Цивилизация
На форуме в Давосе роль критиков международной системы во главе с США взяли на себя российский премьер Владимир Путин и его китайский коллега Вэнь Цзябао. Первый сетовал в основном на утрату доверия, второй упирал на экономическую политику. Путин, по сути, обвинил США в том, что их заверения относительно стабильности системы оказались необоснованными. Вэнь Цзябао намекал, что некоторые страны следуют нереальной модели роста, основанной на потреблении без соответствующего уровня сбережений.
Сердце мировой экономической системы — к этому сводились выступления и российского, и китайского лидеров — не только ненадежно, но и работает неправильно.
С «деструктивной» частью обоих выступлений можно и согласиться, однако довольно трудно понять, в чем состоит часть «конструктивная», иными словами, как выбираться из кризиса. Утверждения о необходимости «более тесного сотрудничества» означают все и ничего. А пока мы размышляем о способах выхода из кризиса и новом раскладе сил в мире, положение дел вполне может ухудшиться еще больше.
Существует, в частности, опасность выхода на сцену «банковского протекционизма». К примеру, британское министерство финансов попросило банки увеличить предоставление кредитов экономике в обмен на поддержку увеличения их риск-капитала. Банки, таким образом, продолжили кредитовать предприятия и частных лиц, но резко сократили кредитование проживающих в Великобритании иностранцев и их бизнеса. Еще одна опасность, о которой упомянул Игорь Юргенс, вице-президент РСПП, заключается в том, что капиталы начнут перетекать в США, чтобы финансировать гигантскую эмиссию облигаций, призванную покрыть как растущий дефицит бюджета, так и операцию по спасению банков. Эти деньги окажутся вне пределов досягаемости развивающихся стран.
Ситуация непростая, а конкретные решения трудно даже вообразить, не то что воплотить в жизнь. Не исключено, что рецепты спасения будут искать в «государственнической» плоскости. Можно понять желание быстро и без особых мудрствований спасти мировую экономику. Но детали, как всегда, имеют значение. Бизнесмены в Давосе заявляли, что основной причиной нынешнего кризиса стала вера, что рынок вообще, и рынок финансовый в частности, всегда способен к самокоррекции. Иными словами, что рынок всегда самостоятельно выработает правила, предотвращающие серьезный кризис. С тех пор как эта вера потеряла сторонников, со всех сторон слышатся разговоры, что, дескать, в госсекторе такие вещи не происходят, потому что государство всегда выработает правила поведения, благодаря которым сможет остановиться на краю пропасти.
Рынок сработал плохо, и теперь в моде вера в государство. На первый взгляд кажется, что это не лишено смысла, но, по сути, это рассуждение из разряда «поскольку мой брак развалился, лучше вообще не жениться».
Попробуем вернуться на несколько десятилетий назад, когда лихие сторонники саморегулирующегося рынка успешно теснили «государственников». Тогда утверждалось, что госсектор не может работать эффективно, поскольку, во-первых, не существует «общественного блага», а во-вторых, современная система слишком сложна, чтобы ей могла управлять горстка людей.
Что касается первого пункта, то исходным утверждением является то, что не существует, например, «итальянцев» как общности, а существуют Марио, Антонио, Тереза и т. д. и, следовательно, не существует и «общего блага». Скандальное по тем временам заявление Маргарет Тэтчер, что «общества не существует», выражало именно эту точку зрения. Из принципа, что не существует общностей, отличных от составляющих их индивидов, делается вывод, что каждый политик, как и каждый государственный чиновник, преследует собственные интересы, что идея о существовании мудрого руководителя, лишенного личной заинтересованности и действующего исключительно в интересах общества, — глупая выдумка древнегреческих философов, помешанных на поисках совершенства. Во всем виноват Платон. Что же до второго пункта, то считалось, что современная экономическая система слишком сложна, чтобы ею могло управлять какое-то министерство: лучше пусть это сделает рынок, где предприниматели и потребители определяют цены на миллионы товаров.
Можно, однако, обратить антигосударственнические аргументы против самой финансовой системы. Интересы руководителей банков не соответствуют интересам акционеров и служащих. Не существует «общих интересов финансовой системы», как не существует и «национальных интересов», а есть только интересы отдельных лиц. Руководители банков были заинтересованы в сверхприбылях, поскольку тогда они получали много денег благодаря опционам. Чтобы увеличивать прибыль, нужно было выдавать больше кредитов, поэтому банки расширили поле кредитования до крайней точки. Кончилось тем, что система развалилась.
Что же до второй параллели, то руководитель крупного банка во многом напоминает большого чиновника Госплана. Как и «планировщик» былых времен, он имеет весьма смутное понятие того, чем занимаются его многочисленные подчиненные. То, что они придумывают облигации, в которых никто ничего не понимает, интересовало его меньше, чем количество денег, которые можно было заработать на производстве этих странных бумаг. Разумеется, когда банк был в плюсе, это была заслуга организационного гения начальства, чем оправдывались и огромные зарплаты: «таланты на каждом шагу не встречаются». На самом деле систему не контролировал никто. Когда все обвалилось, выяснилось, что никакой особой организационной гениальности не было, а вся история с гениями и их заработками была, скорее, идеологическим продуктом.
На волне кризисных тревог было бы ошибкой увлечься обратной крайностью и вообразить, что государство лучше, чем саморегулирующиеся рынки.
«Государственничество» имеет немало общих недостатков с рынками, в чем в последние месяцы мы все имели возможность убедиться. Требуется новое мышление, а времени в обрез. Сроки, отведенные политикам для разрешения (или, по крайней мере, демонстрации, что делается все возможное) многочисленных проблем, резко сжимают время, выделенное на размышление.
Финансовая система, а точнее, ее старая элита банально пытается спастись благодаря госпомощи.
Вероятнее всего, то, что еще можно спасти, будет спасено гигантским выпуском облигаций разными странами, чтобы профинансировать увеличивающиеся дефициты и спасти финансовые институты. Однако следует помнить, что гособлигации в конце концов оплачиваются налогами населения, пусть и «размазанными» на много поколений. Это лекарство прописывается всем подряд, и поэтому его прием может пройти почти незамеченным.
Автор — экономист, обозреватель газеты L'Opinione.
