Цивилизация
В российском сознании — не только массовом, но и частично экспертном — распространены мифы о непримиримых противоречиях между западом и востоком страны, о всевластии олигархов, расколе политической элиты на «нашу» и «не нашу», причем принято считать, что в случае прихода последней к власти якобы возможна резкая дестабилизация двусторонних отношений.
Но такие представления об Украине во многом ошибочны. За годы пребывания у государственного руля Леонида Кучмы в стране возникла уникальная для постсоветского пространства культура политического компромисса, проецирующаяся как на внутреннюю, так и на внешнюю политику. Полицентризм принятия решений обеспечил стабильность и управляемость государства, вовлеченность в политический процесс широких слоев элиты, а также создал условия для взаимодействия Украины со всеми ее внешними партнерами.
Новый президент, безусловно, попытается как-то перестроить сложившийся политический механизм, адаптировать его к меняющимся реалиям. Изнутри к этому будут подталкивать перемены в расстановке политических сил, а извне — сокращение возможностей проведения так называемой многовекторной политики.
После расширения Европейского союза Украине волей-неволей придется выбирать между Европой и Россией: одну она выберет для сотрудничества, а другую — для интеграции. Этот выбор определит многое.
Тем не менее основные составляющие нынешней внешнеполитической конструкции не исчезнут в течение еще долгого времени, и их необходимо знать и учитывать.
Ограничители, сдержки и противовесы
Стабильность Украины основана на неспособности какой-либо одной политической или экономической силы занять доминирующие позиции. Разноплановые центры силы взаимно ограничивают друг друга, делая систему, с одной стороны, достаточно инертной, но с другой — предохраняя ее от резких сдвигов, которые могли бы, особенно в первые годы независимости, привести к краху украинской государственности и распаду страны.
Восток Украины — запад Украины.
Расхождения во внутри- и внешнеполитических ориентирах между западными и восточными регионами по-прежнему значимы. Однако региональные элиты достигли взаимопонимания, в рамках которого восток страны берет под контроль экономику, а запад получает значительную роль в определении концептуальных основ государственности и проведении внешнеполитического курса, а также политики в сфере образования и культуры. При этом Киев является скорее инструментом распространения на всю страну этого modus operand, чем осуществляет самостоятельную политику в отношении обеих «половин» Украины. Положительную роль в достижении компромисса между регионами сыграло то обстоятельство, что внутри каждого из них также можно обнаружить лишь относительное, но не абсолютное доминирование тех или иных предпочтений во внешней и тем более во внутренней политике.
Украина избежала серьезных межэтнических противоречий. С определенной осторожностью можно говорить, как минимум, о начале процесса складывания украинской нации как сообщества граждан независимой Украины. Это явление связано прежде всего с изменением самоидентификации части русского населения страны. Перепись 2001 года показала, что доля русских в населении Украины сократилась по сравнению с 1989-м с 22,1 до 17,3%, или с 11,3 млн до 8,3 млн человек, что на самом деле не соотносится с общими демографическими тенденциями. В последние годы была приостановлена политика ускоренной украинизации общественной жизни; в то же время к активной деятельности приступило поколение, получившее образование в украиноязычной школе. Сочетание этих факторов снизило на востоке страны опасения, связанные с языковой дискриминацией. Ратификация Верховной радой в мае 2003 года Европейской хартии региональных языков, закрепившая за русским статус языка национальных меньшинств, прошла в стране практически незамеченной.
Идеологии и партии.
С самого начала независимости Украины ни одна из идеологий — левая, национал-демократическая или либеральная — не пользовалась поддержкой большинства избирателей. Место идеологических партий заняли разного рода «объединения под лидера», иногда имеющие политические платформы, но чаще отстаивающие экономические интересы той или иной финансово-промышленной группировки. Роль «официальной» партии власти попеременно играли разные организации, но свести номенклатуру воедино не удалось. Коалиция «За единую Украину!», представлявшая власть на парламентских выборах 2002-го, спустя несколько месяцев распалась на восемь фракций, поскольку различные правящие группировки осознавали всю очевидность несовпадения их интересов. При этом фракции используются как инструмент согласования этих интересов, что парадоксальным образом укрепляет многопартийность в стране. В ближайшее время роль партий и квазипартийных образований вырастет в связи с переходом Украины с 2006 года на пропорциональный принцип избрания Верховной рады и местных представительных органов. Наоборот, у политико-экономических группировок больше не будет возможности обеспечивать свое представительство через депутатов-одномандатников. Низкий, трехпроцентный, проходной барьер гарантирует сохранение в парламенте страны большого числа фракций.
