Цивилизация
За прошедший год отношение россиян к идее «Россия для русских», судя по опросам Левада-центра, практически не изменилось. Как и в 2004-м, полностью или «в разумных пределах» ее поддерживают 53% опрошенных. И пусть в пределах погрешности, но сократилось число тех, кто считает эту идею фашизмом. Их теперь 23%. Чувствуя обывательское умеренное одобрение, национал-радикалы обретают уверенность. Именно качественное изменение общественного отношения к акциям и идеям национальных радикалов становится двигателем ксенофобии.
На вопросы «Газеты.Ru-Комментарии» отвечают директор информационно-аналитического центра СОВА Александр Верховский и заместитель директора информационно-аналитического центра СОВА Галина Кожевникова.
— После шокировавшего многих «правого марша» представляется, что фашистские организации чувствуют себя увереннее. Можно ли проследить, как за последнее время изменяются настроения в нацистских группировках?
— Во-первых, нас не устраивает определение «нацистские группировки», хотя и понятно, что оно условно. Мы обычно говорим о национал-радикальных группировках, в которые включаем все группы этнонационалистов, позиции которых достаточно радикальны: они используют насилие, проповедуют его использование или достаточно систематически и грубо возбуждают этническую, расовую, религиозную ненависть, чтобы можно было говорить скорее об уголовном преступлении (в смысле ст. 282), а не о «нарушении политкорректности» и вообще о бытовой ксенофобии.
Большинство этих организаций (слово «организация» не подразумевает регистрацию, конечно) в той или иной степени использует нацистские и, шире, фашистские идеи и образы, но не все. Есть, скажем, православные монархисты весьма радикального толка, которые этого избегают.
Нам кажется, неправильно ограничиваться одними скинхедами, тем более, что граница этого понятия довольно размыта.
Такое ощущение, что национал-радикалы сейчас поняли, что у них стало больше возможностей. Формально «правый марш» мог бы состояться и год назад, и пять, но де-факто организовать его, избежать конфликта с властями и привлечь более двух тысяч скинов удалось только сейчас. «Письмо пятисот» могло появиться и раньше. И раньше подобные идеи поддерживал кто-то из депутатов, но все-таки не 19 человек (а еще ведь ЛДПР уклонилась) — значит, эти люди почему-то решили, что «это можно». И действительно, прокуратура раз за разом отказывалась заводить по «письму» уголовное дело, и число подписей уже перевалило за 15 тысяч.
Кстати, и открытости в деятельности радикалов стало больше. Например, ДПНИ (организация запрещена в России) при создании было строго анонимно, потом появился какой-то анонимный «пресс-секретарь», позже обретший имя. А в 2005 году он уже стал медиафигурой — множество интервью в газетах и даже на ТВ, координаты ДПНИ больше не скрываются.
Этот прилив оптимизма позволяет открыто призывать к созданию вооруженных отрядов.
Национал-радикалы научились (не совсем, но в значительной степени) выражаться без буквального покушения на закон, поэтому ДПНИ, например, выпускает два разных призыва: один — к патрулированию улиц чем-то вроде ДНД, а другой — к закупке легального оружия. Формально связи нет, но получатели листовок связь видят.
Реальный политический террор пока пугает. Даже если пути перед поездом Грозный — Москва взорвали те люди, которых в этом обвиняют, а полковник Квачков действительно совершил покушение на Чубайса. Даже если они все это сделали без подсказки извне, случаи все равно пока изолированные. Подобное бывало и раньше, но общественный резонанс сейчас больше. Квачков очень успешно выступил на выборах — и это тоже вдохновляет национал-радикалов.
— Какова их реакция на появление радикальных антинацистских групп?
— Исключение из вышесказанного о политическом терроре — борьба скинхедов с радикальными, левацкими антифашистами. Здесь и в самом деле происходят убийства, а уж серьезных нападений и вообще довольно много — больше, чем становится известно СМИ.
