Так хочет народ

Разнообразные майские события общественной жизни – триумф стилевой эклектики. Имперская роскошь инаугурации соседствует с разухабистыми первомайскими радениями под эгидой двух президентов, бывшего и настоящего. Великодержавная мощь военного парада оттеняется омоновским трешем с его негласным девизом «Забыть Болотную».

Злобные зачистки центра Москвы в духе сталинской войны с собственным народом удивительным образом сочетаются с карнавальной стихией чистопрудной республики. Впрочем, стилевую эклектику легче пережить, чем отсутствие смысла.

Реальность разламывается, двоится. Только на одном канале пройдут кадры избиения омоновцами на «Марше миллионов» беременной женщины, как на другом выясняется, что беременная женщина оказалась вполне себе юношей Николаем, правда, в лосинах и розовых кроссовках.

До обширных праздников существовали хоть зыбкие, но все же правила игры. Лукавый май все смешал. Еще вчера главным транспортным средством в центре столицы служил автозак. Людей хватали прямо на улицах. Нежные мамаши с детками и сегодня боятся возвращаться на Патриаршие – страшно! Трудно забыть, как тут несколько дней назад орудовали стражи порядка. Но вот писатели решили в воскресенье прогуляться по бульварам, да не одни, а в компании нескольких десятков тысяч читателей, и оказалось – все можно. Никто никого не задерживает, редкие полицейские на удивление вежливы.

Вдруг выяснилась странная закономерность: чем меньше ОМОНа, тем больше порядка на улицах Москвы. Теперь остается один вопрос – что же из всего этого следует?

Ведь нет никаких гарантий, что завтра ветер переменится и камера (телекамера) все отмотает назад. Тогда тех, кто гуляет с писателями, начнут хватать, а тем, кто сидит в «Жан-Жаке» при белых ленточках, напротив, представители власти станут дарить букетики первых ландышей.

Хочется думать, что в отечестве есть как минимум один человек, который точно знает правила игры. В суете праздников и протестов о нем как-то подзабыли. Неожиданно тихо прошел даже такой долгожданный документальный фильм, как «Я, Путин. Портрет». Напомню: сначала работу немецкого документалиста Хуберта Зайпеля канал НТВ планировал показать в день выборов, но потом решили отложить до инаугурации. Фильм примечателен не столько текстом, сколько контекстом. Разумеется, он мог появиться на экране исключительно с разрешения главного героя. И вот тут-то кроется самое интересное: что именно подкупило Путина в этом далеко не парадном портрете? Здесь в достаточно ироничном свете показана «Единая Россия» со своими помпезными съездами. Здесь мерцает своеобразная российская демократия. Здесь даже имеется намек на безнадежность усилий президента, привыкшего все самолично контролировать. Смею предположить, что

Владимир Владимирович решил проигнорировать частности во имя главной идеи фильма, которая для него очень важна. Путин кисти Зайпеля – жесткий, несгибаемый, цельнометаллический политик, радеющий за Россию и только за неё.

Он плоть от плоти народа, из которого вышел. «Я должен быть таким, каким меня хочет видеть народ», — сколь уверенно, столь и простодушно утверждает президент. Советский монолит давно ушел в прошлое. Нынешний народ состоит из мириад противоборствующих частиц, не все из которых готовы видеть одного и того же президента еще несколько сроков. Сам президент, однако, этого, кажется, не замечает. Он ориентирован на тех, кто разделяет его ценности.

Лейтмотив фильма – одиночество Путина. Он часами играет один в хоккей в большом спортивном зале. Он плавает один в огромном бассейне, на кромке которого его поджидает верный (или верная, поскольку речь идет о даме) лабрадор Кони. Он едет один в Кремль по пустынному городу (это уже не из фильма, а из жизни), напоминающему спецобъект из марсианских хроник.

Другого это вечное экзистенциальное одиночество смутило бы, Путина – нисколько. Оно только усиливает образ исполина земли русской, отвечающего за всех и каждого. Так хочет народ.

У исполина имеются отдельные слабости. «Вы пошли в дзюдо, чтобы легче было пробиться в жизни?» — спрашивает у героя автор фильма. «Да, верно, — радостно кивает головой герой. – Я хотел сохранить свое положение в стае». Он и сегодня намерен сохранить свое положение в стае, только не в качестве ее члена, а в качестве вождя.

В заключение автор портрета итожит все увиденное и услышанное следующим образом: «Он опять правит единолично, но теперь не только он будет устанавливать правила игры». А кто, если не он? Хуберт Зайпель, дайте хоть вы ответ. Не дает ответа.