Олигархи — общество.
Современная политическая Украина ассоциируется в первую очередь, как правило, с всевластием олигархов. В значительной степени это представление соответствует действительности. В России наиболее известны донецкий, днепропетровский и киевский кланы. Наряду с ними на политику Украины оказывают мощное влияние харьковская, запорожская и ряд других группировок. После парламентских выборов 2002 года политическая роль олигархов получила формальное воплощение. «Донецк» в лице Виктора Януковича обрел пост премьера, «Днепропетровск» (Сергей Тигипко) — руководство Центробанком, «Киев» (Виктор Медведчук) возглавил президентскую администрацию. Кабинет Януковича сформирован по квотному принципу, и в нем, пусть и не идеальным образом, представлено большинство группировок.
Свою долю олигархические структуры получают на всех этажах власти — центральном, губернаторском и муниципальном, что поддерживает их заинтересованность в сохранении нынешней системы управления.
При всей своей индивидуальной и совокупной мощи украинские олигархи далеко не всевластны, причем не только в отношении государства, но и в отношении общества. Последнее обстоятельство наиболее важно. Олигархи в состоянии манипулировать общественными настроениями (через подконтрольные им СМИ, финансовый и административный ресурсы), но они не смогли добиться легитимации перехода к ним ключевых политических функций. Главным в этом ряду стоит провал попытки отменить прямые выборы президента и передать это право парламенту (зима 2003-2004 года), обусловленный однозначно выраженным нежеланием общества пойти на такой шаг.
Власть — оппозиция.
На Украине существует мощная и временами достаточно эффективная оппозиции, хотя, естественно, о ее внутреннем единстве говорить не приходится. Оппозиции в разном составе на разных этапах удавалось, с ее точки зрения, добиваться главного — предотвращать концентрацию власти в руках президента и правительства. Антагонизма между большинством провластных и оппозиционных политиков не существует, поскольку в оппозиции всегда весьма широко представлены вчерашние (и, возможно, завтрашние) функционеры. Соответственно, нет и войны на уничтожение, за исключением преследования бывшего премьера Павла Лазаренко и небезызвестной Юлии Тимошенко. В общем и целом страх оказаться в оппозиции характерен для абсолютного меньшинства украинских группировок и напрямую зависит от того, в какой степени экономическое могущество группировки связано с системным бизнесом, а в какой — с контролем над бюджетными потоками и коррупционными схемами.
Исполнительная власть — парламент.
Верховная рада является важным фактором сохранения равновесия в политической системе страны и соблюдения конституционных норм. Необходимость действовать преимущественно через парламент, формировать большинство (в данном случае не так важно, что это делается часто подкупом или, наоборот, оказанием давления на депутатов) предохраняет украинский политический процесс от радикальных шагов исполнительной власти. Не только спикер, но и вице-спикеры парламента являются влиятельнейшими политическими фигурами страны. Верховная рада — парадоксальным образом, если учесть все противоречия между представленными в ней силами, — отличается заметным корпоративным единством. При наличии пропрезидентского большинства органы прокуратуры не смогли добиться снятия депутатской неприкосновенности с Юлии Тимошенко, хотя личная заинтересованность президента Кучмы в ее уголовном преследовании ни для кого не являлась секретом. В сентябре 2004-го 425 депутатов при списочном составе 450 проголосовали за создание комиссии по расследованию обстоятельств отравления Виктора Ющенко. Корпоративное поведение парламентариев отчасти вызвано открыто неприязненным отношением к раде Леонида Кучмы, но в целом этот феномен вряд ли можно объяснить желанием свести личные счеты, организовать нечто вроде фронды по отношению к президенту.
