Цивилизация
В последние месяцы на нас обрушилась лавина законов, призванных охранять традиционные ценности. Это и защита чувств верующих, и запрет на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди детей, и так далее. Власть изо всех сил пытается осуществить в стране консервативный поворот, опираясь, как и положено, на религию. Что же скрывается за этими, прямо скажем, нечеловеческими усилиями?
Тут надо вспомнить, с чего все началось. Политические протесты против электоральных махинаций всколыхнули часть российской публики. В основном это была образованная городская молодежь, то есть по определению меньшинство российского населения. Власть ответила на вызов мобилизацией большинства, противопоставив его «зажравшимся» горожанам. В этот момент у нее появилась удачная возможность еще сильнее маргинализировать оппозицию, учинив расправу над феминистской группой Pussy Riot, устроившей панк-молебен в храме Христа Спасителя. Привлекая в союзники церковь, власть всеми силами стремилась показать, что распоясавшиеся бунтовщики кощунственно посягают на сами основы церковного и государственного устройства. И заручилась в этом поддержкой подавляющего числа российского населения, осудившего «кощунниц».
На волне успеха был проведен закон о защите чувств верующих — и снова в точку. Как показывают опросы общественного мнения, население страны его поддержало. Однако возникли проблемы.
Ввиду юридической нелепости закона применять его крайне непросто, и это, безусловно, ограничивает его мобилизационный эффект. Но на подходе был уже следующий проект, позволяющий консолидировать большинство против «распоясавшегося» меньшинства.
На этот раз в роли негативного образа меньшинства выступили гомосексуалы. Кастинг был проведен безупречно. Мало того, что уровень гомофобии в стране был и так достаточно велик, но можно было рассчитывать и на полную поддержку религии. И христиане, и мусульмане, и иудеи, и даже тихие буддисты гомосексуализм осуждают. И должны оказать поддержку в борьбе против этого греха. Правда, на Западе имеются либеральные конфессии, которые его больше не бичуют, но у нас таких отродясь не водилось. Так что заступиться будет некому.
И верно, закон о запрете пропаганды нетрадиционной сексуальности был встречен православной общественностью на ура. Наиболее рьяные ее представители даже отправились в день его принятия к Государственной думе, где начали закидывать малочисленных протестующих экскрементами. Но радовались не только ревнители веры. По стране прокатилась волна насилия, почуявшие вседозволенность отморозки начали с удовольствием мучить тех, кому не посчастливилось родиться такими как все. Выбор нового символа для всем и всегда недовольного меньшинства вполне удовлетворил большинство. И на волне праведной гомофобии оно дружно объединилось против нездоровых отклонений от нормы.
Так-то оно так. Но у этой консолидации нет будущего. Начнем с того, что основной союзник власти весьма ненадежен. Да, в консервативном своем изводе христианство гомосексуализм осуждает. Но не более того. За примерами далеко ходить не надо. Англиканскую церковь возглавил недавно Джастин Уэбли. В отличие от своего либерального предшественника Роуэна Уильямса
новый архиепископ Кентерберийский самый настоящий консерватор. Он представляет евангелическое крыло в англиканстве, которое вместе с так называемыми англо-католиками выступает и против рукоположения гомосексуалов, и против однополых браков. Однако на недавнем Генеральном синоде он вышел с такой инициативой: предложил геям выступить единым фронтом против гомофобии.
Потому что одно дело осуждение греха, но совсем другое — потакание тем, кто от осуждения переходит к насилию, то есть нарушает заповедь любви.
Такое противопоставление укоренено в христианстве изначально. Апостол Павел, инвективы которого против гомосексуализма так любят цитировать борцы с ним, гораздо больше известен воспеванием христианской любви. Восхваляя в Первом послании к коринфянам различные христианские призвания, он заканчивает: «А не имею любви, — то я ничто». И прежде всего эта любовь распространяется на дискриминируемые меньшинства. Каковым в свое время было и христианство.
Никто не спорит, на протяжении своей долгой истории оно и само слишком часто использовалось как инструмент дискриминации. Но время не стоит на месте. Возьмем другое преследуемое меньшинство, которому немало досталось от христиан, — евреев. В наше время практически все христианские конфессии признали свою вину за гонения на евреев и делают все возможное, чтобы ее загладить. Даже суперконсервативные католики-лефевристы осудили своего епископа за антисемитские высказывания. Православие в этом отношении отстает, но и в нем заметны подвижки.
Во всяком случае на официальном уровне антисемитизм осуждается. А вот гомофобия нет. Но это не значит, что так будет всегда. Консерватизм консерватизмом, но только не тогда, когда он вступает в противоречие с внутренней логикой христианства.
Однако ненадежный союзник — вовсе не главная проблема власти, взявшейся за консолидацию большинства на основе вражды с меньшинством. В конце концов, религиозное начальство пока вполне управляемо и слова против не скажет, а в будущее российское руководство предпочитает не заглядывать. Но будущее это может оказаться куда ближе, чем кажется. Уже сейчас социологи пришли к выводу, что уровень агрессивности у населения зашкаливает: три четверти опрошенных заявили, что готовы на месте расправиться с теми, из-за кого жизнь в стране стала такой, как сейчас. Поэтому попытки обуздать строптивое меньшинство, опираясь на надежное большинство, чреваты взрывом. Вражда, которая распаляется в этом большинстве, делает его непредсказуемым, и оно в мгновение ока способно растерять свою надежность.
Неистовая толпа, закидывающая экскрементами геев и лесбиянок, может запросто найти новый объект ненависти. Особенно в наше время, когда социально-экономические обстоятельства изменяются так быстро. И никто не застрахован от того, чтобы им стать, включая тех, кто сейчас разжигает в людях низменные инстинкты.
