Цивилизация
Иракская эпопея вступает в решающую фазу. От стратегии, которую изберет Белый дом, зависит не только судьба крупной арабской страны, но и перспективы Ближнего Востока, ключевого региона для всей международной стабильности.
Выбраться из иракского болота Вашингтон сможет только в том случае, если две крупнейшие партии сформулируют общую стратегию и начнут воплощать ее в жизнь. Пока, однако, не только не просматривается консенсуса по важным вопросам, но и, напротив, «искрит» по смехотворным поводам.
На днях президенту Бушу пришлось на полном серьезе объяснять, что в послании конгрессу о положении в стране он не хотел оскорбить демократов. Вместо грамматически корректного словосочетания Democratic majority (демократическое большинство) Буш произнес Democrat majority (русский эквивалент, наверное, что-то вроде «демократное большинство»). В потере суффикса -ик наиболее бдительные из активистов усмотрели желание принизить значимость партии, сознательно исказив ее название. А из этого уже вытекал вывод, что Белый дом не настроен на конструктивную работу с оппозиционным конгрессом.
Президент ответил, что в мыслях не имел кого-либо оскорбить, и напомнил о своем техасском происхождении, из-за которого у него определенные проблемы с произношением. Попутно Буш заметил, что поражен проявившимся уровнем межпартийного недоверия и подозрительности.
Эта анекдотичная история наглядно отражает атмосферу американской политики. До президентских выборов еще почти два года, но кампания фактически началась.
Точнее, не прекращалась с прошлой осени, когда демократы перед выборами в конгресс приступили к целенаправленной атаке на республиканцев по иракской линии. Если дела на Ближнем Востоке пойдут в том же духе, Демократической партии останется только поддерживать критический накал и избегать ответственности за происходящее.
Последнее теперь сложнее, чем раньше, поскольку демократы контролируют законодательную власть. Если конгресс поддержит начинания Белого дома, то придется разделить и ответственность. Но полностью «уйти в отказ» опасно, ибо тогда большинство конгресса предстанет безответственными политиканами, для которых тактические соображения важнее, чем судьбоносный для Америки вопрос.
Администрация попала в политическую ловушку. Планируя вторжение, Пентагон отверг независимые оценки, согласно которым для эффективной оккупации Ирака необходимо порядка полумиллиона военнослужащих. Такой расчет еще в середине 1990-х делала, например, корпорация «Рэнд» исходя из численности населения и особенностей иракской этнополитической структуры.
Идеологи войны против Саддама сочли, что, во-первых, столько не нужно, ибо серьезного сопротивления не предполагалось, во-вторых, запрашивать так много военных для операции в другой части света политически невыгодно.
Но тогда убедить общественность в необходимости отправки значительного контингента во имя ближневосточной демократии было можно, война пользовалась поддержкой. Сегодня большинство против пребывания в Ираке, не говоря уже о расширении операций.
Между тем, чтобы уйти, прежде необходимо значительно усилить контингент и попытаться навести хоть какой-то порядок. Эксперты не вполне понимают, откуда взялась цифра двадцати тысяч военных, которых Джордж Буш намерен дополнительно направить в Ирак, для изменения военной обстановки этого явно недостаточно. Но конгресс грозит заблокировать и это, урезав ассигнования на боевые действия.
Буш настаивает на своем праве как верховного главнокомандующего принимать, по сути, единоличные решения о стратегии ведения боевых действий. Такую позицию не разделяют не только демократы, но и многие влиятельные республиканцы, которые напоминают о необходимости баланса полномочий.
Но с точки зрения избирательного расклада-2008 линия, избранная президентом, устраивает почти всех. Хозяин Белого дома, которому уже не надо беспокоиться о собственных электоральных перспективах, фактически выступает в роли камикадзе.
Он берет ответственность лично на себя, избавляя от нее не только оппонентов, но, по сути, и соратников по партии.
В сложившихся обстоятельствах это, похоже, единственно возможный подход, поскольку иначе не будет вообще никакой последовательной политики. Не случайно Джеймс Бейкер, глава независимой комиссии по Ираку, рекомендации которой фактически были отвергнуты, советует поддержать президента, поскольку это хоть какой-то шанс.
Бушу некуда маневрировать, ему остается либо отречься от того, что он делал в последние пять лет и похоронить свое президентство, либо, невзирая ни на что, настаивать на правильности решения о войне против Саддама и продолжать попытки стабилизировать Ирак военной силой. Президент выбирает второй вариант. За его спиной несокрушимой скалой возвышается вице-президент Дик Чейни, последний из оставшихся во власти идеологов иракской кампании. Чейни не дает ни малейшей слабины. Он не только утверждает, что война была необходима, но и называет достигнутое в Ираке с 2003 года «замечательным успехом». Правда, именно сейчас правая рука вице-президента Льюис Либби находится под судом по обвинению, связанному с попыткой фальсифицировать аргументы в пользу иракской войны. Но исход разбирательства неочевиден, показания свидетелей не столь однозначны, как во время следствия. Как бы то ни было, терять Чейни нечего — его политическая карьера в любом случае завершается.
Пожалуй, главная опасность, которая существует сегодня, связана с попыткой администрации решить один кризис провоцированием другого.
Вопреки рекомендациям комиссии Бейкера Буш не только не настроен на диалог с Ираном, но, напротив, демонстрирует готовность ужесточить позицию.
Тегеран открыто обвиняется в поддержке иракского сопротивления. Влиятельный сенатор Ричард Лугар вообще считает: чем непримиримее отношение к Ирану, тем прочнее позиции США в ключевых арабских странах — Саудовской Аравии, Египте, Иордании, монархиях Персидского залива. Все эти режимы, мол, настолько боятся доминирования персов-шиитов, укрепившихся в результате свержения Саддама Хусейна, что пойдут на многое ради их сдерживания.
В пользу аргументов Лугара отчасти свидетельствует поведение арабских государств во время прошлогодней войны в Ливане между Израилем и шиитским движением «Хезболлах». Оно практически не дождалось солидарности со стороны арабских братьев. Те втайне надеялись, что ненавистные израильтяне решат за них проблему растущего влияния ливанских шиитов, за которыми стоит Тегеран.
Этого, впрочем, не случилось, и Иран вместе с проиранскими силами в соседних странах становится главным фактором ближневосточной политики. У США сегодня нет ни сил, ни возможностей всерьез заняться нейтрализацией этого фактора. Если, конечно, уходящая команда не рискнет сыграть ва-банк.
