Цивилизация
Новый год как будто совсем не новый... Не настоящий, что ли. Такое наблюдается настроение. И в народе. И среди интеллигенции. И у либералов, и у, прости господи, почвенников. Среди хипстеров. Среди ЗОЖников. Даже среди чиновников. Подростки и те чувствуют себя обманутыми.
Ведь вроде все как положено: и шампанское, и фейерверки, и хороводы у елок — а все равно не то. Желания загадывали, пили за исполнение... и ничего не случилось. Где чудо? На какой забытой Богом сортировочной станции?
Впору претензию выставить Деду Морозу. Эй, бородатый, где подарки, где нечаянное счастье — новенькое и с блестками, где удивление и восторг? Под елкой, может? Заглядываешь — там только кожура от мандаринов. Может форточку открыть, и оно все ворвется? Открываешь — залетает мусор и конфетти. Чудо где?
Дед Мороз умер? Или только запил? Или мы все плохо себя вели?
Что, правда, плохо? Как это? Мы ведь старались. Работали на износ, праздновали на износ уже с 25 декабря. Елки наряжали, сами наряжались, детям костюмы из плюша шили, ипотеки досрочно выплачивали, ремонты доделывали. И на общественной ниве тоже трудились: петиции подписывали, в одиночных пикетах стояли, в фонды жертвовали, на фейсбучных кухнях выступали за все хорошее. Разве мы не заслужили? Дед Мороз, за что ты так с нами?
А подарок-то между тем есть. И он даже вполне похож на чудо. В этот раз мы от Деда Мороза все получили время. Не потому что наказаны, больше просто ничего нет. Кризис, стагнация, нефть не растет. Так что вот вам немного времени, сами что-нибудь, пока оно еще есть, наколдуйте.
Между прочим, с временем тоже все сложно, оно тоже уже в дефиците. Сморозил же, например, в декабре один министр, что первые полгода для страны уже, считай, потеряны. А министр же, наверное, что-то знает. Странно, конечно, что мы тогда из 31 декабря не в первом июля сразу оказались. И даже как-то разочаровательно. Но вдруг и в самом деле время тает, как ледники океана. Так что, думаю, надо брать.
Вообще, время — это, конечно, главная философская категория Нового года как такового. Что мы празднуем? Смену времен? Великое обнуление и обновление?
Многие так и думают. Верят в это. И сама природа иллюзию эту всячески в нас поддерживает. День в рост идет, и январь такой белый и чистый. Особенно снежком если свежим припорошит, всю прошлогоднюю грязь, весь этот срам битых бутылок скроет. Ну ведь чистый лист! Как тут заново все не начать, от старого всего не откреститься? Весь расправишься, ногой топнешь, рукой, точно крылом, взмахнешь: эхма, с понедельника новая жизнь! Даром что Новый год начался в среду.
К Рождеству выдохнешься уже, конечно. А к тринадцатому вовсе заплесневеешь. Начать новую жизнь — это худшее, что можно придумать в наступившем году. Нет вернее способа потери времени, чем такие вот начинания.
Первого января мы отмечаем не обновление. Мы празднуем продолжение. То, что оно с нами случилось. Могло бы и не случиться, кстати говоря. Но вот случилось. Повезло нам. Случилось с нами такое чудо.
То есть совсем прямо чуда-чуда не произошло: ни тебе прекрасной России будущего, ни победы над всякими там свинцовыми мерзостями русской жизни, ни великого народного пробуждения — а вот чудо продолжения все же случилось. Ведь и апокалипсисом нас еще не накрыло. Едем дальше.
И, главное, работаем. Время нам подарено, чтобы работать, да. Над чем работать? Не над чем, а над кем! Над собой. Царству Божию на земле тоже, знаете, надо еще соответствовать. В светлое будущее, понимаете ли, чтоб войти, и самому надо быть светлым, если не сказать просветленным.
