Цивилизация
Успех региональных операций «Преемник» в России напрямую зависит от географических, политических и финансовых особенностей регионов. И потому один политический клан может «приватизировать», например, Башкирию и не может — Москву. Пока в столице муссируются слухи о скорой отставке мэра Юрия Лужкова, в Башкирии разыгрывается политическая комбинация, благодаря которой хочет сохранить за своей семьей (в буквальном и широком смысле слова) контроль над республикой Муртаза Рахимов. Башкирский президент сместил занимавшего почти 10 лет пост главы регионального правительства Рафаэля Байдавлетова, отправив его в почетную политическую ссылку — сенатором. И. о. премьера стал министр имущественных отношений Равиль Сарбаев, один из ближайших соратников клана Рахимовых — президента Муртазы и его сына Урала, контролирующего республиканский ТЭК, а также парламенты республики и ее столицы Уфы. Теперь Рахимов-отец может спокойно уходить на пенсию, оставляя Сарбаева президентом. Его кандидатуру Кремль, скорее всего, утвердит, чтобы не нарушать баланс сил в одной из крупнейших национальных республик.
Юрий Лужков о такой операции «Преемник» может только мечтать — контроль над финансовыми потоками и хозяйственным комплексом главного и самого богатого российского региона слишком лакомый кусок для всех прокремлевских группировок, чтобы и дальше оставлять на таком ценном хозяйстве «клан Лужкова».
Зато у самого Юрия Лужкова в этой связи возникает некое карьерное преимущество перед Муртазой Рахимовым. Главу Башкирии можно спокойно отправить на пенсию, а московскому мэру непременно нужно найти подходящую государственную должность, чтобы, с одной стороны, вписать его в новую вертикаль федеральной власти, а, с другой, не дать возможности контролировать Москву через своих многочисленных ставленников на всех уровнях столичной управленческой иерархии. Отсюда активные, с обсуждением в СМИ поиски работы для Лужкова с перечислением уже в который раз «теплых мест», в частности, главы Совета Федерации (этот третий пост в государственной власти России является совершенно ритуальным по своей сути — формально высокий, фактически без малейших полномочий). В любом случае,
следующим мэром Москвы будет ставленник Кремля — отдавать главный регион страны на откуп местному политическому клану, по закону управления Россией как страной, где верховная власть, прежде всего, должна «держать» столицу, категорически нельзя.
Тогда как в случае с Башкирией, Татарстаном или Чечней региональный феодализм даже выгоден Кремлю – полная политическая лояльность таких правителей центру в обмен на особые полномочия в своих вотчинах дают возможность федеральной власти перекладывать ответственность на таких региональных тяжеловесов. Это особенно важно в условиях назначаемости губернаторов, которые теперь не отвечают перед населением, а лишь перед кремлевской администрацией.
Опять же преемственность курса в одних случаях принципиально важна верховной власти (когда речь идет о ней самой, о рассадке враждующих прокремлевских группировок, каждая из которых, как минимум, хотела бы сохранить статус-кво), а в других — прямо невыгодна.
Москва Юрия Лужкова пока остается особой территорией в России как питерском государстве, построенном под руководством Владимира Путина.
Главную преемственность власти — на высшем уровне — Москва питерским обеспечила. Согласитесь, если бы в столице за Дмитрия Медведева проголосовало бы менее половины пришедших на участки, и явка была бы намного ниже, чем в целом по стране, это существенно уменьшило бы легитимность нового президента (а заодно и нового премьера) даже в глазах самих обитателей Кремля. Юрий Лужков помог питерским остаться у власти на очередной неопределенный срок, и в этом была его главная миссия на посту мэра в конце президентства Владимира Путина. Теперь для питерской власти настал черед, наконец, брать Москву — прежде всего, в хозяйственном, а не только в политическом смысле слова. Именно поэтому
никакой преемник Юрия Лужкова на посту мэра Москвы не возможен: его появление означало бы прямое политическое поражение федеральной власти в борьбе за контроль над столицей.
Разумеется, у лужковской команды есть способ противодействия новым хозяевам Москвы — убрать всех людей московского мэра со всех хозяйственных постов в городе моментально не получится. Но каждому из этих людей предстоит делать неизбежный выбор: работать на постлужковского мэра-чужака или быть готовым к окончанию своей карьеры московского чиновника. С другой стороны, для новой московской власти «фактор Лужкова» еще долго будет определяющим — даже не в налаживании новых теневых хозяйственных цепочек взамен лужковских, что само по себе непросто, а в сравнениях, которые москвичи, несомненно, будут делать именно с Лужковым. Понятно, что мэр Москвы теперь не избирается, но вряд ли сменщикам Лужкова хотелось бы, чтобы из-за плохого отношения к ним москвичи прокатили бы федеральную власть на следующих думских или президентских выборах. Впрочем, это уже проблема постлужковской эпохи…
