как продолжать стагнировать, так и внезапно перемениться под воздействием экономических трудностей, политической безысходности или вновь появившихся общественных ожиданий.
Потому сегодняшние результаты выборов не могут служить ни долгосрочным ориентиром, ни поводом для гордости правителей. Политика и политические настроения более живой организм, чем формальные цифры и отчеты на бумаге. При отсутствии публичной политики выбор мало осознан, избиратель слабо представляет, за что именно голосует, а значит, этот выбор легко трансформируется в любой другой.
Когда парламент и губернаторский корпус стабильно лоялен любому политическому решению руководства страны, единственно осознанное доверие у опрашиваемых – лишь к этому руководству. Не к партиям, губернаторам и даже мэрам.
А значит, до сих пор роль главного за все — и хорошее, и плохое — остается лишь у президента. И ему с этим править еще не один год и вести за собой апатично-лояльную нацию.