А то оказия может выйти. Перед тобой ворота отворяются — пожалуйте в рай, милости просим — ангелы на арфах струны перебирают, птички щебечут, цветы благоухают, а ты... дурак дураком и в грязных сапогах. И, главное, ничего ж не умеешь, кроме как болтать и ругаться. А в раю-то чего ругаться? Там бы дела какого, чтоб не помереть от скуки.
Вот дела и надо искать. Учиться надо.
Тут на студента у нас обиделись. Сначала за него переживали, спасали, а как спасли и послушали речи его... так, смущенные, зароптали. Сначала-то думали, там мессия, там тот, кто поведет за собой. А там разные благоглупости в голове. Ну, так дайте время. Студенты, чай, не пастухи, студентам учиться надо. Да и учатся они, по правде говоря, тоже не для того, чтобы потом народ по пустыням водить. Учиться стоит для того, чтобы пустыню превратить в оазис и чтобы в оазисе этом построить новый град. Тут не только пылкое сердце нужно, тут лучше гений инженерной мысли. Гуманитарии мыслящие тоже, разумеется, пригодятся. Но только мыслящие, а не просто горящие.
Всему этому надо созреть. Все это — процесс, длительность. К завтрашнему не успеть.
Понесемся бездумно — опять ведь на те же грабли налетим. Надоел до жути этот заколдованный круг: революция — реакция — оттепель — застой — перестройка — хаос — передышка — и снова застой, и опять стабильная, как кома, неопределенность.
А чтобы определиться, подумать надо, повременить.
Мераб Мамардашвили вот хорошо сказал: время, которое не временили, — потерянное. Даже Гамлет временит. Быть или не быть? Быть, но не сразу. Подумать надо, созреть, через горнило сомнений пройти, над самим собой вырасти. Ну, и поучиться с рапирой лучше управляться. Потом оказывается, что это все и значит — быть. А если сразу за шпагу хвататься или, там, за пистолеты и пыщ-пыщ-тыдыщ — это не быть, это черт знает что, какой-то третьеразрядный боевичок.
Мамардашвили пишет, что Гамлет реагирует на вызов в состоянии амехании. Амехания — это греческий эквивалент восточного недеяния. Недеяние, которое кажется недеянием только с внешней стороны. Внутри же совершается титаническая работа, идет поиск. В амехании, как считали древние греки, индивид достигает зрелости.
Я понимаю, с похмелья сложно. Надо выпить. Ну, давайте, наполним и это самое. Мы же никуда не спешим. У нас ведь есть время. Ну, будем!
Теперь дальше. Амехания, значит, противопоставлена инфантильности. Мир инфантильного человека состоит из хороших и злых сил: одни все время против него, а другие должны помогать, поддерживать, доставать из какой-нибудь задницы. Мир инфантильного человека очень прост: вышел на площадь с плакатом — должно произойти чудо.
А ведь мы в последние годы только ожиданием чудес и живем. Я тут подписал петицию против зла — дайте мне шоколадку и переместите уже в новую прекрасную жизнь. Я перевел сто рублей в онкоцентр — почему вокруг все те же унылые пейзажи и еще помойка под окном?
Я так ждал Нового года, так к нему готовился, душу, можно сказать, вложил — где подарки? Где мое новое счастье?
Нового счастья нет и не бывает: только то, которое уже есть, можно умножить. Всякому имеющему прибавится, а у неимущего еще и отнимется. Так работает время.
В общем, берем свою старую жизнь и живем ее — латаем, где надо, подчищаем, подкрашиваем. Немножко освежить и можно снова носить.
Не знаю, как вы, а я именно так и собираюсь поступить. Никаких итогов, никаких наполеоновских планов. Скажут скучно, приземленно, что ли. Ну так и небо начинается с земли. Не укоренишься — не шелестеть листвой в воздушной прозрачности. Не укоренишься — и листвы никакой не будет. Я не хочу мечтать о том, чтобы вырвать свое кривое дерево с корнем и на его месте вырастить новое — молодое, стройное, свежее. И вам желаю на такие развлечения время свое не тратить.
С Новым годом, в общем! И со старым — проверенным, надежным и крепким — счастьем!
