Цивилизация
По всем признакам, наши руководящие круги перебороли страх перед массовой безработицей, который овладел ими год назад. Тревожились власти, конечно, не за собственные рабочие места. С этим и тогда было все в порядке. Но их
пугал призрак массового недовольства рядовых граждан, которые из-за кризиса миллионами оказывались не у дел.
К неприятностям решили приготовиться заранее. Подняли мощную волну прожектерства. Толковали о грандиозных общественных работах, о густой сети центров переобучения и даже о преобразовании смышленой части безработных (с помощью государственных кредитов) в трудолюбивых мелких бизнесменов.
Со временем волна, как водится, ушла в песок. Страх перед гневом безработных оказался преувеличенным, занятость вроде бы снова начала расти, а кризис признали оконченным или как минимум близким к окончанию. Поэтому провалу почти всех объявленных начинаний решили не огорчаться, а расходы на содействие росту занятости (которые у нас измеряются десятками миллиардов рублей в отличие, скажем, от сотен миллиардов долларов в Соединенных Штатах) урезали еще сильнее. Так что
сегодня на слуху остались только мероприятия откровенно фарсовой окраски вроде планов по переброске рабочей силы из упадочного Тольятти в упадочные районы Ленинградской области.
Тем временем рассосавшаяся вроде бы проблема снова стала быстро набирать вес. В январе 2010-го число российских безработных (подсчитанное по методологии МОТ) превысило 6,8 млн (9,2% от экономически активного населения). Это на 0,3 млн больше, чем в кошмарном январе 2009-го и на 1,1 млн больше, чем в начале прошедшей осени, когда безработица, как казалось тогда властям, устойчиво шла на убыль.
При этом если взять весь прошедший год, то Россия по масштабам безработицы заняла третье место среди стран G8, уступив Франции и США (где безработица в среднем за год превосходила 9%), но обогнав Италию, Канаду, Великобританию, Германии и Японию (5—8%).
К тому же в вышеперечисленных странах почти все безработные получают очень сносное пособие, а у нас суммы, не достигающие даже прожиточного минимума, выплачиваются только каждому третьему-четвертому безработному. Ведь
при весьма высокой реальной безработице в наших государственных службах занятости зарегистрировано сейчас всего 2,3 млн человек, из которых лишь 1,9 млн удостоены пособий.
И дело тут уж точно не в бедности российской казны. Расходы на эти пособия смехотворно малы по сравнению со средствами, регулярно выдаваемыми прогоревшим олигархам и опекаемым свыше предприятиям-банкротам.
Острота проблемы, таким образом, у нас сильнее, чем в большинстве богатых стран, но при этом моральных и материальных хлопот наши безработные доставляют властям несравнимо меньше.
За год с небольшим пребывания у власти Барака Обамы его рейтинг популярности снизился на несколько десятков процентов, и первая причина этому — продолжающийся рост безработицы. За это же время рейтинги премьера Путина уменьшились лишь на пару-тройку процентов. Наши безработные не приучены ждать милостей от государства и не особенно удивились, когда в разгар кризиса оно почти ничего для них не сделало. Но всегда ли так будет?
Средний россиянин, за последние двадцать лет видавший много неожиданностей, вряд ли станет задавать вопросы начальству, если взамен потерянного рабочего места за несколько месяцев найдет себе новое. Но совсем другое дело, если безработица окажется застойной, если закончатся накопления, если в поисках заработка придется переселяться в другие места. Поэтому
ответ на вопрос, перейдет ли безработица в разряд политических проблем, зависит от ответа на другой: сохранится ли она и дальше на нынешнем высоком уровне?
Скорее всего, она не только сохранится, но и, с поправкой на сезонные колебания, может в течение нынешнего года даже еще подскочить.
Хотя экономический кризис официально объявлен завершенным, но начиная с декабря ежемесячный промышленный индекс, очищенный от сезонных и календарных факторов, увеличиваться перестал. И, даже если его рост возобновится, он вряд ли будет быстрым.
А главное, никакой кризис не может считаться исчерпанным, пока не пройдет структурная перестройка экономики, пока не прекратят существование слабые предприятия и не поднимутся сильные. Что означает исчезновение одних рабочих мест и возникновение других. То есть временный всплеск безработицы, который у нас еще впереди.
Власть могла бы ускорить эту неизбежную перестройку и смягчить ее тяготы для наемных работников, выплачивая достойного размера пособия, поощряя частные структуры, обеспечивающие профессиональное переобучение, и упразднив горы ею же созданных бюрократических препятствий, мешающих людям перемещаться из депрессивных регионов в успешные.
На деле же власть поступает ровно наоборот — во всем, что касается поддержки безработных, проявляет полную беспомощность, а вот структурной перестройке из последних сил пытается помешать, удерживая на плаву предприятия-банкроты. Но такими способами можно лишь оттянуть то, что в любом случае все равно произойдет.
Несмотря на эту довольно очевидную перспективу, должностные лица делают вид, будто проблем нет и не предвидится.
Комментируя прогнозы экспертов, допускающих появление полутора миллионов новых безработных к середине этого года, глава Роструда Юрий Герций предельно лаконичен: «Массовых увольнений не будет». Вот не будет, и все.
Год назад наши руководящие круги расценивали социальные и политические опасности, создаваемые безработицей, как очень большие. И ошиблись. Сейчас они считают эти опасности маленькими. И, похоже, ошибаются во второй раз.
