Цивилизация
Ожидать, что новый президент Грузии Михаил Саакашвили согласится с сохранением фактической независимости Аджарии, не приходилось. Это было бы куда большим абсурдом, чем если бы Путин после первых своих выборов не тронул ни одного из олигархов. Саакашвили был избран, в первую очередь, как восстановитель единства Грузии и основные электоральные ожидания проигнорировать никак не может.
Следить за нюансами словесной дуэли Саакашвили и Абашидзе — дело неблагодарное. И тот и другой лидер от слов уже довольно надежно перешли к делу, причем вполне «симметрично». Абашидзе не пустил Саакашвили в Аджарию, последний взял под контроль турецко-аджарскую границу. Аджарский лидер за последнее время не привык у себя видеть не то что контролеров внешнеэкономической деятельности, но даже и простых налоговых инспекторов из Тбилиси. Так что подобное «вмешательства во внутренние дела» практически гарантирует эскалацию конфликта.
::: Саакашвили не мог не выступить против сепаратистов. Но активные действия в отношении Абхазии или Южной Осетии автоматически вели бы к конфликту с Россией — там и российских граждан более двух третей, и российские войска в твердом статусе миротворцев. В Аджарии же основная часть населения — граждане Грузии, а российские войска имеют зыбкий статус «обломка империи», который в соответствии с требованиями ОБСЕ в скором будущем так или иначе предстоит ликвидировать. К тому же в Аджарии у Саакашвили есть пятая колонна в лице местной (а отчасти привозной) оппозиции, о чем в Абхазии или Южной Осетии он пока может только мечтать.
Призрак гражданской войны в Грузии уже раззадорил деятелей типа Жириновского. Оную войну, которая ныне вполне может состояться, и впрямь сподручно было бы преподнести как наглядный пример плачевного результата американской политики на постсоветском пространстве (а все, что делает Саакашвили, автоматически воспринимается в России как американская политика). Однако не следует забывать, что ближайшим последствием войны между Тбилиси и Батуми будет блокадное положение основного российского союзника в Закавказье — Армении. Вряд ли кто-то специально такой блокады добивается. Но, находясь с Азербайджаном в состоянии войны, Армения для связи с внешним миром в основном только и может использовать грузинские коммуникации — а именно, железнодорожные пути, ведущие к черноморским причалам. Вооруженная неразбериха в Грузии лишит Армению этой «дороги жизни». И сразу после избрания Саакашвили армянские руководители заговорили об этой опасности.
Для России данная перспектива неприятна не только потому, что создаст некие новые моральные обязательства перед попавшим в безнадежную ситуацию партнером. Потеря Арменией доступа к Черному морю вызовет поистине «тектонические» сдвиги во всей нынешней закавказской конструкции.
Не так давно представитель азербайджанского руководства заявил, что вскоре одни военные расходы Азербайджана превысят весь бюджет Армении. Если грузинский коридор для Армении будет закрыт, этот прогноз точно сбудется.
И у Баку появится реальный шанс силой решить карабахскую проблему или хотя бы проблему азербайджанских территорий вокруг Карабаха, оккупированных Арменией. Россия, стало быть, потеряет свой статус карабахского арбитра, признаваемый ныне, в общем, не только Ереваном, но и Баку.
С другой стороны, Армения, чтобы не допустить катастрофы, скорее всего, попытается укрепить связи с Ираном — он останется единственным «прозрачным» для Армении соседом (к слову сказать, с ним у Еревана и сейчас неплохие связи: большинство легковых автомобилей в Армении давно используют в качество топлива импортируемый из Ирана газ). Но раз так, России, скорее всего, придется — в помощь Армении — идти на уступки Ирану в вопросе раздела Каспия, где пока Москва склонна дружить «против Ирана» с Азербайджаном и Казахстаном.
~ Одним словом, после нескольких выстрелов на границе Аджарии для России может измениться очень многое. Способна ли Россия предотвратить эти несколько выстрелов, сказать трудно. Во всяком случае ясно, что на Москву сейчас оглядываются и Саакашвили, и Абашидзе. А значит, вопрос в том, что окажется сильнее — осознание реальных рисков или желание пустить «под откос» страну, традиционно немилую сердцам российских государственников.
Что касается внутренней политики России, то война, начавшись, неминуемо высветит один вопрос — кто у нас за кого в Грузии. Не секрет, что в Москве есть силы, поддерживающие Аслана Абашидзе, а также абхазских сепаратистов (которые в случае обострения ситуации тоже вряд ли окажутся в стороне). Теперь, при обсуждении новой закавказской политики России, им в той или иной степени придется выйти из тени. Весьма неприятной для России является и перспектива «югославизации» Грузии с последующим вводом туда уже нероссийских голубых касок. С одной стороны, это даст неплохой шанс вывести, наконец, борьбу с террористами, обосновавшимися в Панкиси, на международный уровень. Но одновременно поставит не вполне удобный для России вопрос: а кого, собственно, считать террористами? Грузинские власти, к примеру, очень любят обсуждать тему ваххабизма в Абхазии.
