Цивилизация
Отечественные мусульмане в очередной раз возмутились списком экстремистских материалов, которые вывешивает у себя на сайте Минюст. Делает он это почти два года, и за это время список разбух, как на дрожжах. Еще бы не разбухнуть. Страна у нас большая, местные суды объявляют те или иные материалы экстремистскими и направляют решение в Минюст, а тот и вывешивает.
В основном это тексты ультранационалистического и расистского содержания, которые взахлеб читают всякие скинхеды и иже с ними. Но попадается и много исламской литературы. Это возмущает мусульман. Действительно, некоторые образчики провинциального судопроизводства вызывают изумление. В прошлом году Городищенский суд Пензенской области объявил экстремистским «Завещание» Аятоллы Хомейни. А ведь он и стихи пописывал. Их тоже запрещать? Многие российские эксперты по исламу выразили удивление попаданием в перечень курдского богослова Саида Нурси. И так далее и тому подобное. Так что у мусульман есть основания возмущаться. И все же
хотелось бы понять – почему именно исламские сочинения оказываются бок о бок с такой человеконенавистнической писаниной, как «Иудеохристианская чума», или перлом изящной словесности с Кубани «Прогоните жида».
Сами мусульмане сетуют на исламофобию в государственных масштабах. Некоторые подозревают наличие заговора. Вряд ли. На заседании Общественной палаты, посвященной злосчастному перечню, зампред правительственной комиссии по вопросам религиозных объединений Андрей Себенцов признал, что его ситуация тоже не устраивает. После совещания глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин отправился рапортовать о результатах председателю комиссии, главе президентской администрации Сергею Нарышкину. На встрече с религиозными лидерами в Туле разобраться пообещал уже сам президент.
Конечно, привычное желание российской Фемиды решить проблему простейшим, а потому топорным путем объясняет многое. Но проблема-то не из пальца высосана. Надо смотреть правде в глаза: исламские тексты из черного списка правоохранительные органы находят у исламских экстремистов. Так же как ксенофобские у скинхедов, а юдофобские у погромщиков. У всей этой разношерстой публики есть нечто общее – слова у них не расходятся с делом. Кто-то прячется в лесах с автоматами в руках, стремясь воплотить в жизнь мечту о всемирном халифате. Кто-то проламывает головы лицам нерусской национальности в поездах метро. Кто-то врывается с ножом к молящимся евреям. Православных и иудейских текстов в списке практически нет. И
дело вовсе не в том, что православные у нас в привилегированном положении, а евреев боятся обидеть. Да, и у тех и у других есть свои сомнительные произведения. Есть и радикалы с соответствующими лозунгами. Но им достаточно жить в мире своих лихорадочных фантазий. Они не спешат осуществить их на практике.
Во многих древних сакральных текстах можно найти такие вещи, от которых волосы встают дыбом. Они есть и в Библии, и в Коране, и в Бхагавадгите. При желании их можно истолковать как призывы к насилию. Но все религии имеют в своем распоряжении арсенал средств, дающих полное право интерпретировать их иначе. Фильтры аллегорического и символического толкования давно уже позволяют защититься от воинственной архаики. Позднее к ним добавились методы, которые помогают учитывать историческую перспективу. Одни религии пользуются этими средствами более охотно, другие – менее. Ислам менее. Но даже не это главное. Поражает та легкость, с которой он разрешает насилию вторгаться в жизнь. А нередко и поощряет его, открывая дверь для экстремизма. Будто и не минули века, за которые человечество прошло путь от кровавого средневековья до наших дней.
Это попустительство архаике и роднит исламский экстремизм с ксенофобским и расистским. И делает его даже более опасным. Если у расиста срабатывает животный инстинкт извести чужака, религиозно мотивированное насилие претендует на священную санкцию.
Отсюда повышенный энтузиазм и готовность пожертвовать ради этого не только чужой, но и своей жизнью.
Проблема налицо. Другое дело, что, сражаясь с реальной опасностью, власть ведет себя, как слон в посудной лавке. Взять тот же список. Скорость и поспешная небрежность, с которой он пополняется, заканчивается тем, что многое попадает туда без разбору, отсюда курьезы и ошибки. Но дело даже не в правовых неурядицах. От списка нет проку. Почти за два года его существования число преступлений на расистской и исламистской почве не уменьшилось. Зато есть ощутимый вред – его ловко используют для сведения счетов. Запретную литературу подбрасывают, чтобы скомпрометировать конкурента по бизнесу или политического соперника. Как подбрасывают наркотики или оружие.
Ладно, от откровенных ляпов и проколов избавиться можно. Вот и «Завещание» сурового лидера иранской революции из списка уже выпало. Можно найти грамотных экспертов, объединить их в какую-то структуру, разбавить богословами. Но
проблем мусульман это все равно не решит, пока сами они не сумеют ответить на вопрос, как реформировать ислам, чтобы он не только не развязывал руки тем, кто готов во имя Бога преступить закон, но и создавал механизмы, препятствующие этому.
Чтобы горячечное сознание экстремиста поостыло. Чтобы зажигательное слово не превращалось без промедления в подсудное дело.
Но, похоже, на это уйдет немало времени. Один исламский деятель с Северного Кавказа искренне порадовался перспективе создания федерального экспертного совета, в который могут войти не только специалисты по исламу, но и мусульманские улемы: замечательно, что книги будут оценивать наши богословы. А если что вредное найдут, то и запрещать не надо, лучше сразу сжечь. Не эта ли рьяная приверженность радикальным методам заставляет его единоверцев прятаться с автоматами в лесу.
