Цивилизация
Когда на телевидении обсуждался феномен начальника сборочного цеха Уралвагонзавода, актер Максим Виторган удивленно разводил руками: я, мол, тоже из того же народа, что и Холманских, только он Рюрикович, а я Эммануилович. Эксперты, перетирающие тему путинских сигналов, тонко улыбались, давая понять, что между Рюриковичем и Эммануиловичем есть разница, и огромная.
Формула лояльности по-путински — интереснейшая тема. Если бы Игоря Холманских не было, его следовало выдумать.
Владимиру Владимировичу нужно отдать должное: он предчувствовал убывание любви электората задолго до Болотной. «Народный фронт» — попытка реанимировать гаснущее чувство.
В первоначальном замысле телевизионный народ, призванный на «фронт», представлял разные референтные группы. Рядом с пенсионером Валерием Баженовым (завещал Путину свою квартиру) блистала нежная оперная прима Мария Максакова (занялась организацией передвижных приемных «Единой России»). Рядом с секс-символом Владимиром Машковым (примчался из Голливуда проникновенно выдвигать Путина в президенты) разместился сталевар Дмитрий Червяков из Златоуста. Он не уставал благодарить власть и за работу столовой, и за новый трамвайный маршрут, и за рождение сына.
Ближе к выборам состав телевизионного народа изменился. Сам Путин поделил его на подставной и неподставной. К первому, судя по всему, следовало отнести оппозиционеров-интеллигентов, ко второму — представителей пролетариата. Первых мало, им нужны личные свободы. Вторых много, им нужен гарант стабильности. На экране замелькали новые герои из рабочих. Пермский токарь Валерий Трапезников — застенчивый человек, с трудом запомнивший слово «праймериз». Как только он стал членом Госдумы от «Единой России», принялся громить на митингах «клоунов» и «козлов» с Болотной. Не отставал от него и нижнетагильский пенсионер-металлург Валерий Якушев.
Прошлым летом Якушев был кроток и тих, ближе к зиме сильно перевозбудился. На митинге он угрожал невидимому противнику: «Если сегодня кто-то захочет подняться на уральцев, пожалеете»; в телестудии требовал немедленной расправы: «Тех, кто ходил в американское посольство, нужно выслать из России».
Все эти и многие другие достойнейшие представители пролетариата могли бы рулить Уральским округом. Путин, однако, выбрал не их, а начальника цеха Уралвагонзавода. Почему именно он удостоился чести стать полномочным представителем президента в гигантском регионе? Обещал мужиков в Москву привезти на расправу с «болотными»? Да ведь и другие «фронтовики» готовы были отдавать ему все — от квартиры до собственной жизни. Впрочем, не нужно искать сложных объяснений там, где их нет.
Формула лояльности в нашем отечестве — категория немотивированная, стихийная, почти неосознанная, почти чувственная.
В первую очередь она лежит в основе логики назначений на важные посты что у Петра Первого, что у Путина Третьего. Умом её, как и Россию, не понять. Она существует в какой-то своей парадигме, в которой назначения производятся не благодаря, а вопреки. Данный тезис убедительно демонстрирует невиданный карьерный рост Владимира Мединского. Еще вчера он был не самым ярким завсегдатаем телевизионных ток-шоу, где неизменно придерживался ретроградных позиций. Убегающие глаза, неуемная жажда самопиара, любовь к власти — это то немногое, что запоминалось из его экранного мельтешения. На должность министра культуры долго прочили умных и талантливых Олега Добродеева, Владимира Кулистикова, Дениса Молчанова, других известных претендентов, среди которого не было и тени Мединского. Но вот свершилось!
Однажды услышала по ящику, как о Сергее Степашине вспоминал начальник его родного военного училища. Он никогда не сомневался в предназначении своего подчиненного, потому что тот «входил в интеллектуальную десятку батальона». Этот армейский аршин правит бал и поныне (кстати, к самому Степашину он уж точно не относится). Знатный функционер «Единой России», вице-спикер Госдумы Сергей Неверов не сомневается: у Игоря Рюриковича все получится. Ведь профессиональная подготовка инженера-механика предполагает у человека аналитический склад ума. Правда,
сам Холманских смущенно оправдывается: карьера у меня небольшая — от начальника участка до начальника цеха. Но ничего, раз Неверов с Путиным верят в него, он справится: руководил цехом — поруководит и тридцатью миллионами уральских сограждан. И действительно, Холманских заматереет, научится носить дорогие костюмы, держаться перед камерой, произносить правильные слова.
Сложнее с Мединским. Он все это уже умеет, а батальонный аршин так и прет. Нет, я сейчас не о том, чем полнится интернет: не о плагиате, не о графоманских сочинениях, не о нескончаемых билбордах на улицах Москвы. Я о другом. Меня поразила первая фраза свежего министра: «Культура — стержневой хребет нации и государства». Для министра культуры это многообещающее начало.
Не везет нам на «стержневые хребты», решительно не везет.