Усиление российского влияния и его пределы
Во время второго президентского срока Кучмы были сняты наиболее острые вопросы из тех, что накопились с 1990-х годов в сфере двусторонних отношений с Россией. Даже национально ориентированные и / или прозападные политические силы Украины больше не видят практического смысла в разыгрывании карты противостояния России внутри страны.
Возросло влияние России на политику и экономику Украины. Согласно опросу экспертов, проведенному осенью 2003-го киевским Центром мира, конверсии и внешней политики, среди зарубежных игроков наибольшее влияние на Украину оказывала Россия (89,4% опрошенных).
Усиление российского присутствия и влияния на Украине обусловлено несколькими причинами. Во-первых, уже в 1999 году было ясно, что, поскольку расширение Европейского союза остановится на украинской границе, приход западных инвестиций в страну будет минимальным из-за наличия более благоприятных условий в Центральной Европе и нежелания иметь дело с украинской коррупцией. Россияне же, наоборот, были готовы играть по знакомым им постсоветским правилам, а для Киева их приход был единственным шансом спасти целый ряд отраслей. В 2003-2004 годах заявление об отсутствии перспектив членства Украины в Евросоюзе подвело под данный фактор общую контекстуальную основу. Во-вторых, Украина не смогла ни реализовать альтернативные проекты на территории СНГ (ГУУАМ), ни создать работающие оси с центральноевропейскими соседями, ни закрепить за собой транзит энергоносителей из Каспийского региона. В-третьих, украинские экономические элиты и отражавшие их интересы правительства Виктора Ющенко, Анатолия Кинаха и Виктора Януковича готовы были вести себя прагматично. Россиян пустили в те сферы, прибыльный контроль над которыми со стороны украинцев был трудноосуществим. Наконец, свою роль сыграли и политические факторы, а именно ухудшение отношений между Киевом и Западом после так называемого «кассетного скандала» (имеется в виду скандал, разразившийся в ноябре 2000-го и связанный с обнародованием записей разговоров из кабинета президента Украины) и роста подозрений в незаконной продаже Украиной оружия.
Интересно то, что одновременно усиливается и влияние на Украину Европейского союза. Идея членства в Евросоюзе чрезвычайно популярна среди населения страны. Согласно многолетним опросам, за вступление в ЕС высказываются до 60% опрошенных, против — максимум 20%.
Однако стойкое нежелание Европы признать за Украиной перспективу членства вынуждает Киев задумываться об альтернативных вариантах своей интеграции с Западом. Членство в НАТО популярно среди меньшинства украинцев (30-32% за, 45-47% против). Кроме того, отношение к альянсу ухудшалось под воздействием косовских, а потом иракских событий. В то же время руководство страны действует, не особо прислушиваясь к общественному мнению по этому вопросу, поскольку негативное восприятие НАТО не трансформируется в политическую поддержку оппозиционных сил.
В элитах сильно позитивное восприятие НАТО. Во-первых, Украина изначально ориентирована на получение внешних гарантий своей территориальной целостности. Во-вторых, НАТО, в отличие от Европейского союза, декларирует политику открытых дверей. В-третьих, считается, что, поскольку сотрудничество с НАТО в большей степени определяется геополитическими соображениями, вступление в этот альянс не потребует полной внутриполитической трансформации. В-четвертых, масштабное практическое сотрудничество с НАТО превратило значительную часть военного истеблишмента и большинство офицерского корпуса Украины в сторонников членства.
Заключение
Вне зависимости от результатов выборов России следует проводить по отношению к Украине сбалансированную политику, не допуская ни эйфории, ни навешивания ярлыков. Нужно всегда помнить, что это не просто стратегически важная, но и дружественная страна и что сейчас, в отличие от начала 1990-х, только мы сами можем спровоцировать ее народ и руководство на отход от этой позиции.
В ближайшие пять, максимум десять лет решится, будет ли общая граница условной линией, соединяющей народы России и Украины, или она станет новым рубежом раздела Европы. Украине предстоит здесь сделать свой выбор, а России — свой и жить в дальнейшем с его последствиями.
Полный текст статьи будет опубликован в журнале «Россия в глобальной политике».
