Американо-китайские ценности

Встречи в верхах – необходимая дипломатическая рутина, но во все времена есть главные саммиты, к которым приковано внимание всего мира. До начала 1990-х годов такими были переговоры руководителей Советского Союза и Соединенных Штатов, сейчас эту роль выполняют встречи президента США с председателем КНР. Нынешнее пребывание Ху Цзиньтао в Вашингтоне освещают вплоть до мелких деталей, включая полный список гостей и меню первого с 1997 года официального обеда в Белом доме, который американский лидер дал в честь китайского визави.

С точки зрения стратегической значимости для международной системы отношения Вашингтона и Пекина пока не дотягивают до советско-американского уровня 30–40-летней давности. Все-таки тогда собеседники, прежде всего, обсуждали, как снизить риск конфликта, гипотетически способного уничтожить весь мир. Сейчас ни о чем подобном речи не идет. Но в остальном

нет двусторонних связей, которые больше влияли бы на мировую политику, чем американо-китайские – в экономическом, политическом, а теперь все больше и военном плане.

На мероприятиях в Вашингтоне стороны лучились оптимизмом и старательно сглаживали противоречия. Барак Обама обнаружил «общие ценности», которые связывают два народа, – «уважение к семье, убеждение, что при помощи образования, упорного труда и готовности к жертвам мы способны сделать будущее таким, каким хотим его видеть, прежде всего, обеспечивая лучшую жизнь нашим детям». Можно только восхититься находчивостью президентских спичрайтеров, которые нашли качества, действительно свойственные менталитету обоих народов, и обошли то, что обычно обсуждается в качестве ценностей, – приверженность демократии и соблюдению прав человека. Правда, на пресс-конференции Обама сообщил, что «прямо и откровенно» затронул на переговорах с Ху и эти темы, а китайский лидер порадовал хозяина признанием того, что КНР «еще есть над чем поработать» в области демократизации и страна будет этим заниматься. В общем, все остались довольны.

Отношения США и Китая за два года президентства Барака Обамы складывались довольно странно. Обама пришел в Белый дом в разгар мирового финансового кризиса, который наглядно продемонстрировал степень взаимной зависимости двух стран.

Джордж Буш начинал свой первый президентский срок с желанием показать Пекину, кто в мире хозяин, но быстро сбавил обороты и завершал пребывание в Белом доме как один из самых лояльно настроенных к Китаю руководителей Соединенных Штатов.

Примечательно, что при Буше стратегическое планирование американо-китайских отношений из Госдепартамента и Пентагона фактически переместилось в министерство торговли, а главной фигурой стал глава ведомства Генри Полсон. По сути, именно он служил персональным олицетворением идеи Кимерики – экономического симбиоза американских денег и китайского производства, которому во второй половине 2000-х стали прочить перерождение в политический кондоминиум по управлению миром.

Затем, однако, атмосфера изменилась. Кризис показал, во-первых, что американо-китайская взаимозависимость внесла немалый вклад в надувание пузыря, который лопнул с таким треском, во-вторых, что обе стороны тяготятся этой неразрывной связью, ограничивающей пространство для маневра в остальных вопросах. Приход Обамы совпал как раз с разговорами о «конце Кимерики». С тех пор

создалось впечатление, что у администрации Обамы нет четкого представления о том, как строить отношения с КНР.

С одной стороны, именно в Китае два года назад Хиллари Клинтон заявила крайне необычное для США политическое кредо, публично признав, что вопросы демократии и прав человека не являются текущим приоритетом Вашингтона. Это высказывание многих шокировало, но быстро стало понятно, что это сознательный выбор – Обама предпочитает снизить идеологический накал ради решения практических проблем. С Россией это сработало, с Китаем – нет, что вполне объяснимо. Российско-американские отношения – исключительно военно-политические, и изменение общей атмосферы за счет отказа от ценностных вопросов способно стимулировать готовность к разменам и принести результат. Китайско-американские связи – прежде всего экономическое явление, где объективные противоречия переплетены очень тесно и одной лишь сменой лозунгов делу не поможешь.

Между тем администрация попыталась сделать именно это – устранить идеологические раздражители, но занять более жесткую позицию по экономическим вопросам. Практически тогда же, когда Клинтон отмежевалась от защиты прав человека в Китае, министр финансов Тимоти Гейтнер пообещал разобраться с «валютными манипуляторами», то есть добиться от Пекина повышения курса юаня, который сейчас административно поддерживается на выгодном для китайских производителей уровне. Слова госсекретаря в КНР восприняли как должное, а главе минфина дали резкий отпор.

Вехой должна была стать поездка Обамы в Китай осенью 2009 года, президент как раз завершал год интенсивных визитов, во время которых он произносил программные речи. Визит стал, вероятно, самым неудачным из всех зарубежных вояжей президента. Конкретных результатов не достигли, а укрепить свой имидж как «лидера нового типа», предлагающего революционное видение мирового развития, Обаме не дали хозяева, которые организовали поездку так, чтобы дать понять: они очень рады принять «еще одного» президента США. Не менее, но и не более.

2010 год стал временем охлаждения – начиная с январского решения продать военную технику Тайваню на сумму более $6 миллиардов, заканчивая вручением Нобелевской премии мира диссиденту Лю Сяобо, находящемуся в китайской тюрьме, и призывами Обамы его немедленно освободить.

Весь год продолжались разговоры о неизбежности протекционистских мер и необходимости всерьез нажать на Китай, чтобы принудить его ревальвировать национальную валюту. К этому можно добавить волну публикаций в американских изданиях о быстро растущей китайской военной угрозе и новой «самоуверенности» Пекина, которые подогревают напряжение.

Вообще, в отличие от периода Буша, когда американо-китайские отношения заметно «экономизировались», при Обаме они явно дрейфуют в военно-стратегическом направлении. Вашингтон, одним из приоритетов которого является свобода судоходства, очень беспокоит поведение Китая в прилежащих водоемах – Южно- и Восточно-Китайском морях. Резкое обострение ситуации на Корейском полуострове в прошлом году сыграло на руку США – поведение Пхеньяна дает прекрасный повод для наращивания американского военного присутствия в регионе и укрепления связей с союзниками – Японией и Южной Кореей. Соединенные Штаты тревожит, что у многих в Азии сложилось впечатление, будто Китай вышел из экономического кризиса значительно укрепившимся, а Америка – сильно ослабевшей. Если такой образ сохранится, это может привести к тому, что региональные государства задумаются о переориентации на Пекин – как на более сильного и перспективного партнера. А это скажется и на глобальных позициях КНР.

Нынешний визит Ху Цзиньтао – попытка снизить напряжение. Китай прекрасно понимает – если США перейдут к целенаправленному сдерживанию Пекина, это создаст для него слишком много препятствий. Перевод отношений в военную плоскость сразу покажет слабость Китая, он совершенно не готов к полномасштабному противостоянию с Америкой. Поэтому Пекину выгодно вернуться к другой дискуссии. Слова председателя КНР о несовершенстве ситуации с демократией в Китае – зеркальное отражение того, что два года назад попыталась сделать Хиллари Клинтон.

Пекин дает понять, что готов обсуждать «святое», главное, чтобы разногласия не сказывались на настоящих интересах. Ход изящный. Но подспудное нарастание военно-политического противостояния продолжится, прежде всего, из-за асимметрии отношений.

Чем больше Америка будет озабочена ростом экономических дисбалансов с Китаем, тем выше будет желание компенсировать это иными средствами. И изобретение «общих ценностей» эту проблему не решит.