Цивилизация
Два года назад милиция заблокировала проход оппозиционного шествия по Большой Якиманке на Болотную площадь. Лидеры шествия присели на асфальт, потом зазвучали призывы прорвать оцепление. Что было дальше и кто первым бросил камень, до сих пор разбираются суд и правозащитники в ставшем теперь уже нарицательным «болотном деле».
Таких масштабных уличных боев Москва не видела двадцать лет, писали потом наблюдатели. Следующие дни ознаменовались переворачиванием стульев в кафе «Жан-Жак», игрой в казаки-разбойники на улицах Москвы и многодневным «Оккупай Абаем» — пожалуй, самой странной акцией российской оппозиции и просто неравнодушных граждан.
Сегодня, спустя два года — после киевского «евромайдана» и расстрела «небесной сотни», присоединения Крыма, волнений на юго-востоке Украины, жуткого пожара в одесском Доме профсоюзов, кажется, что все переживания мая 2012 года — это совсем другая жизнь, другая оппозиция, другая власть и другие проблемы.
Pussy Riot, закон о гей-пропаганде, «закон Димы Яковлева» — неужели именно это было главными переживаниями «рассерженных горожан»? То есть сегодня уже, извините, «пятой колонны» и «национал-предателей».
Если вдуматься, именно с разгона Болотной эта новая жизнь и началась. Это тогда протестующие в речах властей из «креативного класса, который ждет перемен, недоволен коррупцией и хочет честных выборов» стали превращаться в «проплаченных ЦРУ агентов». От идеи «мирные протестующие сами устанут и разойдутся по домам» пришли к идее «даже не думайте выходить». От потешных сливов про перебранку лидеров оппозиции — до обвинений в убийстве лосей и походов в Госдеп.
Это после Болотной в телевизоре появился Гиви Таргамадзе, которого Удальцов пытался развести на спонсирование оппозиции. Это после Болотной власти забыли про «главное, чтобы все прошло мирно», и официально объявили, что правоохранительные органы должны были действовать жестче. И «печень оппозиционера, размазанная по асфальту» вошла в общественный дискурс тогда же.
Это после Болотной врагов стали искать среди своих — то бывшего вице-премьера негласно обвинят в спонсировании оппозиции, то главред государственного информагентства оказывается не достаточно патриотичной в своих взглядах.
Можно подумать, что превращение общественной дискуссии в противостояние свой — чужой или патриот — предатель и было главным смыслом политической работы последних лет. Когда если ты не за государство в любом его проявлении — то ты против всего разумного, доброго, вечного.
Даже если бы не было Украины, раскол в обществе уже был слишком явным.
И тогда следующий массовый митинг оппозиции, по любому поводу, мог бы стать в глазах общественности настоящей сходкой предателей. А там, кто знает, — полиция с оружием в руках? Казаки с нагайками для разгона протестов? «Национально-освободительное движение» и кляпы из георгиевских ленточек во рту? А с другой стороны — «коктейли Молотова» и горящие покрышки?
Принято считать, что российский митингующий намного более инертный, чем украинский, и революций в любых формах боится, но кто знает, к чему привела бы политика всеобщей ненависти.
И, кстати, не привела, а еще может привести. Потому что ни одна страна не смогла двинуться дальше, к развитию и цивилизации, не преодолев раскол «свой – чужой», «патриот – предатель». Это проходили и Соединенные Штаты, причем не раз за свою историю – от Гражданской войны, до последних волн борьбы с сегрегацией и за всеобщее избирательное право 196-70-х. Это проходила и Франция времен крушения заморских колоний, и даже южная расслабленная Италия, мобилизовывая судью Фальконе, а затем – сплачиваясь сама, когда судью убили.
И лишь преодолев раскол внутри себя, нация может двигаться дальше. Сохраняя разные взгляды на прошлое, настоящее и будущее, но неизменно осознавая себя единой нацией, у которой есть общие базовые ценности: свобода, равенство, процветание, возможность развиваться. Наконец, возможность высказывать свою позицию. Провластную ли, оппозиционную, но достойно, открыто, уважая чужое мнение и человеческое достоинство оппонента.
Болотный протест в России дискредитирован, скажут нам сегодня одни комментаторы, рейтинг Путина на высоте, и Крым наш. Почва для социального недовольства ввиду инфляции, падения курса рубля и самоизоляции страны остается, скажут другие. Третьи обратят внимание на опасность поддержки украинского сепаратизма с российской стороны — а вдруг и наши регионы захотят больших свобод, наслушавшись федеративных речей в адрес Украины.
И еще один вопрос о будущем оппозиции пока остается открытым: есть ли сейчас шанс у нового публичного политика, который открыто пойдет даже не против мнения властей, а против мнения абсолютного большинства, заявив, к примеру, что Крым не наш и нашим быть не должен? Сможет ли, например, такой политик, пережив общественное порицание, стать в будущем лидером оппозиции? Или выходить с такой повесткой абсолютно бессмысленно и необходимо искать кардинально другие, более конструктивные идеи?
Ответы на все эти вопросы зависят, конечно, от многих факторов, но задавать их себе будут обязательно. И власть, и те, кто этой властью недоволен.
