Цивилизация
26 апреля исполняется четверть века с момента взрыва на 4-м блоке Чернобыльской АЭС. По своим масштабам и последствиям это событие является крупнейшей техногенной катастрофой в истории человечества. В первую очередь хотелось бы почтить память как ликвидаторов этой аварии, многие из которых уже отдали жизни, чтобы уменьшить катастрофические последствия взрыва, так и обычных людей, ставших жертвами Чернобыля.
По последним данным, общая смертность из-за Чернобыля составила свыше 1 миллиона человек во всем мире, и эта цифра будет расти на протяжении нескольких следующих поколений.
Основное загрязнение выпало на территории Белоруссии, России и Украины, однако оно составило лишь 43% от выброса из четвертого реактора ЧАЭС. Большинство радиоактивных частиц выпало в Северной Америке, Африке, других странах Евразии. Такие данные содержатся в книге «Чернобыль: Последствия катастрофы для человека и природы», которую сегодня представляют в Киеве. Книга написана учеными наиболее пострадавших от Чернобыля стран с учетом данных большого количества исследований, проведенных за последние четверть века в разных странах мира.
Чернобыльские конечности
Заявления «специалистов» атомной промышленности о том, что жертвами Чернобыля являются немногим более 30 человек, погибших при взрыве, оставим на совести тех, кто это говорит. С моей точки зрения, даже обсуждать такие заявления в Чернобыльскую годовщину – кощунство.
Чернобыльскую ситуацию нередко комментируют атомщики, не являющиеся специалистами в области влияния радиации на здоровье. Давайте посмотрим, что говорят настоящие ученые, исследующие такое влияние.
«Чернобыль «обогатил» медицину новыми терминами и синдромами, придал новое «чернобыльское» звучание старым: «раннее постарение», «омоложение рака», «облучение in utero», «чернобыльский СПИД», «чернобыльское сердце» и «чернобыльские конечности», синдром «вегето-сосудистой дистонии» (функционального расстройства
нервной регуляции сердечно-сосудистой системы с разнообразными клиническими проявлениями), синдром «инкорпорированных долгоживущих радионуклидов» (структурно-функциональные изменения сердечно-сосудистой, нервной, эндокринной, репродуктивной и других органов в результате накопления в организме радионуклидов цезия-137 и стронция-90), синдром «острого ингаляционного поражения верхних дыхательных путей», синдром «хронической усталости» и синдром «затяжной радиационной болезни»… Специалисты, связанные с атомной индустрией, утверждают, что увеличение заболеваемости на чернобыльских территориях связано не с облучением, а с социально-экономическими и психологическими (стресс, радиофобия) факторами. Социально-экономические факторы не могут быть основной причиной, поскольку сравниваемые группы идентичны по социально-экономическому положению, физико-географическим характеристикам мест проживания, возрасту и полу и отличаются только уровнем радиационной нагрузки. Радиофобия также не может быть определяющей причиной потому, что заболеваемость повсеместно возрастает через несколько лет после катастрофы, в то время как радиофобия со временем уменьшается. Наконец, описанные выше нарушения здоровья человека наблюдаются и в популяциях животных на радиоактивно загрязненных территориях». («Чернобыль: Последствия катастрофы для человека и природы», А. В. Яблоков, В. Б. Нестеренко, А. В. Нестеренко, Н. Е. Преображенская. «Универсариум», Киев, 2011.)
Никакого негатива
Для того чтобы катастрофы не повторялись, нужно сделать верные выводы, за которыми должны последовать соответствующие действия. Какие же действия были предприняты в России? Может быть, выведены из эксплуатации реакторы РБМК, аналогичные тому, который взорвался на ЧАЭС? Или, может быть, возник закон, устанавливающий жесткое наказание для чиновников и «специалистов» за сокрытие информации о неполадках на АЭС? А может быть, атомная промышленность наконец-то оказалась под жестким контролем общества, который стимулирует ответственность атомщиков и стремление постоянно повышать безопасность? Ничего из этого как не было, так и нет. Есть только легенды о новых реакторах будущего, которые якобы никогда не взорвутся. Интересно, что
большинство крупных аварий на АЭС произошли на новых реакторах – и каждый раз перед тем, как происходила авария, атомная промышленность буквально разливалась комплиментами по отношению к своему новому детищу.
Российские власти и атомная промышленность не только не извлекли никаких уроков из Чернобыльской трагедии, но даже не научились уважению к жертвам ядерных катастроф. Не может быть никакого уважения в ситуации, когда наличие большого количества жертв даже не признается. Такое же отношение и к жертвам ядерной аварии на «Маяке» 1957 года. Вместо извинений и восстановления исторической справедливости государство, похоже, просто ждет, пока все пострадавшие тихо умрут. В конце прошлого года Госдума отказалась внести в закон о пострадавших от аварии на «Маяке» определение о внутриутробных облученных. Согласно архивам, около 2000 беременных женщин были вовлечены в ликвидацию аварии 1957 года, но их дети, те, которые еще живы, теперь не смогут доказать ущерб здоровью. С точки зрения закона они не могут быть пострадавшими, потому что на момент аварии они еще не родились.
