Цивилизация
Между новыми украинскими властями и руководством России уже устанавливаются относительно регулярные контакты — и это пока единственная хорошая новость, связанная с Украиной. В ночь на 20 июня состоялся второй за две недели с момента инаугурации Петра Порошенко его телефонный разговор с президентом России Владимиром Путиным. А позднее министр иностранных дел РФ Сергей Лавров поговорил по телефону со своим новым украинским коллегой Павлом Климкиным.
До этого министры иностранных дел двух стран общались только в ходе женевских консультаций при посредничестве США и ЕС. «В развитие телефонного разговора президента РФ Владимира Путина с президентом Украины Петром Порошенко состоялась беседа по телефону министра иностранных дел Российской Федерации Лаврова с министром иностранных дел Украины Климкиным», — говорится в сообщении, опубликованном на сайте российского МИДа. В ходе разговора с российской стороны была выражена надежда, что на этом посту Климкин будет способствовать конструктивному взаимодействию внешнеполитических ведомств России и Украины. Министры также обсудили меры по урегулированию ситуации на Украине, в том числе в контексте Женевского заявления от 17 апреля.
Понятно, что объявленное президентом Петром Порошенко намерение в течение недели прекратить огонь на юго-востоке Украины не осуществилось и не могло осуществиться.
Украинские власти, естественно, ждут полного разоружения ополченцев в Донецкой и Луганской народных республиках, а те, в свою очередь, не собираются ни разоружаться, ни вести диалог с Киевом до полного безусловного прекращения антитеррористической, или, как ее называют в ДНР и ЛНР, карательной операции.
Контуры мирного плана Порошенко для Украины более или менее понятны и частично уже озвучены. Украинский МИД заявил, что глава МИД России Сергей Лавров уже успел с этим планом ознакомиться и выразить свою поддержку. Речь идет о децентрализации власти с передачей части властных полномочий в регионы, введении прямых выборов глав регионов (на Украине они назначались президентом), совместном с ЕС плане восстановления Донбасса, придании русскому языку статуса официального, но не государственного.
При этом по крайней мере руководство Донецкой и Луганской народной республик решительно настроено на реализацию проекта «Новороссия» за российский счет и надеются на прямое военное вмешательство Москвы в ту уже фактически полномасштабную гражданскую войну, которая идет на юго-востоке. А также на то, что Россия, независимо от признания самопровозглашенных республик, будет какое-то время содержать разрушенный и разграбленный в результате хаоса и фактического безвластия Донбасс.
Проблема в том, что без вмешательства России (не военного, а дипломатического), равно как и активного участия ЕС и США, украинский кризис разрешить невозможно в принципе.
Он зашел слишком далеко и уже не может быть ликвидирован любыми усилиями украинских властей. А для Евросоюза это не только вопрос престижа и политической ответственности (27 июня Украина подпишет экономическую часть соглашения об ассоциации с ЕС, из-за которой, собственно, и разгорелась в итоге настоящая война), но еще и бесперебойного газоснабжения. Европа рискует остаться без российского газа, если Россия с Украиной не договорятся по газовой проблеме и останутся в состоянии холодной войны по проблеме юго-востока.
Роль России состоит в том, чтобы принципиально определить свою позицию по самопровозглашенным республикам и проекту «Новороссия» в целом. Проще говоря, решить, готово ли российское государство к столь масштабной и рискованной геополитической игре, как расчленение Украины, или все-таки нужно ограничиться Крымом, про который уже вроде бы никто и не вспоминает.
В этом смысле очень показательной будет реакция России на неожиданное признание Южной Осетией независимости Луганской народной республики. Хотя есть основания полагать, что президент Южной Осетии Леонид Тибилов пошел на это по внутренним причинам, чтобы не повторить судьбу свергнутого президента Абхазии Александра Анкваба, от Москвы зависит, станет ли Южная Осетия территорией, через которую (в юридическом смысле) будет осуществляться экспорт бойцов и оружия из России на Украину. Понятно, что против Южной Осетии санкций не введешь: мир не признает существование такого государства. Но зато, если Россия попытается таким образом скрыть военную помощь украинским ополченцам, это будет означать «повышение ставок» и новый виток в украинской гражданской войне.
ЕС ради сохранения политического лица и газоснабжения, не говоря уже о том, чтобы остановить кровь, льющуюся в географически европейской стране, обязана стать гарантом соблюдения украинскими властями базовых демократических принципов и защиты прав русскоязычного населения Украины. США в данном случае тоже не уйдет от роли посредника (несмотря на очевидно «расчесавшуюся» в последние дни иракскую проблему) в силу своего политического веса: Америка просто не может самоустраниться от попыток решения проблемы, потенциально таящей угрозу новой мировой войны.
Начинается общая дипломатическая война за общий мир.
Эта война может быть долгой. Ее исход непредсказуем. Россия, в случае конструктивного участия в разрешении украинской проблемы, со временем может рассчитывать на фактическую легитимацию присоединения Крыма со стороны Запада. И уж точно не получит новых санкций, которые способны подорвать и без того не слишком хорошую экономическую ситуацию в России. А Украина, как бы она ни стремилась в Европу, не в состоянии стать полноценным государством и сохраниться в нынешних границах без помощи России.
