Цивилизация
Очередной пленум ЦК КПРФ в очередной раз заклеймил империализм и в очередной раз призвал коммунистов совершенствовать идейно-теоретическую работу. С докладом в очередной раз выступил бессменный лидер партии, которой через три месяца исполнится двадцать лет. И почти все, что на пленуме было, было в очередной раз.
«Признаки гниения империализма очевидны». «Общий кризис буржуазной социально-экономической системы…, то обостряясь, то несколько отступая. Его очередное обострение идёт сегодня на наших глазах. Диагноз происходящему очевиден — это империализм». «Мировой финансовый капитал протягивает свои щупальца ко всем странам и народам». «Выстраивая систему управления миром, империализм создал специальные институты. В их числе Всемирный банк, Международный валютный фонд и Всемирная торговая организация». «Идеологическая борьба не знает передышек. В ней не объявляют перемирий и не уходят в отпуска. История раз за разом подтверждает верность ленинских слов». «Эффективная идейно-теоретическая работа — дело исключительно сложное… Но я глубоко убежден…».
Если предложить поставить дату под этими словами — год можно выбрать почти любой за последние сто лет.
Плюс еще и слова осуждения в адрес буржуазной и коллаборационистской сущности нынешнего российского устройства. Что можно датировать меньшим количеством лет, но что тоже было так или иначе повторено на форумах КПРФ и тоже все более или менее правильно.
Конечно, если с научных и сугубо политологических и собственно марксистских позиций проанализировать шесть тысяч двести шестьдесят четыре слова, содержащихся в докладе, который и лежит в основе принятого пленумом постановления «Об актуальных вопросах совершенствования идейно-теоретической работы партии», там можно найти и догматизм, и ревизионизм, и примитивность, и чрезмерные упрощения, и националистический уклон, и явную дружбу с партийными черносотенцами из Центральной контрольно-ревизионной комиссии.
Но проблема в другом. По последним данным Левада-центра, к слову коммунизм в России положительно относятся 45% граждан, к слову «социал-демократия» — 40%, к слову «капитализм — 28%, к слову «национализм» — 12%. Понятно, что есть перекрывающиеся симпатии, но расклад в целом именно такой. Только за две партии — коммунистическую и социалистическую — вместе на последних выборах проголосовало от силы 10% от всех граждан. И если лидер «социал-демократов» Сергей Миронов хотя бы признал полученный результат «недопустимо низким», то
лидер КПРФ в очередной раз объявил очередную неудачу своей партии ее очередной победой.
Вопрос сегодня не в том, что правильно или что неправильно говорит Зюганов и за что автоматически голосует партийный форум. Какие бы призывы ни одобрила КПРФ, какие бы решения ни приняла, зачитай ее лидеры с трибуны хоть «Манифест» Маркса — Энгельса и «Марксизм и восстание» Ленина вместе с его письмами — указаниями по организации вооруженного восстания (которому через неделю исполнится 95 лет), политическое существование и деятельность партии не изменится.
За годы падения с 2003 года в КПРФ делался не один хороший доклад и принимались подчас неплохие постановления. Был осенний пленум 2004 года, когда Геннадий Зюганов поставил вопрос об изменении политического языка. Было несколько хороших докладов Ивана Мельникова — много чего было. Была попытка провести общенациональный явочный референдум по вопросам, по которым, если судить по данным Левада-центра, КПРФ поддерживало подавляющее большинство граждан. И было решение организовать массовую акцию сдачи собранных подписей в приемную президента и иных органов власти по примеру акций английских чартистов XIX века, но это даже и не попытались реализовать.
Решения КПРФ умирают в день их публикации.
Правда, исполняются внутренние карательные постановления: одну за другой ЦК разгромил в последние годы все наиболее сильные и ориентированные на практическую работу региональные организации. Но, как только те или иные недовольные пытаются обсудить это на пленумах и съездах, их обращения отказываются рассматривать, заявляя, что такие вопросы не значатся в повестке дня.
В результате, что бы ни решала КПРФ, это некому исполнять и никто не озабочен тем, чтобы организовывать это исполнение.
5 марта этого года в знак протеста против фальсификаций на выборах КПРФ попыталась собрать митинг протеста. Отдельный от митинга «болотных». И если на последний пришло, по разным данным, от 10 до 25 тысяч, то на митинг КПРФ — порядка 300 человек. Почти все в выдаваемой активу униформе, то есть пришли только штатные активисты, не вышли даже числящиеся в московской организации полторы-две тысячи человек.
Последние местные и региональные выборы КПРФ явно проиграла — ухудшила почти все свои прежние результаты.
И проиграла не потому, что отвергаются ее базовые идеи — их-то как раз общество поддерживает, проиграла потому, что ей просто никто уже не верит, всерьез не воспринимает и ничего от нее не ждет. Те, кто голосует, а таких еще относительно немало, голосуют просто из некой солидарности и верности.
Последний намек на то, что партия может как-то подняться, был весной 2007 года. Относительно успешные для нее результаты декабря 2011-го были вызваны тем, что для многих голосовать за нее (или за «Справедливую Россию») было единственным способом продуктивно выразить свое отношение к «Единой России».
Потом КПРФ даже не то что зависла, застыла между Путиным и «Антипутиным», между Поклонной и Болотной и так и не смогла определить, кто она в этом противостоянии. Напрасно ждал Кургинян на Поклонной Горе, которую он собирал не в поддержку Путина, а для того, чтобы заявить «третью силу», прихода Зюганова, напрасно до самого последнего момента уговаривал того возглавить собираемую «антиоранжевую армию» — тот не пришел. Почти как «диктатор» декабрьского восстания 1825 года полковник Трубецкой.
КПРФ не смогла стать ни на одну из сторон, но она не смогла и заявить себя как третью сторону.
Она может решать что угодно, никто не попытается выполнять решенное.
В стране мощный запрос на левое и радикальное, в стране мощные просоветские настроения — по данным того же Левада-центра. Но партия, претендующая на наследие этой идейно-политической тенденции лишь отталкивает от себя ее носителей. А тех, кого и привлекает, блокирует в своем влиянии, как в ловушке.
Она вряд ли может возродиться, и она еще долго не умрет.
Куда, как, и кем эти настроения и эта тенденция будут канализированы и кем использованы и сможет ли самоорганизоваться левый протест в иных формах — самый интересный вопрос.
Из ничего ничего не возникает, и у КПРФ на сегодня нет источников внутреннего возрождения. Но ничего и не исчезает бесследно. В том числе и левые настроения общества, подогреваемые до температуры радикализма достаточно нелепой политикой власти.
Автор — действительный член Академии политических наук.
