Цивилизация
Главным итогом прошедшего в среду заседания смешанной контрольной комиссии, куда входят представители Тбилиси, Цхинвали, Владикавказа и Москвы, можно считать то, что убийство осетинских военных и ответное похищение четверых грузин не стало поводом для раскручивания нового витка конфликта. Руководитель отдела стран СНГ Российского института стратегических исследований Александр Скаков считает, что в отношениях с Южной Осетией и Абхазией грузинские власти руководствуются исключительно внутриполитической конъюнктурой. В чем сейчас заинтересована Грузия и что может служить причиной эскалации конфликта, эксперт пояснил в интервью «Газете.Ru--Комментарии».
— Александр Юрьевич, после некоторого затишья в осетинско-грузинском конфликте намечается его новое обострение. Насколько вероятна его эскалация?
— Я думаю, что то обострение, которое было, гибель южноосетинских боевиков и похищение четырех грузин, вряд ли можно считать серьезной провокацией. Скорее это связано с тем, что на Кавказе называется кровная месть. Насколько я знаю, один из убитых осетин отличился во время осетинско-грузинской войны, был довольно известным боевиком. Понятно, что у него были враги и на него шла целенаправленная охота. А похищение грузин было ответом его родственников на убийство. Я не думаю, что за этими инцидентами стоят официальные лица в Грузии.
— Как вы оцениваете устойчивость ситуации, установившейся после прошлогоднего обострения?
— Ситуация совершено не устойчивая. Понятно, что, скорее всего, обострение неизбежно, но я не думаю, что оно произойдет сейчас. Сейчас Саакашвили это невыгодно. После визита Буша в Тбилиси и после того как Саакашвили добился договоренности о выводе российских баз, его рейтинг более или менее стабилизировался. Если зимой и весной можно было говорить о том, что его рейтинг резко падает, то сейчас он находится примерно на одном уровне. Сейчас ему обострение в Южной Осетии не нужно.
Если же рейтинг его будет падать дальше и скорее это падение будет осенью или следующей весной, то тогда начало новой войны в Южной Осетии будет практически неизбежным.
Сейчас же есть в Грузии те, кто заинтересован в этой войне. Я имею в виду Ираклия Окруашвили. Но, насколько я знаю, его позиции сейчас ослабли, и вряд ли он сможет начать эту войну без санкции Саакашвили.
— В чем причина его заинтересованности?
— У него есть свои амбиции, и он надеется стать не просто министром, а претендует на большее. Он надеется на то, что в результате войны он сможет прийти к власти в Грузии.
— Прошлогоднее обострение было связано с обязательствами руководства, которые они взяли на себя в ходе устранения режима Шеварднадзе. Сейчас же, кажется, существует консенсус относительно того, что военной силой решить проблему Южной Осетии или Абхазии невозможно.
— Я не думаю, что есть такой общественный консенсус.
На самом деле, учитывая, что грузинская армия получила вооружение и за последнее время большие средства на нее были отпущены, в грузинском обществе есть некоторая эйфория и надежды на то, что можно решить силовым путем южноосетинскую, а потом и абхазскую проблемы.
Такая эйфория есть. На армию идут очень большие средства из бюджета, это самая финансируемая его часть. Понятно, что не все доходит до военных, а часть разворовывается, но тем не менее по грузинским меркам средства большие. Но, конечно, все это иллюзия. Грузинская армия сейчас не в состоянии решить силовым путем южноосетинскую проблему. Тем более надо понимать, что это будет противостояние не Грузии и Южной Осетии, а Грузии и России.
— Но неочевидно, что эскалация конфликта приведет к восстановлению рейтинга, равно это может привести и к его крушению.
— Конечно, может. Но Саакашвили надеется на то, что он сможет нейтрализовать Россию с помощью американцев. Такие иллюзии у него были всегда, они есть и сейчас. И есть иллюзии, что, повторю, такое решение возможно.
— Все же это не делает убедительным запрограммированность будущего обострения, о котором вы говорите.
