Цивилизация
Коррупция в институтах власти, разумеется, вовсе не российское изобретение. Особенность поэтому не в ней, а в тех методах, которые избираются для снижения ее уровня. Печально здесь гармоничное отсутствие как общественного, так и системного государственного контроля в этой области. Российское общество не имеет никаких реальных инструментов контроля за властью и потому лишено реальной информации о том, чем в действительности занимаются государственные институты и почему «вдруг» выясняется, что они, оказывается, насквозь коррумпированы.
Коллегия Счетной палаты единогласно выразила недоверие аудитору Сергею Абрамову — бывшему премьер-министру Чечни — и поставила перед Думой вопрос о его отстранении от занимаемой должности. Причиной решения ведомства стало задержание троих сотрудников Счетной палаты, работавших непосредственно под руководством аудитора Сергея Абрамова. Обращение по поводу отстранения Абрамова от должности направлено спикеру Госдумы Борису Грызлову. Кроме того, коллегия Счетной палаты приняла решение о временном отстранении аудитора Сергея Абрамова от руководства возглавляемым им направлением по контролю за приватизацией и управлением государственной собственностью. Который, заметим, работал под руководством главы палаты Сергея Степашина, но у нас в таких случаях добровольно уходить в отставку начальники не привыкли.
Борьба с коррупцией в современной России не просто избирательна, это почти всегда инструмент борьбы групп, конвертирующих административный ресурс в финансовый.
Счетная палата — орган, контролирующий расходование бюджетных средств, — оказалась замешана в серии коррупционных скандалов. Мы не знаем, почему именно сейчас и почему именно Счетная палата. В этих скандалах, если верить скупой информации, участвуют крупнейшее оборонное предприятие ОАО «НПО «Энергомаш» им. В. П. Глушко» (ведущий мировой разработчик и производитель жидкостных ракетных двигателей), один из крупнейший российских ликероводочных заводов (опять же, по «сливам» анонимных источников, близких к следствию, московский «Кристалл») и даже мэрия Владивостока. Разброс арестованных по коррупционным делам в Счетной палате тоже велик — от прикомандированного к СП полковника Минобороны Юрия Гайдукова до начальника правового департамента Зарины Фарниевой. При этом обществу из полученной дозами информации, решительно непонятно,
почему Счетной палатой занялись именно сейчас, почему именно Счетной палатой и не связана ли эта атака с желанием сменить главу ведомства Сергея Степашина.
В том, что речь не идет о реальной борьбе с коррупцией, сомневаться, увы, почти не приходится. Институт «отложенной отставки» начальников ведомств или губернаторов после наезда правоохранительных органов укоренился в России прочно. Он применялся против целого ряда бывших глав российских регионов (дела заводили либо против них самих, либо против ближайших подчиненных). Примерно по такой же схеме действовали в Минздраве. Самого непопулярного российского министра Михаила Зурабова отставили только сейчас, а посадки в подведомственных ему структурах начались еще год назад. При этом верхом наивности было бы полагать, что коррумпированности чиновников, связанных с тем же рынком лекарств и медицинскими учреждениями, при предшественниках г-на Зурабова не было. Равно как нет никаких оснований полагать, что она исчезнет сейчас.
Прояснить, что же на самом деле происходит в ведомствах, которые «вдруг» оказываются рассадником коррупции, мог бы, например, институт независимого парламентского расследования. Но в России, во-первых, уже принят специальный закон, фактически запрещающий парламентариям расследовать деятельность конкретных органов власти и должностных лиц в пикантных ситуациях. А во-вторых, этот институт надолго дискредитирован «комиссией Торшина», фактически замотавшей парламентское расследование теракта в Беслане. Наконец, и это самое главное, для независимых парламентских расследований как минимум необходимо наличие в стране независимого от исполнительной власти парламента, которого нет и уж точно в ближайшие годы не предвидится.
При всей своей всеохватности коррупция, как и любое преступление, имеет не только предпосылки в виде бесконтрольности и административных возможностей чиновников и в сущности коррупционное законодательство. Но и конкретные фамилии, имена и отчества.
Не только исполнителей, но и организаторов и их покровителей. И конечных бенефициаров.
В том числе и тех, кто инициировал и продолжает лоббировать все новые и новые контрольно-распределительные функции для ведомств и новые взяткоемкие законы. Однако нет ни возможности для журналистских расследований (не стоит считать таковыми работу по «сливам» из силовых структур), ни для работы независимых парламентских комиссии для выяснения этих заслуженных граждан.
В стране вот уже как минимум восемь лет «наводится порядок» и идет беспощадная борьба с коррупцией. При этом степень вовлечения госчиновников в крупный бизнес, даже по официальным данным, уж точно не меньше, чем в «ельцинскую пору», которую нынешняя российская власть любит подавать как эру «криминального беспредела». А общество как не знало, так и не знает, почему коррупционерами или злостными уклонистами от уплаты налогов оказываются одни губернаторы и не оказываются ведущие себя точно так же другие, почему сажают в тюрьму по обвинениям в махинациях на астрономические суммы одних олигархов и за то же самое премируют новыми активами других.
Принцип «был бы чиновник, а дело на него найдется» остается в России неизменным. Надо ли говорить, что он не имеет ничего общего с правосудием, а является лишь инструментом точечной расправы внутри закрытого от общества государственного аппарата.
Проблема в том, что подобные точечные, часто определяемые пиар-задачами либо внутренними разборками «дела» не имеют никакого отношения к действительно жизненно необходимой задаче — снижению критического уровня коррупции в российских институтах власти различного уровня.
Возможно, через несколько месяцев или через год мы узнаем истинные причины происходящего вокруг Счетной палаты и выясним, что на самом деле происходило в этой странной истории, когда обе стороны конфликта — СП и НПО — практически одномоментно обратились в ФСБ, организацию, как известно, с весьма широкими возможностями, а потому и с необычно широкими функциями. А пока мы можем только строить догадки. И по этому поводу, и по поводу того, в каком месте внезапно возникнет новый коррупционный скандал. Про который общество узнает столь же мало с точки зрения реально происходящего, как и про нынешний.
