Цивилизация
Во многих статьях и выступлениях на политическую тему используется понятие «оппозиция». Авторы очень часто не утруждают себя разъяснением, какой смысл они вкладывают в это понятие. В данной статье я попытаюсь разобраться, что такое российская оппозиция.
Если подходить очень строго, то можно сделать вывод, что никакой оппозиции в России нет.
Ведь с точки зрения теории оппозиция — это не просто те, кто оппонируют власти. Это партия, которая в обозримом будущем имеет шансы прийти к власти и стать правящей. У нас такой партии не видно — ни в Государственной думе, ни тем более за ее стенами.
Историк и политолог Юрий Коргунюк определил партийную систему, сложившуюся в России в 2000-е годы, как псевдопартийную. В такой системе нет правящей партии, вместо нее действует псевдоправящая партия — «партия власти», которая не формирует правительство и не определяет государственный курс — напротив, сама является творением правящей бюрократии и ее послушным орудием. Соответственно, и место оппозиции занимает превдооппозиция.
Однако если использовать понятие «оппозиция» в более широком смысле, как любую формальную или неформальную организацию, оппонирующую власти, то окажется, что таких организаций в современной России довольно много. Они имеют разный статус, разные возможности, разную степень оппозиционности. Никакого единства, в частности, единой стратегии и тактики у этих организаций в настоящее время нет. Поэтому рассматривать их следует по отдельности или, по крайней мере, по группам.
Парламентская оппозиция
В Государственной думе помимо «партии власти» («Единой России») действуют три партии (КПРФ, «Справедливая Россия», ЛДПР), которые при используемом нами широком подходе можно считать оппозиционными. Оппозиционность их заключается в том, что они не всегда голосуют за предложения, инициируемые президентом, правительством или «Единой Россией», а иногда сами инициируют предложения, которые не поддерживаются властными структурами. Оппозиционность парламентских партий ограничивается негласными договорами с властью. Благодаря таким соглашениям представители этих партий получают определенные должности в Государственной думе, а иногда и вне ее. Также эти партии рассчитывают, что в ответ на ограничения их оппозиционности власть не будет препятствовать им в осуществлении их деятельности, особенно в ходе избирательных кампаний. Впрочем, эти надежды не всегда сбываются.
Такое приниженное положение парламентских партий в значительной степени вынужденное. В условиях, когда «Единая Россия» имеет в Думе абсолютное большинство (а такое положение действует уже третий созыв), она может принимать любые решения, не утруждая себя поиском согласия с другими партиями. К таким решениям относятся и регламент Думы, и распределение думских постов, и законодательство о статусе депутата, о выборах и партиях. Опыт показывает, что главный мотив при принятии таких решений — закрепление монополии «Единой России», обеспечение ее победы на следующих выборах в Думу, а также на региональных и муниципальных выборах. На это же направлен и действующий на выборах административный ресурс исполнительной власти.
Похоже, что парламентская оппозиция уже не верит в возможность путем выборов лишить «Единую Россию» абсолютного большинства мандатов в Думе. Отсюда их покорно-заискивающее поведение при принятии многих репрессивных законов.
Впрочем, есть у парламентской оппозиции еще один мотив для соглашений с властью. Эти партии заинтересованы в подавлении конкуренции со стороны непарламентских партий, в том, чтобы в Думу (а также в региональные парламенты) не попали другие партии. Интерес этот я бы назвал тактическим.
С точки зрения стратегии парламентским партиям нужно и развитие политической конкуренции, и новые партии, которые могут стать их союзниками. Но такой стратегический интерес не всегда осознается и редко одерживает верх над тактическим.
При этом главный ресурс парламентской оппозиции — их поддержка избирателями. На последних выборах в Госдуму эти партии получили от 7,7 до 12,6 миллионов голосов, а в сумме — около 29 миллионов голосов. Причем они действительно получили эти голоса и даже больше, поскольку некоторое количество голосов у них украли. Другое дело, что часть этих голосов им досталась по принципу «за любую партию, кроме «Единой России», и многие избиратели, проголосовавшие за эти партии, теперь разочаровались в своем выборе. Тем не менее последние региональные и муниципальные выборы показывают, что парламентские партии продолжают пользоваться значительной поддержкой избирателей, которая в основном выше пятипроцентного барьера.