— Дело в том, что ничего другого Саакашвили сделать не может. Не нужно быть пророком для того, чтобы сказать, что падение рейтинга Саакашвили неизбежно. В экономическом плане ничего сделать не удавалось, не удается и не удастся. Экономика Грузии находится в состоянии полного коллапса. Каким образом он может свой рейтинг поддержать? У него ничего не осталось. Последним его ресурсом был вывод российских баз. Ему остается его главное обещание — вернуть Южную Осетию и Абхазию. Началом войны в Южной Осетии он убивает двух зайцев. Он показывает, что хочет добиться этой цели, а во-вторых, он создает образ врага и консолидирует грузинскую нацию, что для нее очень важно.
— Как вы оцениваете российскую позицию в этом конфликте? Изменилась ли она за прошедший год?
— Слава богу, она за этот год не изменилась, и я не думаю, что она будет меняться. Официальная позиция такова. Формально мы признаем целостность Грузии, но тем не менее мы постоянно подчеркиваем, что население Южной Осетии, так же как и Абхазии, в подавляющем большинстве — это граждане России, поэтому силовые меры по отношению к ним неприемлемы. Неформальная позиция заключается в том, что сдача Южной Осетии и Абхазии недопустима.
Сдача будет означать не просто уход России с Южного Кавказа, но это будет означать начало ухода России с Кавказа вообще, в том числе с Северного.
Понятно, что Южная Осетия — это часть осетинского мира, Абхазия — часть адыгского мира. Абхазы — ближайшие родственники адыгов, черкесов, кабардинцев. Если мы бросим Абхазию, то сразу возникает проблема беженцев. Кроме того, уход России из Абхазии приведет к катастрофическому, фатальному падению престижа федерального центра в этих регионах Северного Кавказа. То же самое касается Южной Осетии, уход оттуда приводит к резкому обострению ситуации в Северной Осетии.
— Ситуация в Абхазии сейчас выглядит довольно стабильной.
— То, что Тбилиси заинтересован в дестабилизации в Абхазии, — это факт. Мы можем вспомнить, что, когда был достигнут компромисс между Багапшем и Хаджимбой, это вызвало истеричную реакцию со стороны Тбилиси. Понятно, что это их не устраивало. Их устраивало ухудшение ситуации там. Это было то, что нужно Тбилиси, и все к этому шло. Переоценивать последнюю договоренность по дороге я бы не стал.
Основные вопросы, которые были между сторонами: кто будет получать деньги за дорогу, и кто их будет тратить, и где будет находиться таможня — так и остались нерешенными.
Если таможня и пограничники будут находиться на Псоу, это неприемлемо ни для России, ни для Абхазии; если на Ингури, то это неприемлемо для Грузии. Основная проблема в этом.
— Как бы вы оценили перспективы развития обстановки на ближайшие месяцы?
— Что касается Южной Осетии, то, если не будет допущено провокаций со стороны того же самого Окруашвили, большой войны не будет. В Абхазии тем более. Понятно, что в Тбилиси решили, что Южная Осетия — это слабый орешек и нужно начинать именно с него. Все-таки Абхазия — гораздо более сильный во всех аспектах регион. В Абхазии ничего в ближайшее время меняться не будет.
— Как может Россия в условиях затишья укрепить свои позиции?
— Я думаю, что от России тут очень мало что зависит. Россия может, должна и будет максимально поддерживать Абхазию и Южную Осетию в экономическом и не только экономическом плане. Кроме того, необходимо работать над началом возобновления работы Cухумского аэропорта. Это было бы очень важно для Сочи, потому что аэропорт в Адлере загружен и Cухумский аэропорт может его очень сильно разгрузить. Если же мы не будем здесь работать, то нас опередят, и даже не грузины, а турки. Недавно был визит в Абхазию турецкого посла в Грузии, который предлагал создать трехстороннюю турецко-абхазо-грузинскую компанию, которая бы занималась восстановлением портов Абхазии, аэропорта и железной дороги.
То есть если мы этим заниматься не будем, этим займутся турки.
Абхазы пока отказались. Они решили, что это дело опасное, любая компания с участием грузин не в интересах абхазов. Но это они сейчас отказались, что будет дальше, если мы будем зевать, неизвестно.
Беседовал Евгений Натаров
