Цивилизация
Драматические события в Киргизии, которые местная оппозиция называет народными восстаниями, а главный спикер от пока еще действующей власти, премьер-министр Данияр Усенов — «государственными преступлениями», вновь поставили перед Россией вопрос о реакции на происходящее. Поскольку страны СНГ официально провозглашены приоритетным направлением российской внешней политики, а сама Россия считает постсоветское пространство, за исключением входящих в НАТО стран Балтии, зоной своих интересов.
Пока российские власти не смогли сформулировать внятную позицию по событиям в Киргизии, хотя еще несколько лет назад они однозначно поддержали бы правительство.
Собственно говоря, так было и во время первой «революции тюльпанов» в Киргизии, когда Кремль сначала поддерживал киргизского президента Аскара Акаева, а потом, убедившись, что к власти приходит Курманбек Бакиев, счел его приемлемой фигурой и быстро предоставил Акаеву, отказавшемуся стрелять в толпу, убежище в Москве. На сей раз Россия не высказывает внятной поддержки ни одной из сторон. «C обеспокоенностью следим за развитием событий в Киргизии, где в последние дни отмечаются случаи столкновений сторонников оппозиции с силами правопорядка. Исходя из заинтересованности в сохранении политической стабильности в дружественной нам стране, считаем важным, чтобы в сложившейся ситуации все возникающие вопросы решались в правовом поле», — заявил официальный представитель МИД России Андрей Нестеренко, текст заявления которого размещен на сайте министерства. «Одновременно хотели бы обратиться к противоборствующим сторонам с настоятельным призывом воздержаться от применения насилия, чтобы в любом случае избежать кровопролития». При этом
МИД РФ даже пришлось опровергать появившиеся в ряде СМИ обвинения Москвы в поддержке киргизского бунта.
«МИД России выступает против появившихся в последнее время информационных фальсификаций, в частности, увязывающих происходящие в Киргизии беспорядки, — заявил статс-секретарь, замглавы МИД РФ Григорий Карасин. — Мы категорически против тех информационных фальсификаций, которые появляются в последние дни и часы, некоторые из которых связывают происходящее с некоей позицией Москвы, — это грубая и лишенная всех оснований провокация».
Еще недавно невозможно было себе представить даже самые отчаянные конспирологические версии о поддержке Москвой каких-либо народных выступлений против любой действующей власти на территории СНГ. Ведь
после неожиданной для Москвы смены власти в Грузии, Украине и Киргизии в 2003–2005 годах российской властью был введен в обиход термин «оранжевые» или «цветные революции», а кремлевская администрация несколько лет постоянно твердила об «оранжевой угрозе» самой России.
В рамках парадигмы борьбы с «оранжевой заразой» Кремль в 2005 году открыто поддержал расстрел оппозиции в Андижане, приведший к гибели почти 200 и ранению около 1000 человек, одним из самых одиозных диктаторов на постсоветском пространстве Исламом Каримовым. Причем принципиальных дивидендов Москве это не принесло — Узбекистан в итоге все равно фактически вышел из ОДКБ и не создал льготные условия работы российским компаниям в своем нефтегазовом секторе, на что надеялись российские власти.
Отход от естественной для основанного на фактической несменяемости власти российского политического режима борьбы с попытками оппозиции свергать действующих президентов посредством уличных восстаний наступил после войны 2008 года с Грузией. Российская власть открыто поддержала грузинскую оппозицию, которая даже называла даты свержения Михаила Саакашвили, но в итоге только повысила его рейтинг. И сейчас лидеры грузинской оппозиции постоянно приезжают в Москву для консультаций, но к восстанию против Саакашвили российские власти все-таки никогда публично не призывали. А далекий от любви к демократии депутат Госдумы Константин Затулин вдруг начал обвинять Бакиева, недавно заменившего всенародные выборы президента его фактическим назначением подконтрольным главе государства Советом старейшин, в отходе от демократических норм.
Когда российские политики при нынешнем состоянии ее демократии обвиняют в недемократичности другие государства, это граничит с откровенным цинизмом.
Сейчас, при всем существующем, по некоторым сведениям, недовольстве Кремля президентом Курманбеком Бакиевым (он взял у России кредит почти на $2 млрд, но не исполнил негласное обещание окончательно избавить Киргизию от американского военного присутствия, чтобы там осталась только российская авиабаза в Канте), едва ли было бы оправданно однозначно вставать на сторону оппозиции и тем более стимулировать ее к восстанию. По той причине, что российская власть едва ли была бы довольна использованием нынешних киргизских способов борьбы за власть у себя в стране. Если рассуждать не с позиций общих политических принципов, а в логике приземленного прагматизма, едва ли российские власти могут сейчас назвать в Киргизии политика, приход которого к власти был бы однозначно желателен Москве.
Даже куда более сильные в геополитическом и экономическом отношении США не могут приводить к власти однозначно благоприятные для себя политические режимы в любой точке мира. Тем более не может делать этого Россия.
Поэтому эволюция ее позиции по отношению к силовым попыткам смены власти на постсоветском пространстве должна заключаться не в поддержке свержения «плохих» для Кремля президентов, а в дистанцировании от таких попыток.
Увы, состояние политической системы и степень прочности самой России таковы, что невмешательство во внутренние дела стран СНГ — единственно возможная ответственная позиция российских властей в данных исторических обстоятельствах.
