Цивилизация
Несанкционированные митинги и потасовки, начавшиеся в Баку сразу после окончания голосования, представляют реальный интерес разве что для непременно жаждущих «картинки» телеканалов. Кто кого когда «замочит» — оппозиционеры полицейских или же полицейские оппозиционеров, — для будущего Азербайджана вряд ли может иметь хоть какое-то значение. Оппозиция, не согласная с результатами выборов, оппозиционную свою нишу облюбовала почти десять лет назад и не проявляла с тех пор желания в самом деле ее покинуть — иначе трудно объяснить, почему полдюжины «карликовых» оппозиционных соискателей президентского кресла так и не договорились о выдвижении единого кандидата.
Нежелание идти во власть объяснимо. Ведь еще раньше, в начале 90-х, нынешние пламенные оппозиционеры побыть во власти уже успели. Например, объявивший себя вчера «победителем» выборов и жертвой фальсификаций Иса Гамбар занимал место спикера парламента и даже какое-то время исполнял обязанности главы государства.
Период правления нынешней оппозиции совпал с сокрушительными поражениями азербайджанской армии на карабахском фронте и предынфарктным состоянием социально-экономической сферы страны.
Однако отсутствие серьезных соперников у семьи Алиевых хоть и лишало с самого начала выборы президента Азербайджана какой-либо интриги, зато может привнести серьезную интригу в послевыборный период. Внешне Азербайджан при Алиеве-старшем отличался от своих закавказских соседей — запутавшихся в межпартийных коалициях Армении и Грузии — стабильностью и бесконфликтностью. Не было заметно даже серьезных дрязг внутри правящей элиты — этого почти повсеместного атрибута авторитаризма. Месяца за два до вчерашних выборов, правда, зашла, было, речь о том, что влиятельный глава президентской администрации Рамиз Мехтиев не слишком приветствует выбор Алиева-младшего в качестве наследника. Но дальше разговоров дело не пошло.
Дело, однако, в том, что одобренный Мехтиевым и прочими наследник принужден будет столкнуться с конфликтами куда более масшатбными, чем борьба партий и элит.
«Народ — Карабах — США — Иран» — так выглядит четырехугольник, в который придется вписываться младшему Алиеву.
Народ апатично воспринимает спектакли оппозиции, но сам не раз демонстрировал способность «показать зубы». Например, как в поселке Нардаран близ Баку, где реакцией населения на полицейский беспредел в прошлом году стала открытая кампания неповиновения. Если не жителям Нардарана, то десяткам тысяч жителям восточных районов, захваченных Арменией в ходе Карабахской войны, нужно освобождение этих районов — их обитатели уже в течение десяти лет влачат беженское существование. Переговоры с Арменией не выходят из тупика не первый год, что закономерно ведет массовое сознание к жажде альтернативного решения проблемы.
Альтернативного — читай, силового. Но все попытки в этом направлении упираются в другой «угол» — США. Америке нужен каспийский нефтепровод «Баку — Джейхан», в который с прошлого года интернациональные инвесторы начали наконец вкладывать деньги.
В пламени новой войны, однако, эти деньги закономерно сгорят первыми.
Вместе с американской помощью «ненефтяному сектору», о которой тоже стали активно говорить одновременно с оживлением вокруг будущего нефтепровода.
Впрочем, Азербайджан в последнее время стал важен США и Западу не только ради нефтяного транзита, но и как рычаг давления на Иран. «Заклятая дружба» Баку и Тегерана — это не только спор о разделе каспийских угодий, но и судьба примерно пяти миллионов азербайджанцев, проживающих в Иране и представляющих достаточно серьезную политическую силу для того, чтобы их лидер получил недавно приглашение в Вашингтон.
Морская (на Каспии) и континентальная блокада Ирана силами Баку открывает перед США перспективы бескровного наступления по «оси зла».
~Проблема, однако, в том, что юг Азербайджана уже не первый год существует в основном благодаря торговле с «азербайджанским» севером Ирана, так что ломка установившихся связей вряд ли добавит популярности новому президенту в его южных владениях.
Все эти противоречия существовали и при Алиеве-старшем, однако отчасти гасились его восточной дипломатией, а отчасти сознательно переносились на будущее — все заинтересованные стороны ждали, как престарелый президент определится с наследником. Наследником оказался чуравшийся ранее политики «гедонист и игрок», как назвал его один закавказский политолог, сравнивший состоявшуюся передачу власти с «заменой железного стержня на глиняный». Кто в конце концов выиграет от «замены стержня» — сейчас сказать трудно, но ясно, что в скором времени Азербайджан может стать ареной борьбы куда более реальной, чем борьба полицейских с разгоряченными демонстрантами .