Авария 1957 года официально скрывалась до 1989 года, медикам запрещали ставить диагнозы, подтверждающие связь заболеваний с облучением, отчего сегодняшняя статистика о пострадавших не более чем «филькина грамота». В первые три года после Чернобыля статистика по пострадавшим в результате взрыва на ЧАЭС также сильно искажалась, и сегодня данные советского периода едва ли являются достоверными.
Можно объяснить искажение данных в прошлом секретностью либо политическими причинами, но почему по отношению к пострадавшим сегодня сохраняется настолько циничное и неуважительное отношение? Ответ на этот вопрос до неприличия прост: дело в деньгах. Атомные бизнесмены считают своим долгом отрицать любые негативные последствия ядерных аварий, полагая, что признание проблем приведет к ухудшению имиджа атомной энергетики, что негативно повлияет на бизнес.
Дымовая завеса атомной энергетики
У этого бизнеса есть обратная сторона. И это не только унижение пострадавших. Те, кто сегодня определяют политику в «Росатоме», стремятся к успокоению населения и властей, создавая эффективную дымовую завесу, за которой не видно растущих рисков от износа оборудования советских времен, катастрофически низкого качества оборудования для АЭС, снижения культуры безопасности и пр.
В среде специалистов критикуют «Росатом» сегодня только те, кто давно уволился или был уволен. И дело тут не только в эффективном «подавлении» критической точки зрения среди зависимых, еще работающих в отрасли людей. Эффект пропаганды, направленной на власти и население, также проявляется и в самоуспокоенности внутри отрасли, ведущей к снижению уровня безопасности.
В ежегодном отчете Ростехнадзора, опубликованном в 2008 году, можно найти, например, такое утверждение среди итогов проверок и инспекций: «Явное снижение производственной дисциплины и квалификации персонала [предприятий ядерного топливного цикла]. Значительная часть выявленных нарушений и зафиксированных происшествий обусловлена человеческим фактором». Или вот такую претензию к руководству ядерных предприятий: «Недостаточное внимание ... к повышению культуры безопасности персонала и контролю за обеспечением безопасности».
И действительно, зачем следить за культурой безопасности, если ничего никогда не взорвется? Ведь у нас все совершенно надежно. И не страшно, что среди директоров АЭС встречаются люди, которые совершенно серьезно объясняют неполадки оборудования божьим вмешательством. Специалистам лучше знать. Если говорят, что безопасность после Чернобыля повысилась, значит, так оно и есть. Если говорят, что ввоз ядерных отходов стране во благо, то иначе и быть не может. Ну а если сказали, что наши реакторы выдержат любые потрясения, даже при вмешательстве сил неземного вида – точно так и будет. Любые вопросы тут являются излишними, поскольку отвлекают компетентных людей от серьезной работы.
АЭС на Красной площади
По печальному стечению обстоятельств мы встречаем 25-ю годовщину на фоне крупной ядерной аварии в Японии, масштабы которой еще не до конца ясны. Если последствия Чернобыля изучают уже четверть века, то последствия японской аварии еще даже не начали изучать, поэтому их трудно сравнивать.
Присвоение японской аварии высшего 7-го уровня по шкале ядерных аварий указывает лишь на то, что мы имеем дело с катастрофами похожего масштаба.
Обе катастрофы стали следствием развития гражданской атомной энергетики, которая обещала принести огромную пользу и решение всех энергетических проблем, а принесла страдания многим миллионам людей. Чернобыльский реактор был новым, и, по утверждениям разработчиков, он был так безопасен, что можно было «строить на Красной площади». Нечто похожее в смысле заявлений можно наблюдать и сейчас в отношении нового блока ВВЭР-1200. А вот энергоблоки в Японии были очень старыми. Катастрофа может произойти как на новом, так и на старом реакторе, причины могут быть очень разными, лишь результат одинаково печален.
Гигантский выброс радиации Чернобыля попал в атмосферу, с АЭС «Фукусима-Дайчи» — не только в атмосферу, но еще и в океан.
По оценке ученых из Европейского комитета по радиационному риску (ECRR), в ближайшее десятилетие от радиационных выбросов в Японии будет зарегистрировано свыше 200 000 случаев онкологических заболеваний, а в течение 50 лет – около полумиллиона.
