Цивилизация
Несколько месяцев назад, когда воздействие мирового кризиса на Россию носило еще вполне виртуальный характер, аналитики и обозреватели задавались вопросом, может ли кризисное развитие обернуться активизацией оппозиции, превращением ее в реальную силу, возглавляющую нарастающие протестные движения в стране. Одни уверяли, что
в своем нынешнем состоянии традиционные силы и партии, относящие себя к оппозиции, просто не способны ни инициировать, ни возглавить серьезные протестные движения.
Другие с этим не соглашались. То, как с осени стали развиваться события в «старых» оппозиционных партиях, похоже, демонстрирует правоту именно первого суждения.
Партий, которые можно было отнести к реальным «партиям гражданского общества», с большим или меньшим успехом представляющим разные идейно-политические группы и социальные интересы, возникшим в разное время снизу на основании гражданской инициативы и обладающим хоть каким-либо весом, очень немного. Это КПРФ, «Яблоко» и СПС. Каждая имела свою историю возникновения, взаимоотношения с властью, свои идеологию и опорные, если не социальные, то социокультурные, группы. Все остальные партии либо не основывали свое существование на той или иной гражданской инициативе, а создавались под патронажем государства, либо почти ничего не значили в политике, либо были запрещены властью в последние годы – как Национал-большевистская партия (организация запрещена в России) Лимонова или РКРП-РПК Тюлькина.
В истории всех трех «реальных» партий были свои «скелеты» и грехи против собственной логики и назначения.
КПРФ сначала возникла как «партия разрешенных коммунистов», хотя и оседлала нарастающее явочное движение за восстановление КПСС, развернувшееся в 1992 году, а затем «взяла на душу грех» отказа от своей победы в 1996 году.
«Яблоко» всегда уходило от реальной политической ответственности в решительные моменты, всегда самоустранялось от противостояния с властью. Всегда стремилось к тому, чтобы разоблачать власть в глазах народа, при этом пытаясь договориться с ней за кулисами.
СПС сначала сам был властью (когда он еще не был СПС), а потом был переформатирован и воссоздан в значительной степени самой властью из осколков протолиберальных гражданских движений в 1999 году.
Все три реальные партии гражданского общества так или иначе сотрудничали с властью в период укрепления Владимира Путина, и именно их поддержка на разных этапах первого путинского срока и позволила ему выстроить ту властную систему, которой начиная с 2003 года они оказались не нужны.
Все названные партии всегда занимали двойственную позицию: они хотели бороться с властью, поскольку она их недооценивала, но не до конца, ровно настолько, чтобы добиться повышения своей ценности в глазах власти, но ни в коем случае не столкнуться с ней в лобовую. Именно поэтому они так и не решились после 2003–2004 годов, когда в наиболее полной мере проявились авторитарные черты путинской властной системы, создать единый фронт противостояния с нею.
Именно поэтому они блокировали попытки создания общедемократических структур реальной оппозиции и клеймили и Гражданский фронт, и «Другую Россию», и Национальную ассамблею. Ко всем этим образованиям, бесспорно, можно предъявить иные претензии, но все они, едва возникнув, оказывались не столько под давлением власти, сколько под огнем критики тех, кто мог быть отнесен к партиям «старой оппозиции».
КПРФ критиковала пошедших на общедемократическое объединение левых за то, что они «сотрудничают с антикоммунистами и либералами», а СПС и «Яблоко» — тех «правых», которые встали выше антикоммунистических предрассудков в общем противостоянии с государственным авторитаризмом.
Вместе они делали общее дело – оберегали власть от того, чего она более всего боялась, – от создания единого демократического фронта противостояния бюрократии и авторитаризму.
Но поскольку своих сторонников они, с одной стороны, все время призывали к борьбе с властью, а с другой, удерживали от реальных действий, то и в их рядах начали активизироваться те, кто на деле желал противостояния и был к нему готов. И рано или поздно всем этим партиям предстояло встать перед проблемой борьбы с внутренней оппозицией.
Чтобы Кремль позволил оппозиционным организациям сохраняться в рамках новой партийной системы, нужно было выполнять одно главное условие – отказаться от любых действий, наносящих урон власти. Это требование существовало и ранее, в условиях же наступающего кризиса оно актуализировалось: власти стало выгоднее предоставить несколько большие возможности оппозиции, но под гарантии того, что она не станет создавать проблемы в условиях не до конца предсказуемого кризисного развития.
