Цивилизация
Назначение Александра Хлопонина главным по Кавказу, так же как и начинающая формироваться новая кавказская политика Кремля, несомненно, станут одной из главных тем года. Будут обсуждаться постоянно и много. Любым шагам Хлопонина, равно как и всему тому, что будет происходить в новом федеральном округе, гарантировано много места в новостях и дискуссиях.
При всем при этом не стоит упускать из виду, что
само решение Дмитрия Медведева оказалось не только «про Кавказ и про Хлопонина», но создало ряд существенных институциональных изменений и новых сюжетных возможностей в российской политике.
Во-первых, впервые за почти 10 лет своего существования изменена система федеральных округов: не только появился новый, восьмой СКФО, но и сделан явный акцент на то, что в работе округов и полпредов могут появиться новые экономические приоритеты и функции.
Округа за историю своего существования переживали периоды взлетов и падений, полпреды выполняли разные задачи федерального центра. Но на сегодняшний день роль системы округов и задачи их дальнейшего существования явно несколько провисли. Особенно очевидно это стало после того, как президентские полпреды утратили в пользу политических партий принципиальную для их статуса функцию выдвижения кандидатов в губернаторы регионов.
Возможность придать округам и полпредам больше экономических функций может рассматриваться как способ вновь приподнять их роль и статус в региональной политике Москвы и в глазах губернаторов. Одновременно «экономизация» работы системы федеральных округов, их «заточка» на вопросы межрегионального экономического сотрудничества, взаимодействия регионов и отраслей экономики может в какой-то момент показаться интересной Кремлю и Белому дому для того, чтобы активнее двинуть вперед программу модернизации экономики.
При этом если округа и вправду (в том числе в случае успеха северокавказского эксперимента) начнут более активно переориентировать на экономику, то сразу возникнут и дополнительные мотивы, чтобы еще немного «перенарезать» округа и увеличить их количество, приблизив к структуре не военных округов, а экономического районирования страны. Тогда
количество округов может увеличиться до 10―12, а под перекройку в первую очередь могут попасть Сибирский, Приволжский и Уральский округа.
Экономические приоритеты в работе округов явно поменяют и кадровые критерии подбора кандидатур в полпреды. На смену силовикам и бюрократам выдвинутся управленцы-менеджеры, что довольно хорошо видно уже и на примере Александра Хлопонина. Все эти тенденции могут быть небезынтересны и для различных экономических групп интересов и кланов, и для региональных элит, и для отдельных амбициозных кадровых резервистов.
Второе принципиальное новшество, которое применил для решения проблем Кавказа президент Медведев, связано с введением возможности совмещения должности вице-премьера федерального правительства и полпреда президента России в федеральном округе. Серьезность изменения лишний раз подчеркивается тем, что ради него вносятся изменения аж в федеральный конституционный закон о правительстве России (поправки в федеральные конституционные законы, которых вообще немного, не так уж часты и требуют к тому же не просто большинства, но одобрения трех четвертей сенаторов и не менее двух третей голосов депутатов Госдумы).
Фактически, речь идет не просто о том, что система полпредов и федеральных округов адаптируется под модель тандемократии, но
при определенном желании сам институт полпредов президента в федеральных округах преобразуется в институт полномочных представителей федерации.
И раз он будет функционировать как институт совместной компетенции (двойного подчинения по различным функциям) президента РФ и правительства РФ, то остается один шаг до соответствующего изменения принципов назначения полпредов («принцип двух ключей» и представление кандидатур полпредов президенту председателем правительства).
Характерно и то, что ни вопросы количества и состава округов и их изменения, ни функций полпредов и порядка их назначения не регулируются ни одним федеральным законом – все только указами президента. За десять лет существования системы округов (впрочем, как, например, и Госсовета) или руки не дошли, или не очень-то и хотелось оформить их существование федеральными законами. Это значит, что в будущем соответствующие изменения в работе системы округов и полпредов «не только по Кавказу» можно будет принять предельно быстро и без лишних обсуждений. А лоббистских идей по поводу того, что бы такого интересного с этими новыми возможностями поделать, может оказаться хоть отбавляй.
Например, давно подвисшим является вопрос об окончательном решении вопроса о «матрешечных» субъектах федерации. Ликвидацией таких образований в Красноярском крае как раз и занимался Александр Хлопонин. Но главные «матрешки», являющиеся одновременно нашими основными сырьевыми округами, ― Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий ― по-прежнему сохраняются в составе Тюменской области. Объем политических и экономических интересов, связанных с их интеграцией или, напротив, раздельной жизнью, был и остается весьма большим. В новых условиях появляется теоретическая возможность реализации новой изящной схемы ― выделения отдельного федерального округа на базе этих трех регионов и возложения на одного из действующих вице-премьеров правительства функций полпреда в этом округе с широкими, в том числе экономическими, полномочиями.
Другой пример подобного же рода ― периодически столь бурно обсуждаемая тема объединения Москвы и области, у которой всегда существует еще и важный подтекст смены власти в столице.
В духе последних новаций ничто не мешает хоть завтра создать столичный федеральный округ на базе Москвы и Подмосковья. И сделать «генерал-губернатором» этого образования еще одного из заместителей Владимира Путина.
Тем более что некоторые из нынешних вице-премьеров давно фигурируют в списках кандидатов на московскую власть.
Специфика анонсированных Дмитрием Медведевым в связи с созданием СКФО новаций состоит в том, что пусть не сразу, но рано или поздно они могут быть применены еще не раз и вообще могут оказывать существенное влияние на политические стратегии различных групп интересов.
Кавказ, конечно, особый случай. Но президентские решения по этому вопросу могут иметь и другие далеко идущие последствия для региональной политики и аппаратной борьбы.
