Цивилизация
Последние кризисы в мире начинались с надувания разного рода «пузырей» (исландского, греческого, ирландского).
Когда пузырь лопается, то и начинается кризис. Полезно научиться заранее выявлять опасные пузыри, пока они скорее небольшие прыщики, нежели большие шары, готовые лопнуть в любую секунду. Но как их разглядеть?
На этот счет нет согласованного мнения и единых стандартов. Удобным к применению кажется определение, которое дал на днях Пол Кругман: «Что является пузырем, так или иначе?.. я бы определил его как ситуацию, в которой цены на активы основаны на неправдоподобных или противоречивых взглядах на будущее. Доткомовские цены в 1999 году могли быть оправданны, только если вы считали, что многие компании все бы разом оказались Microsoft, цены на жилье в 2006 году могли казаться разумными, только если вы считали, что они могут продолжать расти долгие годы гораздо быстрее, чем доходы покупателей».
Можно просто сказать, что пузыри надуваются часто лишь на эфемерных ожиданиях людей. А расчет на упования, доказывает нам опыт последних лет, может быть опасным и дорого стоить, если на нем строится экономическая и вообще политика.
Формула Кругмана хорошо применима к ряду стран, пребывающих в кризисах. Например, к Ирландии, где жилищный пузырь раздулся до опасного шара к середине 2006-го и шумно лопнул осенью 2008-го. В Ирландии нашелся ученый, который за два года предсказывал фиаско, — профессор экономики из Университетского колледжа в Дублине Морган Келли, и его осмеивали всей страной (что красочно описано в «Бумеранге» Майкла Льюиса).
Но эта формула кажется неподходящей для России. Про действия своего ЦБ Морган Келли писал так: «Вы, наверное, думаете, что ЦБ забил тревогу в связи с тем, что ирландские банки предоставили спекулянтам 100 млн евро для их игрищ, но вы ошибаетесь».
Наш ЦБ при Сергее Игнатьеве (при всех возможных претензиях) пытался противостоять надуванию любых пузырей. Тем не менее при неплохих мировых ценах на сырье, низкой безработице и не самом плохом бизнесе нарастают в стране тревожные ожидания.
Министр финансов Антон Силуанов вдруг обмолвился про возможность инфляции выше 6% (во что он сам, оговорился министр, не верит), ВШЭ отметила, что выпуск товаров и услуг в базовых видах экономической деятельности сокращается два квартала подряд, и называет это рецессией (которая может выступать буревестником грядущего кризиса).
Однако и шестипроцентная инфляция не фатальна, и рецессия (если согласиться считать ее по базовым отраслям) не обязательно накликает беду. Известны и описаны все уродливости нашего уклада — от набившей оскомину сырьевой зависимости до веселого опережения темпами роста зарплат (госслужащих, конечно, преимущественно) темпов роста производительности труда. Но вроде не видно начального компонента завтрашних неприятностей — пузыря.
Правда, нет его только на первый взгляд. На самом деле вот он, «ласковый», — в обещаниях и посулах нашей президентской власти, которые с высочайшей производительностью пекутся из года в год и стоят немало. Это разные программы, это и отметившие год майские указы президента. Ко всем им формула Кругмана применима: все эти разного рода обещания и сладкие планы точно по Кругману роднит неправдоподобная цена и ложные надежды. Опасность даже не столько в том, что все эти мечтания на публику недешево обходятся налогоплательщикам, а в том, что они подрывают основу экономики (и государственности) — доверие. И доверие не к конкретным персонажам, а к устоявшейся системе. В этом плане сравнение нас с ирландцами (и не только) уже не нашу пользу, как при сравнении действий нашего и не нашего ЦБ. К примеру, от ирландцев не было слышно о том, что пора перейти к социализму или к абсолютной монархии… При банальном хозяйственном пузыре его разрыв означает часто, к примеру, то, что вкладчики спешат забирать деньги из банков со всеми известными последствиями. При большом российском пузыре, наполненном дутыми политическими декларациями, деньги выводятся не из банков — из страны. Да и недвижимость тоже покупается подальше от Кремля, если появляется такая возможность.
Если применить экономическую арифметику к осмотру российского политического уклада, то сразу виден не только пузырь, но и заскорузлая уже рецессия — ни партий, ни идей, ни дебатов.
В политике, выходит, и впрямь все складывается в стройную предкризисную ситуацию, если не расценивать как уже начало кризиса усиление публичной грызни во власти с психозами и разносами, причем напоказ.
Как лопаются такие пузыри, подобные большому российскому, у Кругмана не прочитать, но можно просто вспомнить свою историю. С брежневских времен остался красивый пузырь обещаний, который после череды последующих генсеков лопнул вместе с империей. Были у развала чисто экономические причины — просто обанкротилась страна, но был и важный компонент — просто люди перестали доверять системе власти и ее посулам.
В «лихие девяностые» нарушилась славная большевистская традиция. Мало чего обещали, но заполнились магазины товарами, была модернизирована угольная отрасль, турки почти поголовно выучили русский язык и так далее (было много чего и гадкого, что понемногу уходило). С нулевых же началось возрождение славных обрядов от возвращения гимна до главного созидательного начала — надувания пузыря в полной уверенности, что он, в отличие от Вселенной, будет расширяться вечно.
Но судьба всех пузырей известна: либо тихо сдуться, либо, что чаще, рвануть. «Есть железный закон рынка жилья. Чем сильнее вырастут цены на дома по сравнению с доходами и арендными ставками, тем сильнее они впоследствии упадут», — писал Морган Келли накануне ирландского обвала. Наша история показывает, что подобный закон применим и к политическому пузырю: чем сильнее вырастет цена громадных президентских планов по сравнению с доходами, тем сильнее и быстрее они обесценятся.
Научившись каждое утро перед работой наслаждаться видом родного пузыря в сиянии летнего солнца, все равно не избавиться от вопроса, когда он лопнет. Если исходить из того, что этот миг будет означать наступление внутреннего политического кризиса, стоит обратиться к словарям за определением этого понятия. Словари говорят о нем как о невозможности согласованных действий между политическими силами. В нашем случае это значит раздор в президентском окружении. Признаки этого процесса уже как бы есть, смотрим далее.
И не стоит забывать, что в переводе с древнегреческого слово «кризис» не такое и страшное, оно просто обозначает «поворотный пункт».