Раньше левацкие антифa обычно бросали в скинхедские марши помидоры. Атаки «красных скинов» на «наци-скинов» были для России скорее легендой, чем действительностью. Теперь не так. Яркий пример — нападение антифа на регулярный фестиваль «Железный марш» («Коррозия металла» и ей подобные группы помладше). Нападали всерьез, не разбирая, естественно, среди посетителей концерта, кто скинхед, а кто просто послушать пришел. Правда, нападавшие же и были биты, и один умер потом от кровоизлияния в мозг. Активизация такого рода антифа, конечно, мобилизует против них наци-скинхедов; сейчас идет настоящая охота, взаимная, конечно. Но следует помнить, что до этого леваки годами были объектами нападений со стороны неонаци, так что представить их пострадавшей стороной трудно.
— Можно ли говорить о том, что группы становятся более организованными, возникают ли между ними более устойчивые связи?
— Есть объединительные инициативы. Хотя они, конечно, были и раньше. Как правило, ничего не получается.
В 2005 году в Питере объявлено объединение скин-группировок в так называемый «Белый патруль». Но это, скорее, формальность, так как скинхедам для нападений не нужно никакое объединение. Оно нужно для политических акций. В Питере это и так происходило под флагом возглавляемой Юрием Беляевым Партии свободы.
В Москве раньше подобную роль пыталась играть Народная национальная партия Александра Иванова (Сухаревского), который в следственном изоляторе познакомился с одним из скинхедских вожаков Семеном Токмаковым. Но они потом поссорились. Сейчас, не афишируя это в открытую, как тогда Иванов, ту же самую роль стремится играть ДПНИ.
ДПНИ создано на перспективной в мобилизационном плане теме приезжих, иноэтничных мигрантов. Здесь под словом мигрант уже устойчиво понимается именно нерусский человек (это не определение, а инвектива), приехавший в «русские регионы» извне России или даже из российских же регионов. ДПНИ — это движение против «нелегальной иммиграции», что звучит респектабельно. Но деятельность этой группировки не оставляет сомнений в том, что речь идет именно о борьбе с «нерусскими». ДПНИ было создано активистами еще васильевской «Памяти», и Александр Поткин (ныне называющий себя Беловым) — давний активист «Памяти». Создано было оно после армянского погрома в подмосковном Красноармейске в 2002 году. Но действительно заметно стало только в 2005 году, и именно они смогли вывести на «правый марш» скинхедов, а не «старые» московские национал-патриоты.
Еще надо обязательно упомянуть очередное воссоздание «Союза русского народа» в ноябре 2005 года. Но на сей раз в съезде участвовали около 700 человек со всей страны, лидером стал известный человек — Вячеслав Клыков. Объединение радикальных православных монархистов черносотенного толка не имеет такой хорошей перспективы, как расистское движение против «инородцев» в целом: идеи воссоздания православной монархии подавляющему большинству граждан не понятны и по существу, и по форме. Но какую-то аудиторию и они привлекут. Кстати, на том съезде выступали и Бабурин, и даже Глазьев.
— Возможно ли создание более крупных объединений на основе ныне существующих?
— Что такое «крупное объединение»? Если речь идет о создании серьезной политической партии масштаба «Родины», то это пока очень проблематично: будет сопротивление сверху, все еще очень много раздоров, а актива маловато. Что касается самой многочисленной части — скинхедов, им вообще объединение чуждо, ибо не нужно.
Но национал-радикалы ведь и не надеются на успех через парламентские выборы, поэтому им нужна не партия, а эффективная и географически разветвленная пропагандистская организация.
К этому стремится, и не без успеха, Национально-державная партия (НДПР). Вероятно, будет иметь пропагандистский успех новый «Союз русского народа». ДПНИ только начинает движение в регионы. Есть, похоже, и встречное движение: местные активные группировки, например, в Краснодарском крае, подхватывают эффектную идею борьбы с «нелегальной иммиграцией». Любую из этих организаций может постичь внутренний кризис (НДПР, например, один такой уже пережила), она может даже и развалиться. Для продвижения национал-радикальных идей важно, чтобы на место распавшейся пропагандистской организации успевала встать новая.
— Меняется ли социальная база национального экстремизма? Включаются ли в нее новые социальные группы?
