Цивилизация
Информационным поводом для текста об этом человеке является вообще любой информационный повод. Война Израиля с террористами из ХАМАС. Споры внутри Координационного совета оппозиции, выносить ли на митинги требование отставки Путина или не требовать невозможного. Закрытие сайта colta.ru и передачи «Своя игра» на НТВ. Предстоящий или не предстоящий в декабре конец света. Отставка Роберто ди Маттео, всего полгода назад реализовавшего мечту Романа Абрамовича о выигрыше футбольной Лиги чемпионов, с поста главного тренера «Челси».
Но будем по-журналистски строги к выбору повода: 290 лет назад родился очень важный человек для украинской, российской и всей мировой культуры. Философ-мистик, настоящий европейский дервиш Григорий Сковорода.
Один из немногих когда-либо обитавших на этой планете людей, который прожил свой земной век как буквальный ответ на вопрос о смысле жизни.
Хотя истинно планетарную значимость его жизни придала его смерть. Апокриф гласит: 8 ноября 1794 года (по старому стилю) Сковорода гостил у одного своего ученика в селе Пан-Ивановка Харьковской губернии. Под вечер неожиданно взял заступ и начал рыть узкую яму — собственную могилу. «Пора, друг, кончить странствие, — сказал он. — Прошу тебя, пусть здесь будет мое последнее пристанище. И здесь напишите, что мир ловил меня, но не поймал». На следующий день его нашли в комнате мертвым. Руки были аккуратно сложены на груди крестом. Голова лежала на свитках его собственных сочинений, ни одна буква которых не была опубликована при жизни. Следов насилия на теле не наблюдалось. Человек захотел умереть и умер, просто остановив сердце. Это не было самоубийство. Это был удивительный акт персонального контроля за смертью человека, который удивительным образом контролировал всю свою жизнь.
Его жизнь словно учебное пособие для нашей захлебывающейся в болотной тине авторитаризма и стагнации страны, для все более растерянного перед нарастающим разрывом между технологическими кунштюками и моральной беззащитностью человечества.
Он показал, как можно быть глубоко верующим, но не мракобесом. Богобоязненным вольнодумцем. В его почти сократических диалогах много совсем уж банальностей, но вдруг проскальзывает, например, такое: «Ты не можешь найти ни одного друга, не отыскав вместе с ним и двух-трех врагов».
Человек, рожденный в селе под названием Чернухи, видимо, физиологически не способен иметь слишком светлый, розово-сопливый взгляд на мир. Но он всю жизнь искал эти изначально светлые высшие основания бытия. А потому мог с полным правом вопрошать: «Разве может говорить о белом тот, кому неизвестно, что такое черное?» Но все же главным подвигом Сковороды стали не его собственно философское наследие, не его аскетизм и порядочность, а именно эти уникальные отношения с миром и мирозданием. Как в дуэли — по-честному, один на один.
Ради того чтобы путешествовать и приобрести европейские знания, он притворился сумасшедшим, не побоявшись исключения из бурсы. Три года путешествовал по Европе в свите генерала Вишневского, выучил древнегреческий, древнееврейский, латынь. Стал, возможно, первым во всей Российской империи человеком, хорошо знавшим древнюю и новоевропейскую философию. Несколько раз был изгнан с учительской работы за собственные методы преподавания – сначала в Переяславской семинарии, а потом в Харьковском коллегиуме. Был, как мы бы сейчас сказали, репетитором, домашним учителем. Последние два десятка лет жизни провел в постоянных странствиях по Украине, ночуя в обычных крестьянских избах и отказываясь от очень лестных предложений — вплоть до просьбы императрицы Екатерины II поселиться при дворе.
Главным предметом, которому Сковорода учил людей, была сама жизнь. Главным учебным пособием был он сам. Мы все (ну или почти все) так или иначе хотим быть пойманными миром: мы жаждем уцелеть, вписаться, получить внешнее признание или хотя бы возможность безбедного существования, обретя свое место под солнцем. Мир и сам норовит силой затащить нас в свои сети, зажать в тисках политических, социальных, личных обстоятельств. Влюбленностей и ненавистей. Болезней и необходимости зарабатывать на пропитание.
Сковорода, которого как только не «обзывали» — и «русским Спинозой», поскольку был пантеистом, и «русским Сократом», потому что писал свои философские произведения в форме диалогов,-— оказался акционистом и визионером. Основным его философским высказыванием стал способ, которым он прожил свою единственную жизнь.
Он изменил обычную парадигму существования – вписаться в мир, чтобы уцелеть. Он решил (и воплотил это свое убеждение), что уцелеть как личности возможно, только если не вписываться в мир. Не ловиться на ухищрения, не покупаться на посулы, не прогибаться под давлением судьбы.
Вы спросите, при чем тут война Израиля с ХАМАС, а также все прочие элементы пресловутой текущей новостной картины мира? При том, что все эти так называемые исторические события, независимо от их калибра, всего лишь фон, на котором проистекают, необратимо уходя в песок времен, наши собственные жизни. Остановитесь на минуту, спросите у себя: «Где я»? Не в географическом — в метафизическом смысле. Где, где — на сковороде! На раскаленной сковороде бытия, куда каждого из нас бросили самим фактом рождения, без нашего согласия, и где мы ворочаемся, пытаемся устроиться поудобнее, подрумянить бока, не изжариться до срока. Из этих наших попыток, из движения миллионов воль и возникает ткань мировой истории, которую мы безнадежно силимся потрогать руками.
Мы все, каждый из нас, всего лишь ведем персональный заведомо проигрышный поединок со смертью. Григорий Сковорода не побоялся признать это. И кажется, сыграл вничью.