Поэтому парламентскую оппозицию не следует сбрасывать со счета. При значительном снижении поддержки действующей власти все три партии (или одна-две из них) начнут вести себя совсем иначе — более оппозиционно и агрессивно.
Старые непарламентские партии
Старые непарламентские партии — это «Яблоко», «Патриоты России» и «Правое дело». Их сложно рассматривать вместе — они не похожи друг на друга.
Российская объединенная демократическая партия «Яблоко» — одна из самых старых российских партий, она ведет свою историю от блока «Явлинский — Болдырев — Лукин», прошедшего в Думу в 1993 году. Тогда ее поддержка на выборах в Госдуму была максимальной (7,9%), затем в четырех кампаниях она неуклонно снижалась, достигнув в 2007 году 1,6%. В 2011 году «Яблоко» сумело поднять свою поддержку до 3,4% (2,3 миллиона голосов), что позволило ей получать государственное финансирование.
Однако поддержка партии «Яблоко» всегда была географически крайне неравномерной. В 2011 году более трети своих голосов она получила всего в трех регионах — Москве, Санкт-Петербурге и Московской области. Иными словами, «Яблоко» остается партией столичной интеллигенции. Сейчас «Яблоко» представлено в парламентах трех регионов: Санкт-Петербурга, Карелии и Псковской области.
Лидеры партии «Яблоко» любят говорить, что партия всегда была в оппозиции. Это не совсем так: в первый срок Путина яблочники были вполне лояльны президенту. Но сейчас «Яблоко», безусловно, оппозиция, причем оппозиция последовательно демократическая. Но главная проблема партии — ее история, где было немало конфликтов с другими демократическими партиями и внутренних раздоров, да и в целом создающая имидж надоевшей и вечно проигрывающей. Тем не менее
«Яблоко» пока остается самой сильной из непарламентских партий.
Партию «Патриоты России» сложнее назвать оппозиционной. Ее лидеры склонны к взаимодействию с «Единой Россией» и даже заявляли о вхождении в ОНФ. Да и результат «патриотов» на выборах в Госдуму ничтожный — 639 тыс. голосов, или 0,97%. Тем не менее в некоторых регионах организации этой партии действительно ведут себя как оппозиция, и именно в этих регионах «Патриоты России» имеют некоторый успех. Так, в Калининградской области «Патриоты России» в марте 2011 года прошли в облдуму с 8,5% голосов (а в Калининграде за них проголосовало 11,8%), на выборах в Госдуму по области они получили 2,2%, а в октябре 2012 года «Патриоты России» победили на выборах в окружной совет поселка Янтарный, получив 35,9%. Тогда же «Патриоты России» под предводительством олимпийского чемпиона Арсена Фадзаева заняли второе место в Северной Осетии, получив 26,6%. В Удмуртской республике партия на выборах в Госдуму получила 2,5%, а на октябрьских выборах в Госсовет — 4,5% (в Ижевске — 11,2%).
Партия «Правое дело» создавалась Кремлем почти по тем же лекалам, что и «Справедливая Россия». Однако оказалось, что в правой части спектра нельзя вести себя так же, как на левой: правый избиратель ценит свободу и независимость от власти. Последующие топорные попытки оживить партию тоже ни к чему хорошему не привели. И сегодня «Правое дело» не имеет лица и выглядит слабее некоторых новых партий.
Новые партии
Новые партии — это партии, появившиеся после либерализации год назад партийного законодательства, а также Республиканская партия России, восстановленная чуть больше года назад на основании решения Страсбургского суда и переименованная в РПР-ПАРНАС. Всего в настоящее время зарегистрированы 64 новые партий, из них 43 получили право участвовать в выборах. Еще несколько десятков партий пытаются получить регистрацию.