— Нет никаких исследований, позволяющих определить эту самую «социальную базу». Есть, например, данные, опровергающие миф, будто скинхеды — это дети из социально неблагополучных семей. Они из самых разных семей. Честно говоря, не так и важно, какие социальные слои поставляют активистов в радикальные группы. Важнее идеи и степень их проникновения в разные социальные слои. У нас в этом смысле общество вполне прозрачно. И единство взглядов на политические, идеологические вопросы, по опросам социологов (например, Левада-центра), довольно велико в разных слоях. Есть, конечно, какие-то различия, но твердых сторонников идеи «Россия — для русских!» во всех слоях вполне достаточно, чтобы из них набирались активные участники движения.
Политически важнее, наверное, географическое распределение: если национал-радикальные идеи будут сильнее в столице и других миллионниках, у них будет больше политического веса. А это так и есть.
— Какие тенденции можно выявить в взаимодействии политических организаций и экстремистских групп? Формируются ли группы под условным патронажем партий, или уходят под политическое крыло, или на основе групп формируются легальные политические структуры?
— Умеренные националистические партии, например, бабуринская «Народная воля», всегда пытались привлекать более радикальные группы. С другой стороны, отдельные радикальные партии (т. е., конечно, группировки) вроде Партии свободы пытались привлекать банды скинов. Но все-таки устойчивый патронат более респектабельных деятелей над менее респектабельными не получается.
И в целом широкое и устойчивое объединение националистов не складывается.
Политическая мобилизация возможна только по случаю. Сейчас — вокруг «Родины», как де-факто вышло на московских выборах. Но устойчивое широкое объединение не возникнет, пока в нем не будет надобности.
— Как воспринимаются в среде нацистов государственные молодежные организации?
— Если речь идет о «Наших» и им подобных структурах (например, подмосковные «Местные»), то они для национал-радикалов и не конкуренты, и не противники. Их «антифашизм» никто же всерьез не воспринимает. А то можно и подработать у них в массовке или в качестве «силовых структур».
А вот «Евразийский союз молодежи», который явно имеет поддержку сверху, но возглавлял «правый марш», — это государственная организация? Наверное, нет. Но у нас и не нужно же быть формально государственным, нужно входить в круг опекаемых государством.
— Что может служить индикаторам начала качественных изменений внутри радикальных группировок?
— Скорее следует говорить о качественном изменении не самих группировок, а восприятия их деятельности общественностью.
Конечно, все известные национал-радикальные группы по-прежнему имеют статус маргинальных, и им трудно его преодолеть. Но вот известный ролик «Родины» ничем уже не отличается от пропаганды ДПНИ, но «Родина» же не маргинальна. Следовательно, и ДПНИ, если не допустит ошибок, может стать столь же немаргинальной.
Если скинхеды кого-то убили, это всеми квалифицируется как преступление. Хотя люди и могут оговариваться, что это, мол, ребята погорячились, но «ведь действительно понаехали» (этот мотив отчетливо звучал еще четыре года назад, после погрома на рынке в Царицыно). А вот местные жители в Иркутской области в июне 2005 г. линчевали гастарбайтеров-узбеков за преступления, совершенные заведомо не ими, а другими гастарбайтерами. И глава администрации на это заметил, что виноват привезший гастарбайтеров бизнесмен и что нельзя «вечно испытывать терпение русского народа». Более известный случай — неоднократные поджоги цыганских домов в Искитиме Новосибирской области (в результате последнего погиб восьмилетний ребенок). Не только СМИ оправдывали эти акции необходимостью бороться с «цыганским наркотрафиком», но то же самое публично заявил и представитель прокуратуры.
Национал-радикалам, чтобы вписаться в эту волну общественного признания практики, подобной их собственной, нужно отказаться от наиболее раздражающих большинство элементов. Не нужно нападать на синагогу (а лучше и вообще отложить в сторону антисемитизм, как это уже сделало ДПНИ), не нужно бравировать стилизованными свастиками, нужно как-то пригладить расистскую риторику. Но пока это дается с большим трудом. Даже парламентская фракция «Родины» не справляется, чего уж ждать от внепарламентских организаций.
Можно ожидать, что национал-радикалы будут стремиться подладиться под общественные ожидания (в России, как и в Европе, востребованы деятели типа Ле Пена и Хайдера, а не воинственные экстремисты), но мы не знаем, получится ли у них это в близком будущем.
Беседовал Евгений Натаров
