Цивилизация
У Довлатова в рассказе «Чья-то смерть и другие заботы» есть такой эпизод: «Быковер всю дорогу молчал. А когда подъезжали, философски заметил: «Жил, жил человек и умер». «А чего бы ты хотел?», — говорю».
«А чего бы вы хотели?» — хочется спросить всех, кто ожидал чего-то иного от белорусских выборов.
Оправившись от первого шока, все главные игроки на белорусском направлении поняли, что ничего необычного не произошло, и стали обращать в свою пользу результаты этих выборов.
Как это ни парадоксально, меньше всего от того, что принято называть «народное волеизъявление», расстроилась белорусская оппозиция, которая не получила ни одного места в Палате представителей.
Более того, как показалось, лидеры основных партий Объединённых демократических сил (ОДС) вроде как даже обрадовались непрохождению никого из оппозиционеров в парламент. Как сказал лидер ОГП Анатолий Лебедько, мы снова имеет ясную и понятную чёрно-белую ситуацию. А лидер оппозиционных коммунистов Сергей Калякин заметил, что оппозиции не придётся гадать, почему те или иные их товарищи попали в парламент – являются ли они агентами КГБ, подписали ли договор с дьяволом (властями) и так далее: «Можно даже радоваться тому, что в едином списке ОДС власти не нашли никого, кого можно было бы взять в Палату».
В общем, оппозиция оценила своё «поражение» с олимпийским спокойствием. А по государственному телевидению провластные аналитики начали говорить о «провале» демократов сразу же после окончания голосования. В избирательных комиссиях вроде бы ещё шёл подсчёт голосов, а официальная пропаганда уже вещала о полном фиаско оппозиции. Впрочем, подсчёт голосов в белорусских услових проходил без лишних церемоний.
Как свидетельствуют многие кандидаты, на ряде участков результаты объявляли уже через 10–15 минут после окончания голосования. «Они даже поленились имитировать подсчёт голосов», – возмущался один из оппозиционеров.
Правда, на отдельных участках, там, где в избирательные комиссии входили представители оппозиции, фиксировались случаи победы оппозиционнных кандидатов. Но таких участков было несколько десятков на всю Белоруссию – доли процента в масштабах страны.
7 октября на встрече с сотрудниками КГБ Лукашенко, говоря о правах наблюдателей на выборах, заявил: «Дать считать голоса — это унизить белорусский народ».
О результатах выборов Александр Лукашенко не постеснялся объявить ещё во время своего голосования, заметив, что хотел бы видеть в парламенте 30% женщин и от 25 до 30% депутатов старого созыва. Объявленный состав парламента с удивительной точностью совпадал с прогнозом президента.
Хотя, исходя из всех логических оснований, Лукашенко выгодней было бы пропустить несколько оппозиционеров в Палату представителей. Во-первых, они сразу притянули к себе внимание. Во-вторых, непроизвольно стали бы новым центром оппозиции, из-за чего в каждой из оппозциционных партий неминуемо случился бы кризис лидерства, разлом по линии «депутаты — не депутаты».
Возможно, всё это оказалось слишком сложным для белорусской политики, в которой проблемы привыкли решать гораздо более простым путем. Наличие оппозиционеров в парламенте требовало бы какой-то сложной игры, интриг, подкупа, планирования и т.п.
Проще проповедовать лозунг «нет человека (имеется в виду, в парламенте) – нет проблемы». Лозунг довольно зловещий с учётом того, что в конце 90-х годов в стране бесследно исчезли несколько оппозиционных лидеров.
Что же станет теперь с проигравшей оппозицией? Ее дальнейшая стратегия, по всей видимости, будет определяться подготовкой к президентским выборам, которые должны состояться в конце 2010 — начале 2011 года. Что касается тактики, то она будет определяться уровнем того «сближения», которое наблюдается в отношениях официального Минска с Брюсселем и Вашингтоном. Оппозиция небезосновательно опасается, что «нормализация отношений» оставит ее в роли «третьего лишнего», что Запад начнёт непосредственное общение с официальным Минском без посредников.
