Цивилизация
Есть юбилеи громкие и тихие. К последним относится 90-летие органов госбезопасности. Праздник прошел в режиме спецмероприятия, без широко рекламируемых предварительных анонсов, которые обычно так щедро раздают федеральные каналы.
На документальный фильм с безликим названием «Формула безопасности» я попала случайно, по привычке постоянно щелкать пультом в поисках чего-нибудь интересного. В центре повествования – глава ФСБ Николай Патрушев. Суровые трудовые будни, отличная семья, замечательные школьные друзья - Борис Грызлов и Сергей Смирнов (первый заместитель директора ФСБ). Этапы большого пути: взрывы домов в Волгодонске, Москве, Чечня, Норд-Ост, Беслан. Авторы фильма вспомнили также про историю с британским камнем, спровоцировавшим большой шпионский скандал. И пояснили нам, неразумным, отчего никто никого не выдворял из страны. Оказывается, то была «публичная порка» (любопытно знать, существовал ли в дипломатическом лексиконе до «камня» подобный термин?). Одним словом, Патрушев - милый, располагающий к себе человек, обожает волейбол, возрождает церкви, обустраивает дальние рубежи родины, даже на земле Франца-Иосифа побывал. Телепортрет получился отменным. Не очень, правда, расшифрован смысл названия фильма. И финал мало что прояснил: «На самой крайней точке российских территорий стоит памятник Николаю-Чудотворцу… заступнику и защитнику всех православных людей, обращающихся к нему за помощью. И это тоже – часть формулы безопасности». А где же вся формула? Стоит ли полагать, что она-то и базируется на двух Николаях, небесном и земном?
Не меньшую загадку задал и правительственный концерт (ПК) ко светлому Дню органов госбезопасности. Вообще ПК - удивительное явление. В советскую систему он вписывался так же органично, как Кобзон в Кремлевский дворец съездов. Апофеоз массовой культуры предполагал незыблемость структуры: они нам – любимых артистов, мы им – единство партии и народа. На пике перестройки единство истаяло вместе с партией. Несколько лет обходились без ПК, а затем жанр возродился. При Ельцине его идеология была неотчетливой, оттого доминировала эклектика. На сцене наступали друг другу на пятки казаки, юмористы, богатыри с хоругвями, попса, народный ансамбль Башкортостана. При Путине в ПК воцарилась имперская строгость и патриотизм. Никаких девушек с косами до копчика вперемешку с Петросяном и «Дискотекой авария». Все должно быть проникнуто осознанием высокой миссии России, где, как авторитетно сообщил в очередной песне поэт Илья Резник, «солнце новое встает на небе синем». История ПК последних десятилетий очень выразительна. Многие советские мифологемы увяли. Но эта воплощенная в правительственных концертах страсть к прошлому оказалась на редкость живучей. Я себе давно положила за правило - если хочешь уловить тонкость политических оттенков, смотри внимательно ПК, что я исправно делаю.
Дерзну предположить, что концерт в честь органов безопасности ознаменовал новую эпоху, правда, еще непонятно, какую именно. Попрание традиций обнаружились сразу. Мало того, что иерархичная телекамера во время исполнения гимна задержалась дольше обычного не на Путине, а на Медведеве. Так еще и вместо чего-нибудь краснознаменного концерт открыл джаз имени Олега Лундстрема. Минималистский дизайн сцены поражал взор отсутствием декораций имени Бориса Краснова. Путин, досидевший до конца, что бывает далеко не всегда, весело общался с Фрадковым; Медведев задумчиво и чинно расположился между Зубковым и Собяниным. Но главная сенсация была впереди.
Традиционно большое морально-политическое значение в структуре ПК имеет выбор ведущего. Цельнометаллическая Светлана Моргунова, перестоявшая на посту главкома ПК пяток генсеков и пару президентов, при зрелом социализме символизировала железную поступь режима, при незрелом капитализме – преемственность идеалов. И вдруг вместо вечной Моргуновой на сцену выходят два неопознанных объекта женского и мужского пола (фамилии, к сожалению, не расслышала), которым явно велено утеплить ритуальные заклинания на тему «ваша служба и опасна, и трудна». Дальше – больше. Никакого сладкоголосого Лещенко, профсоюзной музы Толкуновой или, бери выше, самой Пугачевой. Только Хворостовский, Башмет, Ванесса Мэй, Патрисия Каас (несколько потертая певица, эротично повиливая бедрами, призывала зал подпеть ей, но бойцы невидимого фронта хранили гордое молчание). Не обошлось, правда, без пары-тройки народных ансамблей из бывших братских республик и мужского хора Сретенского монастыря. Концерт вообще отличался невиданным плюрализмом. Один и тот же хачатуряновский «Танец с саблями» исполнялся дважды – сначала государственным ансамблем скрипачей республики Саха (Якутия), а затем опять же скрипачкой Ванессой Мэй. Венцом свободомыслия была назначена группа «Scorpions». Громче всего любители хард-рока из органов аплодировали завершившей концерт композиции «Ветер перемен».
Напомню – это не просто баллада, а символ обновленной России. Под нее «Скорпионы» вместе с Ростроповичем разбивали Берлинскую стену, ее пели в Кремле в 91-м. Тогда с ветрами перемен все было ясно. А куда они дуют теперь?
