Цивилизация
Ставшее известным через неделю после совершения убийство в Воронежской области гражданина России — выходца из Вьетнама подтверждает репутацию Воронежа как центра националистического экстремизма, однако, по мнению экспертов и статистики, ситуация в этом городе мало отличается от среднероссийской.
О ситуации с преступлениями по «мотивам расовой ненависти» в интервью «Газете.Ru-Комментарии» рассказывает заместитель директора информационно-аналитического центра «Сова» Галина Кожевникова.
— Сообщение о нападении на иностранцев из Воронежа и Санкт-Петербурга уже воспринимаются как что-то привычное. Связано ли это с тем, что в этих городах действительно ситуация с национальным экстремизмом особенно остра?
— В Санкт-Петербурге организации скинхедов очень организованные и дисциплинированные. В городе довольно богатая традиция праворадикального движения, и еще в советское время там проходили мелкие неонацистские демонстрации. Еще в начале 90-х годов в городе были люди, открыто называвшие себя неонацистами. Юрий Беляев и Юрий Риверов, которые заявили сейчас о создании «Белого патруля», не появились из ниоткуда. Они действуют уже давно. Кроме того, Питер еще очень социально неблагополучный город со столичными амбициями. И именно туда, в Северную столицу, наряду с Москвой пришла западная мода на скинхедов. Нынешняя высокая организация этих групп, возможно, связана с тем, что долгое время их предпочитали не замечать. Ситуация начала более или менее меняться к лучшему только с приходом полтора года назад прокурора Сергея Зайцева. Он открыто признал наличие проблемы, и прокуратура начала активно заводить дела. После этого видно, что сократилось число убийств. В 2005 году их было 3, тогда как в 2004-м — 8. Хотя нападений, конечно, меньше не стало.
Что касается Воронежа, то я бы не сказала, что этот город очень сильно отличается от всех остальных городов. По нашей статистике, он занимает второе-третье место по числу нападений, но это говорит только о том, что регион информационно открыт, поэтому о нападениях становится известно. Тем более что в городе есть организации, которые занимаются этой проблемой.
Кроме того, после убийства гвинейского студента в 2004 году к этому городу действительно уделяется повышенное внимание СМИ, и поэтому меньше возможности, что нападение останется незамеченным. Но местные активисты скажут, что нападений там не больше, чем в других городах.
Конечно, убийство с признаками расистского не смогут замолчать, но в Воронеже одно убийство было в прошлом году и одно в позапрошлом. Но если, скажем, в Смоленске убьют торговца арбузами, то об этом никто никогда не узнает. Местная милиция, конечно, не будет разбираться, убили его скинхеды, или, условно говоря, конкуренты, или скинхеды, нанятые конкурентами. Обратите внимание, что в Воронеже становится известным о нападениях прежде всего на иностранцев. Когда же мы фиксируем нападения, то нам все равно, иностранец он или нет, поскольку бьют, как известно, не по паспорту. В прошлом году в Воронеже пострадал 21 человек. Ну а в Нижнем Новгороде, например, пострадали 11человек и двое погибли. Но это только те случаи, о которых нам известно, поскольку мы получаем информацию в основном из прессы, а активист, который нам присылал данные, не отраженные в местных СМИ, уехал из города.
В советское время было не очень много вузов, которые принимали иностранцев, среди них всегда был Воронежский университет. Воронеж очень социально неблагополучный город, и есть версия, что ксенофобия там сознательно подогревается местными властями или отдельными чиновниками, которым выгодно направить социальное недовольство на иностранцев. Ситуация усугубляется еще и тем, что там иностранцы проживают компактно и их общежитие находится недалеко от футбольного стадиона. То есть обстановка неудачно сложилась провоцирующая, и недовольство легко направить на иностранцев. А так Воронеж, разумеется, не является никакой «столицей российской ксенофобии».
— Вы говорили что скинхеды — это столичная мода, но в каком регионе фиксируется наибольшее число преступлений на национальной почве?
— По нашей статистике, центром ксенофобии является Москва и область. В Питере мы считаем только город, поскольку, как ни странно, Ленинградская область информационно очень закрыта. Кроме того, трудно сказать, откуда именно приезжают банды, поскольку, скажем, подмосковная милиция регулярно отмечает, что к ним приезжают скинхеды из Москвы и наоборот. Про Ленинградскую область мы знаем, что очень активные и мобильные скинхеды есть в Тосно.
— Как устроен информационный фильтр?
— Есть формальное обстоятельство, поскольку милиция не учитывает отдельно националистические мотивы. Когда говорят о статистике, то милиционеры обычно формулируют это так, что у нас против иностранцев в этом году совершено столько-то преступлений, самими иностранцами столько-то. Это стандартная милицейская форма отчета, в которой националистические преступления не выделяются. Тем более что жертвой националистического преступления может стать и гражданин России. Есть статистика заведения уголовных дел по отдельным статьям УК, в том числе и статья 105, пункт «л» (убийство по мотивам национальной ненависти), статья 111, пункт «е» (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды).