Безусловно, не все новые партии можно отнести к оппозиции. Ряд партий создан на базе общественных объединений, входящих в ОНФ, некоторые партии возглавляют депутаты из фракции «Единая Россия», еще ряд партий пока носят чисто технологический характер.
Оппозиционными (даже условно) можно считать лишь около двух десятков партий. При этом они относятся к самым разным частям политического спектра.
Все новые партии пока еще очень слабы. В октябре прошлого года ни одной из них не удалось попасть в какой-либо региональный парламент, и никто из них не получил на региональных выборах более 3,3%. На муниципальных выборах у некоторых партий успехи есть, но пока весьма скромные. Сентябрьские выборы покажут, удалось ли кому-то за год создать партию, способную конкурировать хотя бы со старыми непарламентскими партиями.
«Болотная» оппозиция
Прилагательное «болотная», наверное, наиболее точно определяет ту часть оппозиции, главным успехом которой стали массовые митинги в Москве, проходившие по большей части на Болотной площади.
Сколько людей поддерживают эту часть оппозиции? Число тех, кто выходил на протестные акции, по-видимому, не превышает миллиона. Однако на митинги выходят не все — часть поддерживает «молча». В выборах в Координационный совет оппозиции (КСО) приняло участие еще меньше — 81 тыс. человек. Опять-таки это не все сторонники «болотной» оппозиции, а лишь наиболее активная их часть. А сколько их всего? Соцопросов на эту тему я не видел, но попробую оценить косвенно.
Не так давно Левада-центр оценил популярность Алексея Навального. Знали о нем 37% опрошенных, а голосовать за него на президентских выборах были готовы 14% от знающих, то есть около 5% от опрошенных. Если выборка, как мы надеемся, была репрезентативной, это означает, что Навального поддерживают около 5 миллионов российских избирателей. Но ведь не все сторонники «болотной» оппозиции поддерживают Навального (вот обратное, пожалуй, утверждать можно, то есть любой, кто поддерживает Навального, — сторонник «болотной» оппозиции). И тут тоже есть цифры, на которые можно опереться. В октябре прошлого года из 81 тысячи проголосовавших на выборах в КСО Алексея Навального поддержали почти 44 тысячи, или около 54%. Если считать, что таково же соотношение и среди более пассивных сторонников,
получается, что сторонников «болотной» оппозиции около 10 миллионов. Это больше, чем проголосовали не только за «Яблоко», но и за ЛДПР и «Справедливую Россию».
Проблема только в том, что «болотная» оппозиция крайне неоднородна. Есть политическое разделение на три лагеря: либералов, левых и националистов (правильнее их, видимо, называть национал-демократами), но и в каждом лагере есть более специфическое деление на отдельные течения. Но есть и другое, более фундаментальное деление — на политическую и гражданскую линии. Они переплетены, и их не всегда легко отделить друг от друга. Это связано с тем, как возникло протестное движение.
Многие политологи видят его истоки 24 сентября 2011 года, когда была объявлена «рокировка» и пали последние иллюзии относительно либерализации сверху. Однако между 24 сентября и 5 декабря массовых акций протеста не было (как их не было и ранее). Очевидно, что те, кого не устроила «рокировка» (как и те, у кого иллюзий не было и прежде), рассчитывали выразить свой протест 4 декабря. И вот когда люди поняли, что их голоса украли, что выборы фальсифицированы, а значит, у них нет возможности сменить власть демократическим путем, через выборы, они и вышли массово — сначала на Чистопрудный бульвар, а затем на Болотную площадь. Иными словами, у протестующих изначально было сразу два мотива: 1) против фальсификаций, за честные выборы, то есть за право граждан менять власть; 2) против этой конкретной власти, которую воплощают «Единая Россия» и Владимир Путин.
Примечательно, что в резолюции митинга 10 декабря на Болотной площади присутствовала только первая, гражданская линия: отмена результатов выборов и наказание виновных в фальсификациях, изменение избирательного законодательства, освобождение политзаключенных. Но уже на митинге 24 декабря на проспекте Сахарова к этим требованиям добавилась политика: «не отдать Владимиру Путину ни одного голоса на выборах 4 марта 2012 года».
