Цивилизация
В самых разных прогнозах представителей различных экономических школ отыскиваются два общих посыла. Во-первых, мировая рецессия уже на пороге. Во-вторых, на этот раз китайцы уже не спасут мировую экономику — напротив, могут стать важным фактором начала глобального кризиса.
Профессор экономики Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини уверен, что мировая экономика входит в зону турбулентности и пора пристегнуть ремни. Пообещав все нехорошее европейцам, включая британцев, американцам и японцам, он пишет, что китайская модель нынче показывает все свои пороки.
Пол Кругман тоже советует не делать ставки на Китай. Он предлагает взглянуть на такую картину. Недавний рост опирался на строительный бум, подпитывал рост цен на недвижимость. Быстро росло кредитование... То есть налицо все признаки классического «пузыря», который теперь лопается и дает самые реальные основания опасаться финансового и экономического кризиса. Далее он пишет: «Я описываю Японию конца 1980-х? Или Америку в 2007 году? Мог бы теми же словами. Но сейчас я говорю о Китае, который становится опасным местом в мировой экономике, что меньше всего нужно именно сейчас».
Китай — главный потребитель всех видов ресурсов, и финансов, и технологий, и оборудования, и сырья. Потому кризис в Поднебесной столь опасен для всех.
Возможное влияние китайских проблем на российскую экономику просчитали аналитики Сбербанка. Их цитирует «Финмаркет»: замедление китайской экономики до 6,5% в следующем году может обрушить цены на нефть на 20%, а рост российского ВВП — до 1,2%. Вторя Рубини, Кругману и другим аналитикам, наши эксперты отмечают, что «в 2010 году Китай вырос на 10,3% и тащил за собой весь мир благодаря росту своего импорта». Теперь же ожидается замедление роста в Китае, и расчеты показывают, что при таком раскладе «цена на нефть может опуститься до $80 за баррель».
И Кругман, и Ксения Юдаева, и Мария Годунова, и Андрей Синяков из Сбербанка отмечают одни и те же причины китайского провала — прежде всего рост теневого кредитования (по Кругману — «в американском стиле») на фоне вялого финансового регулирования.
Сбербанковцы, кстати, отмечают, что «доля Китая в российском экспорте — 5,1%, и если этот показатель начнет снижаться, то падение российской экономики может оказаться еще сильнее» (чем до 1,2% ВВП).
Все это не означает неминуемой катастрофы. Пол Кругман призывает не впадать в алармизм: «Но нельзя не беспокоиться: то, что происходит сейчас в Китае, оказывается слишком похоже на трещины окна, которые мы уже видели в других местах».
Однако в отношении России стоит добавить еще одну причину для «беспокойства». Большинство прогнозов наших экспертов исходят из константы, что, мол, при цене нефти в $100 за бочку все будет хорошо, при падении ее на двадцатку придется туго, а про снижение мировой цены ниже $60 лучше вообще не думать. Соответственно, разрабатываются сценарии. Но на самом деле нет уверенности в том, что не только при $100 за баррель, но и при $120 удастся выполнять невыполнимые обязательства, «неисполнимые мандаты». Аналитики во всех расчетах исходят из того, что власть прекратит или хотя бы снизит до поддающегося исчислению уровня безумные обещания по закупкам новых партий старых зениток или по возведению шикарных стадионов в нищих городах, и так далее. Что она каким-то волшебным образом найдет средство, как не повышать налоги, не изгонять фактически финансы из страны и привлекать инвестиции при задуманных расходах. И все это должно состояться при очевидно исчерпавшем свой ресурс механизме ручного управления всей экономикой и всеми деньгами из одного кабинета. Это когда, к примеру, председатель правительства мчится спасать от закрытия один из очевидно убыточных заводиков империи Дерипаски и находит решение: приказывает другому олигарху продать алюминиевому начальнику ТЭЦ, чтобы с нее шел дешевый ток на изготовление чушек, которые продают каким-нибудь китайцам, чтобы после купить у них, скажем, сделанные из него ложки для армии… С такими стимулами Дерипаска, да и любой нормальный бизнесмен будет просить все новые преференции для своего дела. Завтра, может быть, ему придется отдать по сходной цене какой-нибудь угольный разрез, чтобы уже ТЭЦ не закрывать, потом кусок железной дороги, да и полстраны можно завернуть в итоге… Но
нет расчетов убытков от такого руководства, когда бизнес не заинтересован в снижении себестоимости, а правительство пытается руководить бизнесом, но не спешит заняться своим прямым делом — защитой граждан, в тот числе социальной.
А стоило бы посчитать, не выгоднее ли, с допуском на то, что не завтра же все разом вымрем, позволить закрывать ненужные заводики, но помогать работникам деньгами, технологиями, чтобы начали они делать те же алюминиевые ложки для армии. Или, согласившись в этом с Явлинским, хоть землю им выдать под огороды…
Не заметны такие расчеты, может быть, потому что на самом деле речь идет о подмене экономики политикой, а экономисты в политику лезут неохотно — это плохо кончается. В России столько неиспользуемых резервов для развития экономики — от брошенных земель до обнищавших интеллектуалов, что напрашивается рискованный вывод: тут вообще не экономические, а политические проблемы жить мешают.
Тренд к подмене экономики политикой не у нас изобретен, эта глупость давно и хорошо изучена. Тогда тем более есть резон учиться на чужих ошибках.
Тот же Кругман корректно отмечает риск беззаветной веры в мудрость власти на примере Китая: «Некоторые комментаторы говорят, что не стоит волноваться. Что в Китае есть сильные и умные лидеры, которые сделают все необходимое, чтобы справиться со спадом... я очень хорошо помню получение аналогичных гарантий в отношении Японии в 1980-х годах... А позже были гарантии того, что Америка никогда больше не будет повторять ошибок, которые привели к «потерянному десятилетию» Японии. Но мы, в сущности, делаем все еще хуже, чем было в Японии».
На ту же тему известно более точное и горестное выражение коллеги Пола Кругмана, тоже нобелевского лауреата, Пола Самуэльсона: «…нужно признать: сумасшедшие во власти способны самостоятельно воспроизводить свое безумие и вовсе не нуждаются в помощи ни покойных, ни нынешних экономистов».