А главной гарантией последнего, естественно, является кадровое переформатирование старых партий для устранения лидеров и группы, способных пойти на серьезное противостояние в условиях, когда оно окажется перспективным. Равно как и подавление активности излишне автономных и сильных региональных организаций. И
с осени 2008 года во всех трех гражданских партиях начались одни и те же процессы подавления либо разгона тех групп и структур, которые оказались нелояльны как власти, так и пошедшему с ней на соглашение руководству.
В СПС это вылилось в самороспуск партии, причем осуществленный таким образом, чтобы четко провести линию между теми, кто готов на роль члена партии-сателлита, и теми, для кого эта роль неприемлема. Главным аргументом был один: подчинившись власти, можно надеяться хоть на какую-то форму государственного покровительства, без которого, как заявили сторонники объединения, СПС существовать просто не может.
Существует мнение, что нынешнее объединение «Гражданской силы», Демократической партии и СПС в рамках «Правого дела» – лишь повторение истории с объединением протолиберальных партий 1999 года, в результате чего созданный ими СПС сумел пройти в Госдуму и начать играть реальную политическую роль, в отличие от образовавших его осколков.
Однако это не так. В 1999 году Чубайс, создавая СПС, заставил объединиться пусть маловлиятельные, но живые и реально существовавшие политические группы, особого отличия между которыми общество не видело. Сегодня ослабевший и хоть и полу-, но живой СПС был распущен о объединен с абсолютно мертвыми и ничего не представляющими в политическом и общественном плане структурами.
Добавление к полуживому явно мертвого ничего живого создать не может. А то, что в СПС было хоть частично живым, – пошло не в «Правое дело», а в «Солидарность».
В КПРФ этот же процесс принял форму продолжения насмешившей всех наблюдателей «борьбы с неотроцкизмом» — но уже без использования этого одиозного термина. Все это было освящено курсом на «омоложение партии», что на деле вылилось в замену опытных и сильных, но излишне самостоятельных руководителей на молодых и неопытных. Но зато послушных и преданных тем чиновникам от партии, которые их выдвинули и от которых они полностью зависят. Одновременно последовал разгром ленинградского обкома и карательные действия десанта ЦК КПРФ во главе с наиболее националистически настроенными Рашкиным и Беловым. Сопротивление низов оказалось столь сильным, что президиуму ЦК КПРФ пришлось открыто грозить ленинградской организации не признать итогов повторной выборной партконференции, если она вновь изберет распущенный состав горкома. Первому же секретарю горкома Федорову было указано, что если он примет предложение членов партии баллотироваться вновь на свой пост, то будет немедленно исключен из партии.
В канун Нового года Геннадий Зюганов на последней встрече с активом, по сути, призвал к чистке как московской, так и ленинградской комсомольских организаций, как излишне активных и независимых и излишне увлекающихся учением Маркса. Одновременно была подвергнута критике московская городская организация КПРФ.
На прошедшем съезде КПРФ из президиума ЦК были устранены практически все сторонники активной политической линии противостояния власти, занимавшие близкие к классическому марксизму интернационалистские позиции, и заменены националистически настроенными и послушными партийными чиновниками.
В третьей гражданской партии – «Яблоке» – процесс чистки от протестных элементов проявился в форме «дела Яшина», которому сначала запретили вести работу по организации «Солидарности» как объединенного непартийного образования, заявив, что создание протестных демократических движений дискредитирует «Яблоко», а затем решением руководства московской организации исключили из партии.
Во всех старых оппозиционных партиях сегодня идет один и тот же процесс: уставшее за прошедшие годы партийное руководство, разуверившись в перспективах противостоянии власти, чтобы сохранить свои организации хотя бы и в роли оппозиционного камуфляжа, так или иначе избавляется от тех, кто стремится к реальному политическому действию.
И это не просто вопрос борьбы идеологических течений, хотя в некоторых случаях, как в случае с КПРФ, он играет особую роль. Это вопрос самоопределения уже не в идеологии, а в функциональной роли: оставаться партиями гражданского общества, каковыми они в большой степени, хотя и со множеством оговорок, до сих пор были, или стать контролируемыми властью придатками государственной машины.
Пока явно доминирует линия на то, чтобы подчиниться власти и принять на себя роль псевдооппозиционной декорации. Хотя значимое внутрипартийное противостояние говорит и о том, что в каждой из этих партий, вне зависимости от ее идеологии, есть люди и организации, ориентированные на реальную борьбу с властью.
