Йикилев Йынсажу Нитуп

Настало время вслух произнести имя загадочного и могущественного идола нашего времени, известного немногим посвященным, как Римидалв Нитуп. Сведения об этом нефритовом истукане, наделенном непостижимой силой, теряются в тайных трудах чернокнижников, вскользь упоминаются в разделах каббалы, не предназначенных для праздных глаз, а истинное местоположение его в материальном мире и вовсе неизвестно. Считается, что Нитуп помещен провидением в Великое Ничто, а стало быть, может находиться где угодно — за поворотом плеча, на окончании вдоха, между ночью и днем.

Немногие свидетели, причастившиеся его Власти, бывшие когда-то людьми, описывают черты идола как нечто похожее на то, что все мы можем ненароком увидеть, случайно или от безысходности поддавшись соблазну узнать свою судьбу. Например, 12-й аркан мистических карт таро содержит изображение существа с головой козла, женской грудью и копытами, скрещенными над миром, которым он повелевает. Вместо глаз его пылают кровавые рубины, за спиной видны крылья, а голова окурена серой. На правой руке его надпись Solve — разреши. На левой Coagula — свяжи.

Многократно описанный, но до сих пор недоосмысленный ритуал поклонения этому идолу притягательно ужасен. Необходимо принести ему в жертву собственных детей, убить и сжечь их прямо перед изваянием нефритового болвана. И, даже если этим сакральным актом воля твоя не подавлена, следует коснуться левой руки его, и Римидалв Нитуп смилостивится и свяжет твою волю. Но, если жертва была осмысленной, следует коснуться правой руки его и будут разрешены все прощения, блага и радости мира людей, о которых можно только мечтать, а в обмен будет отобрана сущая мелочь — земное твое имя.

Отбросьте на секунду мнимую бредовость прочитанного и согласитесь, что культ поклонения идолу, известному как Римидалв Нитуп, не так уж чудовищен, средневеков и немыслим, как представляется вначале. Подумайте: так ли велика уж цена за мистическую возможность отказаться от страданий? Так ли много надо отдать, чтобы избежать нищеты, старости, болезней, тяжкого неблагодарного труда, низости и беспомощности человеческой природы, душевных страданий, возможности и права вслух произносить проклятия несправедливому миру, изначально не созданному для удовольствия грешных и слабых людей? Мучительные категории добра и зла, чертов рассудок, драматургия познания, природа сомнений — и вправду, ли так они существенны, чтобы в самом деле не пожертвовать таким сущим пустяком, как собственное «я»?

Признайтесь: в нашей стране березового ситца и толоконного православия кому на полном серьезе охота ждать воображаемого Страшного суда, который будет вершиться когда-нибудь потом, после информационной программы «Время», при странных к тому же и неприятных обстоятельствах? Покойные родственники, друзья и враги восстанут из могил, куда уложили мы их с такими почестями и трудом, со всех будет спрошено, и каждому воздастся по делам его. Аллилуйя! Всего лишь небольшая жертва, касание нефритовой руки — и все несказанное никогда не будет сказано. Воля, сила, страсть — все они в одно мгновение станут несущественными, приобретут очертания конкретных, понятных материальных предметов, с которыми можно играть и обращаться не хуже, чем с собственным умом. Деньги, машины, окна, двери, набор вафельных полотенец, кресло у камина — разве не в них теперь выражено все добро и зло нашего проклятого непознаваемого мира? Не они ли позволяют нам на полном серьезе судить, что плохо, а что прекрасно? Рассудок, этот пошлый инструмент самокопания, к счастью, стал уделом слабых смертных тварей. Предрассудок — вот в чем теперь преимущество сильных мира сего.

Господи, чудны дела твои, пути неисповедимы. Как можно было позволить себе быть преданным, побитым камнями, остаться в одних обносках и умереть прибитым какими-то уродами к грубому деревянному кресту? Как можно было согласиться остаться ни с чем за одну лишь возможность все называть своими именами? Как можно на полном серьезе просить теперь у тебя что-либо, если ты никогда и ничего не давал, а лишь улыбался в ответ? Ты лузер, Господи, ты проиграл, и если мы подобие твое, то да минует нас чаша сия. Человек — это звучит гордо! Ах, какая женщина, мне б такую! Вот звуки, которые понятнее нам голоса трубы архангела твоего Гавриила. Ты создал нас — отлично. Но имя! Имя — от лукавого. Только оно называет нас, дает нам наше скорбное место в этом лучшем из миров, и от него происходит все зло. Поэтому мы отдадим его непостижимому идолу нашей мечты и останемся просто безымянными счастливыми путниками. А он, с рогами козла, с рубиновыми глазами и головой, окутанной серой, пускай имеет тысячи имен — Дегосдупу, Чесудкой, Римидалв Нитуп, Йикилев Йынсажу Нитуп.

Но вот ведь странность. В мире, добровольно отрекшемся от зла, отдавшем в жертву могущественному нефритовому истукану свое истинное имя, откуда берутся старость, нищета, болезни, низость и душевные страдания? Там, где связана воля и разрешена безмятежность, почему слышны еще проклятия? Не в том ли причина твоей, о, Господи, простительной улыбки, что суд твой вершится всегда, каждую минуту, здесь и сейчас, каждый Божий день? Без лишней волокиты с эксгумацией друзей и врагов человеческого рода. И каждому воздастся по делам его, стоит лишь назвать все своими именами. Лишь прикоснуться к могущественному идолу и произнести суть его задом наперед, расшифровать смысл заклинания, лишить его принесенной нами же жертвы. Как знать, быть может, уже прямо в программе «Время» архангел протрубит нам наше проклятие разума также громко, как звучала до этого музыка всепрощающей глупости.

Удивительны, необычайны, непостижимы дела твои. Добро и зло не отделимы в них друг от друга. Например, мы воочию видим безымянную птичницу, инвалида и ученого, которые, послушные воле твоей, предстают перед нефритовым идолом в образе членов партии «Единая Россия», касаются его взглядом и произносят имя его не так, как обычно. Римидалв Нитуп, Дегосдупу, Чесудкой — это значит всего лишь Владимир Путин, Депутат Госдумы Путин, Человек с Удочкой. Великий Ужасный Путин больше не имеет заклятия Йикилев Йынсажу Нитуп. Отныне он человек, а не ритуальный болван, не кумир равнодушия, не дар предрассудка. На правой руке его медленно тает надпись Solve — разреши, на левой Coagula — свяжи. Запах серы улетучивается за окно, рубины тускнеют, крылья опадают к ногам ритуального властелина.

Наши имена возвращаются к нам. Но что мы будем делать с ними в этом худшем и прекраснейшем из миров?