Двери в прошлое

Три года назад главным политическим бестселлером Европы была статья «Сила и слабость» (затем на ее основе вышла книга) американского политолога Роберта Кейгана. Он доказывал, что Старый и Новый Свет стремительно расходятся. Америка, по версии Кейгана - «порождение Марса», укрепляет свою военную мощь и взваливает на себя все большее геополитическое бремя лидерства и традиционной сверхдержавной политики. Европа же, «порождение Венеры», замыкается в своем уютном мирке, где наступил обещанный еще в конце 1980-х «конец истории», более нет силы и больших интриг, а торжествуют право и гуманизм.

Хотя Кейган избегал оценок, из описания ситуации вытекало, что автор симпатизирует пусть и несовершенной, но динамичной «сильной» Америке, а в перспективы «постисторической» «слабой» Европы особенно не верит. Творение Кейгана вызвало бурю возмущения у европейцев и действительно грешило большим количеством упрощений. Однако основную тенденцию - расхождение двух берегов Атлантики по разным эпохам - политолог угадал точно: дальнейший ход событий подтвердил справедливость подобной гипотезы.

Сегодня маститый эксперт мог бы написать продолжение нашумевшей статьи. Нет, сильной, как Америка, Европа не стала. Да и Америка не ослабла настолько, чтобы переселиться на «Венеру». Но стройная схема, нарисованная Кейганом, рассыпается.

Соединенные Штаты столкнулись с пределами своей «марсианской» мощи, которая не способна решить многие проблемы. А Европа возвращается в якобы «закончившуюся» историю.

Рубиконом, обозначившим возвращение Старого Света к истокам, стало расширение ЕС в мае 2004 года. В ряды Евросоюза влились страны, которые в силу различных обстоятельств еще не свели счеты с прошлым и посчитались обидами не со всеми соседями. Дальнейшее расширение, если оно, конечно, состоится, только увеличит группу тех, кто не готов подвести черту под собственной историей. А ведь именно это было основополагающей чертой «классического» Европейского сообщества, построенного на идее примирения и отказа от исторических амбиций. Ни одна из европейских наций, конечно, не перечеркивала своего прошлого, однако его прагматично выносили за скобки текущей политики и экономики. Без этого никакой интеграции, наверное, просто не случилось бы.

У каждого из новых стран-членов ЕС, будь то Польша, страны Балтии, Кипр или кто-то еще, есть свои причины апеллировать к прошлому и взывать к восстановлению справедливости. Главное, что многотрудная и полная не самых приятных страниц европейская история вернулась.

Сначала в виде польско-российских и балто-российских конфликтов, замешанных на былых обидах. Призраки 60-летней давности маячат и в отношениях Варшавы и Берлина. А теперь «исторический ренессанс» дошел и до старой Европы.

Отчаянные попытки Австрии остановить Турцию «у стен Вены», как в 1683 году, можно считать курьезным совпадением, но факт остается фактом - Альпийская республика заняла самую непримиримую позицию. И как был достигнут компромисс? Путем другого «исторического» размена: позиция ЕС по Хорватии, входившей некогда в состав Австро-Венгрии, в одночасье изменилась. Вдруг оказалось, что Загреб готов к началу переговоров о членстве, хотя еще накануне все считали иначе. А казус с прокурором Гаагского трибунала Карлой дель Понте, которая за один день прозрела и поняла, что хорваты как следует сотрудничают с международной Фемидой (до минувшего понедельника дель Понте занимала непримиримую позицию, обвиняя Загреб в саботаже выдачи военных преступников), станет путеводной звездой для российских прокуроров.

Пусть теперь кто-нибудь только попробует упрекнуть подчиненных господина Устинова в том, что их действия политически мотивированы!

До определенного момента подведение черты под предыдущей историей было «входным билетом» в историю новую. В соответствии с этими правилам Турция, стремившаяся в Евросообщество с 1963-го, должна была ментально переродиться - признать геноцид армян 1915 года и отказаться от поддержки турок-киприотов. И эти требования были справедливыми: хочешь стать членом клуба, играй по общим правилам, в которых не предусмотрено сохранение исторического багажа в полном объеме. И каждый из вступавших секвестировал прошлые амбиции.

Но действуют ли еще эти правила? Сама дискуссия о членстве Турции ведется прежде всего в историческом поле, хотя нормы европейской политкорректности такого не предусматривают, а призывают оперировать сугубо формализованными критериями. Открывая же дверь на Балканы (в их европейской идентичности никто не сомневается), Евросоюз распахнет шкаф с таким количеством скелетов, что атмосфера может начать меняться в масштабах всего континента. И ведь для этого вовсе не обязательно кого-то куда-то принимать - само начало обсуждения несет в себе мощный «исторический» заряд.

На протяжении длительного времени машина европейской интеграции эффективно «перемалывала» разные страны и культуры. Греция, Испания, Португалия, Великобритания, Финляндия… У каждой более чем достаточно исторических и психологических особенностей, но сохраняя их, эти державы, каждая по своему, адаптировались под европейский стандарт. Они не стремились его менять, добровольно соглашаясь на самоограничения.

Казалось, что «переработать» небольшие государства Центральной и Восточной Европы труда тем более не составит. Но вдруг оказалось, что именно они, по крайней мере активная их часть, хотят менять Евросоюз и, что самое удивительное, способны это делать!

Возможно, потому что их много. А скорее просто потому, что одномоментное принятие 10 новых стран (в перспективе еще, как минимум, двух) нарушило хрупкий баланс, что стало катализатором обострения всех внутренних противоречий объединения (между различными странами, между странами и брюссельским центральным аппаратом, между региональными и отраслевыми группами, между концепциями развития и моделями устройства).

В прежней ситуации потребовалось бы пару лет, чтобы утихомирить «буйных» новичков, превратив их в добропорядочных членов семьи.

Сейчас воздействие этих самых новичков на союз может парадоксальным образом оказаться большим, чем союза на них.

Турко-хорватский прорыв на переговоры - это серьезно. Глава Еврокомиссии Баррозу обещает предельно сложный диалог с неопределенным результатом, но чем дальше зайдет такой диалог, тем сложнее будет Брюсселю сказать «нет». ЕС втягивается в новый процесс расширения, прервать который трудно, его инерция очень сильна. И по этой инерции Европа может прийти не в будущее, которое так кропотливо сооружали последние 55 лет, а в собственное прошлое.