Эта статистка очень непрозрачная, и ею почти невозможно пользоваться. Это не злой умысел, а статистическая традиция, которая складывалась годами. Она нужна милиции для своих служебных нужд.
Кроме того, существует психологический барьер — очень сложно признать, что расистские преступления существуют. Особенно это трудно прокурорам, людям старшего возраста. Преступления эти новые, и статьи в УК относительно новые. Их нужно по-новому доказывать. Люди не знают, как это делать. Вот, например, суды оправдывают людей, совершивших насильственные преступления, которым предъявлены обвинения по 282 статье (возбуждение национальной ненависти). И правильно, что эта статья отваливается, потому что это пропагандистская статья. Она не подходит для преследования насилия. Есть другие статьи в уголовном кодексе. Преступление Копцева совершенно правильно юридически квалифицировали как покушение на убийство по мотивам национальной ненависти. Вот его статья. Но прокуроры и следствие часто не умеют достаточно грамотно юридически квалифицировать такое преступление. Хотя наши наблюдения показывают, что это все же преодолимо. И год от года ситуация изменяется, а юридическая квалификация улучшается.
Что касается уголовного преследования насильственных преступлений скинхедов, то наши наблюдения показывают, что информация о таких делах совершенно не зависит от информационной открытости региона.
Дела были в самых различных регионах — в Москве, Питере, Сургуте, Тамбове, Перми и целом ряде других городов. Только сейчас мы случайно узнали, что в Нефтеюганске был вынесен приговор за преступление на национальной почве в 2003 году. Открытие дел по этим статьям зависит от психологической готовности следователей признать мотив национальной ненависти и квалификации следователя, который может правильно сформулировать обвинение. Отлично было сформулировано обвинение и очень хорошо был проведен процесс в Саратовской области по делу Джавада Шеихова в 2004 году (его до смерти избили пятеро скинхедов). Присяжные осудили обвиняемых, но Верховный суд из-за процессуальных нарушений отменил приговор, но новая коллегия присяжных снова осудила обвиняемых, потому что хорошо сработало следствие, хорошо доказало. У присяжных вообще никаких сомнений не было.
— Как воздействует информационный пресс на ситуацию с националистическими преступлениями?
— Можно представить журналиста российского регионального издательства, который живет в своем городе и более-менее представляет ситуацию с проявлениями ксенофобии в своем городе. Но по каким-то причинам (неважно, каким) ни он, ни кто-либо другой об этом в местной прессе не пишет. Но вот в прошлом году появилось «Письмо пятисот», и немедленно по всей стране начали заводиться дела по пропаганде. Журналисту в не очень большом городе нужно об этом написать. И вот он пишет, что, мол, впервые в нашей области заведено дело по 282 статье, вообще это огромная проблема, даже в нашей области… — и далее в качестве примера он приводит случай, например, с избиением армянина месяц назад. Так мы узнаем, что там кто-то был избит. Иногда бывают чудовищные вещи. В одном из областных центров в 2004 году осудили темнокожего студента за убийство при превышении пределов необходимой самообороны. Журналист пишет о том, как иностранный студент убил русского парня. Это честный, добросовестный журналист, который без особого сочувствия относится к обвиняемому, излагает материалы дела. И из этих материалов выясняется, что, оказывается, на подсудимого до этого три раза нападали скинхеды, и он три раза попадал в больницу. После этого он стал ходить с ножом.
До этой статьи мы вообще не знали, что в этом городе были какие-то нападения, а оказывается, что только на одного студента за несколько месяцев нападали четырежды.
Так что сведения всплывают случайно. Этот случай не единичный, и журналист пишет об этом, как о чем-то само собой разумеющимся.
А вот профилактический эффект от наказания за националистическое преступление, широкая информация о нем очень эффективны. В Волгограде в прошлом году вынесли приговор скинхедам. Процесс был очень долгим, по его ходу «отвалилась» часть статей. Суд шел с 2003 года, и приговор вынесли в 2005-м. Их осудили на очень большие сроки — до 10 лет, как расистов (убийство по мотиву национальной ненависти). Об этом процессе очень много писали местные газеты. Волгоград очень неблагополучный с точки зрения ксенофобии город, как только приговор вынесен, он немедленно начинает обсуждаться на волгоградских форумах, и местные нацисты начинают сетовать на кадровые проблемы. Подростки боятся идти в скинбригады.
Сразу после приговора они пытались организовать два погрома, но не смогли собрать людей, потому что подростки испугались и поняли, что именно эта деятельность наказывается, и наказывается сурово.
Не везде это работает, но где-то, особенно если это грамотно пропагандировать, это работает.
Беседовал Евгений Натаров