Как бы ни проходили выборы в Белоруссии, ни у кого не было сомнений относительно их оценки Москвой. Приехавший 6 октября в Минск с однодневным визитом Владимир Путин заявил на встрече с Александром Лукашенко: «По нашей оценке, выборы в Белоруссии прошли на высоком организационном и политическом уровне. Их результат говорит о том, что проводимая вами политика пользуется поддержкой народа». Более того, вопреки ожиданиям некоторых «плохо информированных пессимистов», российский премьер ни разу не обмолвился о самых острых темах в белорусско-российских отношениях – цене на газ и признании Абхазии и Южной Осетии.
Визит Путина вообще оставил впечатление нового «медового месяца» между Москвой и Минском: похоже, Кремль на фоне своего геополитического одиночества готов забыть о «мухах и котлетах» и не выпускать из своих объятий единственного союзника.
К тому же Москва увидела, что ни на какой Запад Лукашенко всерьёз не собирается, да и Европа не может дойти да такой степени цинизма, чтобы привечать «последнего диктатора» нашего континента.
«Значительный прогресс в демократическом развитии Белоруссии, на который мы надеялись, не осуществился», — заявила вице-президент Парламентской ассамблеи ОБСЕ, глава миссии наблюдателей Анн-Мари Лизен. А посол Герт Аренс, глава постоянной миссии по наблюдению за выборами в БДИПЧ ОБСЕ, трижды за время пресс-конференции произнес слово «разочарование»: когда говорил об общем впечатлении от выборов, об участии прессы в избирательном процессе и об отсутствии доступа к подсчету голосов. Далее он сказал довольно красноречивую фразу: «К сожалению, мы не смогли составить такой отчёт о выборах, который нам хотелось бы».
Похожие заявления (с одной стороны, выборы не соответствовали европейским стандартам, с другой – отмечены некоторые улучшения, и отношения с Белоруссией стоит развивать и продолжать) звучали в эти дни от многих западных политиков и структур.
Анн-Мари Лизен на встрече с Александром Лукашенко сформулировала позицию Запада, пожалуй, наиболее внятно: «Несмотря на те критические вещи, которые наблюдатели ОБСЕ высказывают, мы любой стране мира, в данном случае Белоруссии, стремимся оставлять дверь открытой, чтобы оставалась возможность для диалога. Мы все считаем, что сегодняшние отношения с Белоруссией находятся на той стадии, когда они могут быть улучшены». В ответ
Лукашенко пообещал «работать над ошибками» — немыслимая покладистость в устах политика, который за несколько дней до выборов грозился «разорвать все отношения», если выборы не будут признаны Западом демократическими.
Несмотря на провозглашённую недемократичность выборов, в отношениях Минска с Западом начали происходить невозможные ранее вещи. 7 октября Минск посетил действующий председатель ОБСЕ, глава МИД Финляндии Александр Стубб. Европейский чиновник такого ранга не приезжал в Минск года с 1996, когда в Белоруси прошёл референдум, в результате чего был был разогнан парламент и установилась единоличная власть Александра Лукашенко. По словам председателя ОБСЕ, его встреча с белорусским президентом была «очень конструктивной» и «сегодня пора перевернуть страницу в отношениях Беларуси и Европы».
«Мы готовы с Евросоюзом на любые отношения. Но просим одного — уважения нашего суверенитета, независимости и наших традиций. Не требуйте от нас того, что мы сегодня не можем сделать», — заявил в ответ Лукашенко, очевидно, имея в виду, что «не считать голоса» — это и есть самая главная национальная белорусская традиция.
Очевидно, что, невзирая на заявления, что Лукашенко «кинул» Запад, проведя выборы в обычной манере и не пропустив в парламент оппозиционеров, Брюссель с Вашингтоном не выглядят особенно обескураженными. Запад продолжает гнуть свою линию на «диалог» и вовлечение официального Минска в геополитические и энергетические проекты. И
Лукашенко со своей афористичной фразой: «Наша диктатура никому не мешает жить и развиваться», — в какой-то мере прав.
Если раньше белорусский авторитаризм торчал занозой на теле демократической Европы, то теперь, учитывая, куда семимильными шагами идёт Россия, он уже не выглядит таким ужасающим
И это понимает батька, держа на руках младшенького внебрачного сыночка Колю (по совету английского пиарщика лорда Белла) и говоря с хитроватой улыбкой западным журналистам: «Ну что, такой ли страшный последний диктатор Европы?»
