Цивилизация
Джордж Буш побил национальный рекорд: в конце апреля рейтинг недоверия к президенту США составил 71%. Это самый высокий показатель за все время исследований, которые проводятся с 30-х годов прошлого века. Согласно другому опросу, 70% американцев полагают, что дела в стране обстоят плохо. И немногим менее 70% осуждают войну в Ираке.
Проводись подобное социологическое исследование по всему миру, результаты оказались бы еще более сокрушительными. Трудно припомнить администрацию, ухода которой с таким нетерпением ожидали бы и на родине, и за рубежом. Особые надежды на перемены в Белом доме возлагают европейцы.
Между тем существенные изменения во внешней политике маловероятны. Точнее, о будущем президенте Соединенных Штатов можно сказать то же, что сейчас принято говорить о новом хозяине Кремля. Предполагается, что при Дмитрии Медведеве иным станет стиль российского внешнеполитического поведения, но не содержание проводимого курса.
Все возможные преемники Джорджа Буша согласны: его администрацию погубило высокомерие. Уверенность, что США способны со всем справиться в одиночку, достигла апогея во время и сразу после победоносной военной кампании в Ираке. Результаты известны — усугубляющиеся проблемы по всем направлениям и испорченные отношения с союзниками.
Уже с конца 2004 года Вашингтон предпринимает попытки исправить ситуацию, отказавшись от демонстративно одностороннего подхода. Однако восстановить взаимопонимание с европейскими партнерами (даже внешнее) так и не удалось.
«Старая» Европа не простила Бушу пренебрежения, проявленного Америкой в 2002–2003 годах.
Следующий президент США сможет сделать вид, что он открывает новую главу в отношениях с Европой и всем миром. Бальзамом на души прольется риторика, подчеркивающая важность трансатлантического единства, приверженности многосторонним подходам, принципам опоры на международные институты. Особенно солидный кредит доверия гарантирован Бараку Обаме — Старый Свет видит в нем самого «европейского» из американских политиков, а на «третий мир» произведет впечатление, что у единственной сверхдержавы не белое лицо.
Но, если отвлечься от предвыборных заявлений и усилий по улучшению коммуникации между двумя берегами Атлантики, выясняется: коридор возможностей, в котором придется действовать любому хозяину Белого дома, весьма узок.
Начать с главного: выводить войска из Ирака нельзя.
Опыт последних полутора лет ясно продемонстрировал: степень стабильности, хотя бы относительной, в этой стране прямо пропорциональна количеству находящихся там американских подразделений.
Если в Ираке и возможно постепенное формирование какой-то системы государственного управления, то только очень медленно и с опорой на оккупационные силы.
Быстрый уход будет означать катастрофу для самого Ирака, который, очевидно, прекратит существование в качестве единого государства, для региона, где вспыхнет острейшая борьба за влияние между резко усилившимся Ираном и арабскими государствами Персидского залива, и для престижа Соединенных Штатов. Если Барак Обама, паче чаяния, этого действительно не понимает (что очень сомнительно), советники объяснят ему ситуацию сразу после победы на выборах.
На практике это будет означать следующее. Новый президент, отмежевавшись от «порочной практики Буша», обратится к союзникам за реальной помощью в Ираке.
Апеллируя к идеалам атлантической солидарности, Вашингтон призовет европейцев разделить с ним бремя иракской стабилизации.
Об уровне энтузиазма, проявляемом континентальной Европой в отношении «разделения бремени», наглядно свидетельствует ситуация в Афганистане. Например, загнать германский бундесвер на юг страны, где идут боевые действия с талибами (организация запрещена в России), США и командование НАТО не могут никакими силами. А ведь афганская операция освящена (в отличие от иракской) резолюциями ООН, и необходимость ее не оспаривает практически никто.
Конечно, можно гипотетически предположить, что Вашингтон пойдет на перераспределение влияния внутри НАТО, чего добиваются европейские участники альянса под предводительством Франции. Париж ради этого готов даже вопреки мнению большинства французов пойти на расширение своего военного присутствия в Афганистане.
Однако Европа добивается большей роли в НАТО, чтобы влиять на деятельность альянса и не позволять втягивать его в операции, которые не соответствуют европейским представлениям о миссии блока. Америке же НАТО нужно именно как инструмент, помогающий обеспечивать глобальное лидерство, по крайней мере, один из инструментов. В необходимости же такого лидерства не сомневается ни один из претендентов на Белый дом, в этом заключается внешнеполитический консенсус Соединенных Штатов.
О снижении активности в мировых делах и тем более о какой-то форме изоляционизма не говорил никто из полутора десятков политиков, выдвигавшихся изначально в президенты.
Трудно вообразить, что может заставить Европу кардинально изменить свой подход и проникнуться идеей мирового доминирования Америки. Разве только появление общего врага, сопоставимого по мощи и исходящей от него угрозе с Советским Союзом, хотя даже гипотетически невозможно представить, кто бы это мог быть.
В наиболее четкой форме идея трансатлантической консолидации против новой опасности заложена в программе Джона Маккейна. Его любимое детище — лига демократий. Она должна объединить демократические страны от США и Бразилии до Индии и Южной Кореи, противопоставив их авторитарным державам, прежде всего Китаю и России.
За этой конструкцией угадывается идея Роберта Кейгана — известного неоконсервативного публициста, который служит советником в кампании Маккейна. Он прославился в 2002 году, когда провозгласил: Америка и Европа необратимо расходятся, поскольку Европа утратила волю, погрузившись в постисторическое блаженство, а Америка остается единственной реальной силой в мире, способной на решительное действие. Это противопоставление послужило своеобразным общетеоретическим обоснованием односторонних шагов США в Ираке, которые вскоре последовали.
Теперь Кейган, активно разделявший берега Атлантики, наводит новые мосты. Он бьет в набат относительно страшной угрозы — авторитарного капитализма, против которого обязаны объединиться все люди и страны доброй демократической воли. Чего добивается Америка, в одиночку проявляя волю, все уже увидели.
Впрочем, если Маккейн займет Овальный кабинет в Белом доме, то его решимость создавать лигу демократий может ослабеть. Ведь в нее, если быть принципиальным, не войдет большинство мирового населения, обладающее большей частью мировых природных ресурсов и огромным арсеналом ядерного оружия.
«Холодная война» в такой конфигурации, да еще при отсутствии регулирующих международных институтов — вещь более чем опасная.
И мобилизовать на нее все тех же европейцев будет нелегко.
Итак, множество вопросов возникает только с одним аспектом внешней политики, казалось бы, наиболее простым: восстановление доверия ближайших союзников. Не лучше обстоят дела и с другими. Так есть ли основания ожидать благотворных перемен?