И это только в радиусе 200 км от АЭС «Фукусима-Дайчи». Для того чтобы установить общее количество жертв в результате радиоактивных выбросов с японской атомной станции, потребуются долгие годы и множество исследований.
В случае радиоактивного загрязнения территорий мы хотя бы можем их оградить и попытаться обходить стороной, что, конечно, по большей части иллюзия безопасности, потому что распространение радиоактивных частиц в окружающей среде все равно происходит. В случае загрязнения океанов и морей невозможно создать зону отчуждения. Реальность такова, что в ближайшие годы нам придется очень внимательно следить за тем, чтобы радиоактивная рыба и морепродукты не оказались на наших столах, а радиоактивные автомобили — на наших рынках. И это очень важный урок – о том, что безопасная атомная энергетика – миф, а самоуспокоенность ведет лишь к повторению катастроф.
До 11 марта японское общество было очень спокойным, самоуверенным и твердо верило в светлое будущее с АЭС. Сегодня в Японии еженедельно проходят массовые демонстрации с требованием отказа от атомной энергетики.
Отказаться от плана возврата к строительству АЭС на минувшей неделе решили в Италии, где после Чернобыля по решению референдума были выведены из эксплуатации все реакторы. Ранее о замораживании своих программ развития атомной энергетики уже объявили в Великобритании, Китае, Индии, Израиле, Венесуэле и др. Германия решила ускорить вывод всех АЭС из эксплуатации.
Даже если где-то захотят вернуться к политике «ядерного ренессанса», вряд ли такая политика понравится инвесторам.
Чтобы Чернобыль не повторился
Японская трагедия изменила мир и его отношение к атомной энергетике. Возможно, даже в большей степени, чем в свое время Чернобыльская катастрофа. Средства инвесторов теперь в гораздо большей степени, чем ранее, будут направляться в проекты по развитию возобновляемых источников энергии и энергоэффективности.
Исторический момент для атомной энергетики вообще крайне неподходящий: на горизонте вывод из эксплуатации большинства АЭС в мире по причине старения. И если до японской трагедии атомная индустрия надеялась хотя бы на замену старых реакторов новыми, то сейчас надежды тают на глазах.
Миф о надежности разрушен, как и миф о дешевизне. За более чем полувековое развитие атомная энергетика так и не смогла избавиться от крайней зависимости от государственных субсидий. И только там, где денег не считают, чрезвычайно дорогие АЭС все еще в почете.
России нужно готовиться не к увеличению доли атомной энергетики до 25%, а к постепенному сокращению и замещению атомной энергии другими источниками. Урок Чернобыля мы не выучили, урок Фукусимы учить не намерены тоже. И тем не менее свертывания атомной энергетики будет трудно избежать, потому что у «Росатома» недостаточно ресурсов, чтобы за ограниченное время резко увеличить парк новых реакторов. Речь не только о машиностроительных ресурсах, но и о недостатке персонала для новых АЭС, об отвлечении имеющихся ресурсов на скорый вывод из эксплуатации старых реакторов и многое другое.
Существует несколько перспективных областей, в которых следовало бы поискать новые энергетические ресурсы взамен атомной энергии. Это повышение крайне низкого КПД существующих газовых станций, энергоэффективность и развитие возобновляемых источников энергии.
Найти замену атомной энергетике можно – 15–16% в балансе электроэнергии не такая цифра, которая способна сделать нас крайне зависимыми от какого-либо источника энергии.
Более того, практически все крупнейшие международные эксперты, не относящиеся к лобби тех или иных видов энергетики, сегодня сходятся во мнении о том, что уже к середине века мир будет получать большинство энергии от возобновляемых источников. На протяжении многих лет именно в этой области происходит наиболее масштабное поступление инвестиций и технологический прогресс. Тот самый, который не остановить, как любят говорить в атомной промышленности. И лишь в России все еще пропагандируется миф о том, что возобновляемые источники энергии ни на что не годны.
Проблемы, уже созданные атомной промышленностью, останутся с нами на века. Радиоактивное загрязнение, которое атомная промышленность не желает за собой убирать. Ядерные отходы, на обращение с которыми придется тратить колоссальные средства на протяжении куда более длительного времени, нежели существует наша цивилизация.
В наших силах остановить производство этих отходов, исключив риск новых аварий на дорогих и непредсказуемых АЭС. В конечном итоге, мы никуда не уйдем от освоения возобновляемой энергетики, ведь традиционные источники, а также уран исчерпаемы. Но от того, как быстро произойдет свертывание атомной энергетики, тоже кое-что зависит. Например, сколько раз в году нам придется отмечать даты ядерных катастроф.
Автор – сопредседатель российской экологической организации «Экозащита!», член совета директоров Службы ядерной информации и ресурсов (NIRS, США).