Вполне возможно, что не будь так скоро президентских выборов, протестное движение развивалось бы по-другому. Но в этих условиях политическая линия стала преобладать над гражданской.
Координационный совет оппозиции
Выборы в КСО прошли в октябре 2012 года. Был избран совет из 45 человек (за прошедшее время несколько человек из КСО вышли) — 30 по общегражданскому списку и по 5 от либералов, левых и националистов. В КСО оказалось некоторое количество представителей зарегистрированных партий. Первоначально были избраны три видных «эсера» — Дмитрий и Геннадий Гудковы, Олег Шеин. Но после известного ультиматума Шеин ушел из КСО, а Гудковы были исключены из «Справедливой России». Заметно представлена в КСО партия РПР-ПАРНАС: Борис Немцов, Илья Яшин, Владимир Кара-Мурза.
Из незарегистрированных партий в КСО наиболее активен «Народный альянс» (регистрация которого в настоящее время приостановлена): Владимир Ашурков, Георгий Албуров, Владислав Наганов, Любовь Соболь. Есть представители Партии 5 декабря (Сергей Давидис), партии «Свобода» (Аким Палчаев) и недавно получившей отказ в регистрации Национально-демократической партии (Константин Крылов, Владимир Тор).
Политическую линию в КСО также занимают представители непартийных политических организаций — «Левого фронта», «Солидарности», «Объединенного гражданского фронта» и др. В то же время немалая часть КСО представляет гражданскую линию.
Деятельность КСО пока мало удовлетворяет сторонников «болотной» оппозиции. Действительно, за прошедшие 7 месяцев с момента своего избрания КСО сделал очень мало. Связано это и со значительными разногласиями по основному кругу вопросов, и с тем, что в КСО избрано много медийных персон, для которых эта деятельность не является приоритетной. Последнее связано в том числе и с не совсем удачной системой выборов в КСО.
В противовес КСО создан Экспертный совет оппозиции (ЭСО) — в основном из кандидатов, не прошедших в КСО. В нем тоже заметны гражданская и политическая линии, при этом обе линии более радикальные, чем у КСО. Сравнение массовости акций, проведенных ЭСО и КСО (марш 5 мая и митинг 6 мая) показало, что возможности ЭСО пока на порядок ниже. Тем не менее некоторые члены ЭСО после того взяли курс на раскол.
Увы, наш российский опыт свидетельствует о пагубности подобных демаршей. Вот пример, о котором, возможно, многие уже забыли.
В начале 2000-х из партии «Яблоко» ушла группа Вячеслава Игрунова, создавшая партию СЛОН, а из СПС — группа во главе с Сергеем Юшенковым и Виктором Похмелкиным, создавшая «Либеральную Россию». К руководству «Яблока» и СПС у них были вполне справедливые претензии, но к чему привели эти расколы? Ни СЛОН, ни «Либеральная Россия» не смогли стать серьезными партиями и вскоре исчезли.
«Яблоку» и СПС расколы тоже на пользу не пошли, но эти партии продержались значительно дольше (а «Яблоко» держится и до сих пор). Не хотелось бы, чтобы сегодня повторялись те же ошибки.
Что дальше?
Тем не менее обновление руководства оппозицией необходимо. 6 мая на Болотную площадь пришли представители партий «Яблоко» и «Гражданская платформа». Это важный момент, который не следует упускать. Сейчас, в преддверии сентябрьских выборов большую роль может сыграть координация оппозиционных сил. И дальше надо позаботиться, чтобы следующий координационный орган оппозиции был более представительным и одновременно более работоспособным.
Для этого нужно научиться находить то, что всех объединяет, и не зацикливаться на вопросах, вызывающих непримиримые разногласия. А тем, что объединяет и гражданскую линию, и весь спектр политической оппозиции, на мой взгляд, является требование политической реформы, которое на первом этапе можно свести к триаде: честные выборы, независимый суд, свободные СМИ.
Автор — эксперт Комитета гражданских инициатив.
