Цивилизация
Наверное, россияне уже обрели идентичность, свидетельство чему – нынешние торжества по случаю Дня народного единства. Первый раз с 2005-го, когда родилась новая старая дата в истории России, 4 ноября телевизор не навязывал обществу попытку осознать себя с помощью Минина и Пожарского. В прежние годы они, гремя кольчугами, перебегали с канала на канал. Великие граждане Нижнего Новгорода без боя уступили место легкомысленному Максиму Перепелице с кубанскими казаками и нескончаемым, как Млечный Путь, улицам разбитых фонарей.
А ведь еще совсем недавно День народного единства обрамляли утомительные рассуждения и дискуссии о том, что именно страна празднует 4 ноября. Первая задача нового праздника – стереть из памяти народной вышедшую из моды Великую Октябрьскую социалистическую революцию – решалась с их помощью более или менее успешно. Вторая задача, созидательно-объединительная, давалась памяти народной гораздо сложнее. В целях просвещения несознательному электорату показывали разные познавательные сочинения. Год-два назад блокбастер Хотиненко «1612» показали даже дважды – сначала на Первом канале, затем на НТВ. Мое сердце раз и навсегда покорил историософский труд Михаила Леонтьева «Смутное время», на котором есть смысл остановиться особо: он оказался во многом пророческим.
Автор выбрал актуальнейший ракурс темы: «История смуты – это история предательства страны ее политической элитой…Так было в 1605-м, 1917-м, 1991-м». Кадры Смуты чередуются с кадрами Ельцина на танке у Белого дома, семибоярщина с семибанкирщиной, разбой Смутного времени с началом 90-х. Боярские боевые холопы, грабившие народ, настоящие оборотни в кольчугах, – это те же мощные службы безопасности, которыми окружали себя олигархи. Блестящий пиарщик Василий Иванович Шуйский, сам себя призвавший на царство, не кто иной, как победивший Ходорковский (спасибо, что последнего автор сравнивает не с тушинским вором). То, что в веке XVII Смута, то в веке XX – идеи либеральной демократии, которые помогли бы олигархии манипулировать народным сознанием (тут появляется лик Березовского, который, кстати, очень даже неплохо манипулировал самим Леонтьевым в эпоху ОРТ). Главный вывод фильма – в 1612-м случилось чудо преодоления смуты. «Чудо, — заключает Леонтьев, — которое еще не раз пригодится нам в русской истории». Портрет современного носителя чуда не прилагался, но мерцал в подтексте высокохудожественной финальной картинки очистительного дождя в центре Москвы.
Единственное, чего не предполагал даже такой дальновидный господин, как Леонтьев, что чудо будет олицетворять не один человек, а целых два. Именно они, Путин с Медведевым, в ноябрьскую предвыборную страду выдавили с экранов великих нижегородцев. Точнее сказать, не выдавили, а заменили собой. На митинге «Единой России» пламенная молодогвардейка Алена Аршинина четко расставила приоритеты, сравнив народное ополчение Минина и Пожарского с общенародным фронтом Путина и Медведева. Праздник нынешний тандем радостно встретил на исторической родине тандема XVII века, тем самым еще раз закрепив преемственность идеалов.
Пока в Нижнем Новгороде торжествовала преемственность, в Москве что-то странное происходило с идеалами. Собственно, с самого своего рождения День народного единства, не понятый большинством, несмотря даже на штудии Хотиненко и Леонтьева, воспринимался обыденным сознанием как праздник радикальных националистов. «Русские марши» то набирали силу, то затихали, пока в 2011-м не развернулись во весь фронт, основательно напугав москвичей и гостей столицы агрессией, наступательностью, массовостью. Хворосту в костер народного единства подбросил также неизбежный Жириновский, который глаголом жег сердца обездоленных русских в опасной близости к памятнику Пушкину. Для полноты сюжета что-то как всегда неотчетливое, но очень патриотичное, пытались замутить «нашисты», оккупировавшие едва ли не целой дивизией ВДНХ.
Итак, самое интересное в праздничные дни – это почти нулевая реакция на них телевидения. Новостное вещание, конечно, отдало дежурную дань событию: за подробным описанием нижегородского вояжа президента с премьером следовали вялые репортажи с митингов, завершавшиеся беглым упоминанием «Русского марша». Но на этом, собственно, все и заканчивалось. Зато на государственном канале «Россия» 6 ноября был явлен внятный жест: лучшее праздничное время, традиционно предназначенное для петросянов всех мастей, отдали артхаусному фильму «Елена». Режиссер Звягинцев снял кино, оглушающее своим будничным распадом всех связей, моральных устоев, внутренних скреп, позволяющих человеку оставаться человеком. Наша общая идентичность, по Звягинцеву, оборачивается диагнозом, не поддающимся лечению. Никто никого не любит; преданная жена легко, между делом убивает мужа из-за наследства; дочь главного героя выпала из социума; сыну и внуку главной героини социум, как и все остальное, по барабану – им бы только пить пиво с орешками, а потом стоять до одурения на балконе и плевать на головы прохожих... Очень поучительное кино, особенно в дни небывалого народного единства.
