Эндемический терроризм

Звонишь знакомому, а он не берет трубку. Звонишь его другу — в ответ: «А ты знаешь, его пять минут назад убили». Сидишь с человеком, он рассказывает, как ваххабиты убили его родича, мента. А ты знаешь, что у этого человека зять — ваххабит и его запросто убьют через неделю или он сам кого-то убьет.
А потом, через пять лет такой жизни, взрывается метро в Москве, и тебе звонят и просят прокомментировать: «Ах, что вы почувствовали?» «Ах, переменилась ли жизнь?», «Как теперь быть дальше?»
Нет, блин, не переменилась. Никак. И я не ощутила ничего, чего бы я привычно не переживала день за днем. Как быть дальше? Жить. Как живет Пакистан или Сомали, где теракты эндемичны. Все равно в этой вашей Москве взрывов будет меньше, чем в Махачкале. Не потому, что Москва защищена лучше. А просто потому, что террористы у нас дешевые, взрывчатку они делают у знакомых, перегружают ее дома и взрываются там, где знают. Москву они знают хуже. Вот и все. А так взорвать Евкурова или Назрановский РОВД гораздо сложней, чем метро в Москве.
Из всего, что я услышала за последнюю неделю, более всего меня поражает неадекватность общества. Такое впечатление, что в метро взорвались инопланетяне, и эксперты (за немногим исключением, например Георгий Мирский) деятельно высказывают соображения о метаболизме и способах размножения инопланетян, хотя не знают даже, из белка они или нет.
При этом меня не интересуют персонажи типа Патрушева, углядевшего в терактах грузинский след. Не собираюсь комментировать клинических идиотов или российское ТВ, которое вместо теракта рассказывает о реакции Великого Медведева на теракт.
Я о другом. Первое. Взрывы в России происходят 11 лет. При этом происходят они чаще не в Москве (где они вызывают наибольший резонанс), а близ Кавказа, где боевикам легче оперировать. (Я сейчас говорю не о взрывах, когда взрывают ментов, а именно когда взрывают просто граждан.)
Власть эти взрывы пытается не замечать. Когда 24 августа 2004 года взрывают одновременно два самолета — власть твердит, что они упали сами. Когда взрывается во Владикавказе — говорят, что это разборка, когда взрывается рынок в Астрахани — говорят, что это бандиты. В крайнем случае, как при взрыве электрички в Ессентуках (5 декабря 2003 года, 40 трупов) или рынка в Самаре (4 июня 2004), стараются забыть о теракте как можно быстрее. Ведь эндемические теракты противоречат укрепленной вертикали власти.
Но самое поразительное, что этих терактов не замечает и публика! Кто из экспертов, активно порицавших в эти дни «кровавый режим», помнит, что теракты в 1999 году начались не со взрывов домов в Москве, а со взрыва на рынке во Владикавказе (19 марта 1999-го, 53 трупа)? Кто помнит, что одновременные теракты в России были и 6 октября 2000-го, и 8 декабря 2000-го, и 24 марта 2001-го – только не в Москве, а в Пятигорске, Кавминводах, Ессентуках? Кто помнит про рынок в Самаре или электричку в Ессентуках? А, признайтесь честно? Все, что вне Москвы, не существует.
Такое впечатление, что власть будет игнорировать все, что нельзя приписать проклятому Западу, а публика будет игнорировать все, в чем нельзя обвинить кровавый режим.
Второе. Эти взрывы опираются на совершенно конкретную идеологию, гласящую, что весь Кавказ, который был землей ислама в XIX веке, должен быть освобожден от неверных, что на Кавказе идет оборонительный джихад и что участие в оборонительном джихаде является фарз'айн — индивидуальной обязанностью каждого мусульманина.
Напомню, что бен Ладен тоже объявил оборонительный джихад против США и в своей фетве 1998 года сообщил: а) что он имеет право убить любого американца; б) что террористами являются американцы, а не он.
Никакого следа понимания этой идеологии у либеральной общественности нет и в помине. Вершиной интеллектуальных достижений правозащитников является мысль, что «террористами являются менты, а не ваххабиты». Эта мысль является точной копией второго тезиса бен Ладена, и люди, высказывающиее ее в лицо леговерным кяфирам, ухмыляются за их спиной и добавляют кое-что другое.
Что именно? Цитирую: «Ни о каких интересах русских на Северном Кавказе речи не может идти… Здесь только один выход — мечом и огнем сжечь все дотла и дорезать, кто остался жив, чтобы ни один не уполз» (Магомед Тагаев).
«Каково положение мусульманина, который живет сегодня в кяфирском государстве? Ответ только один — вступить в войну против куфра, встать на Джихад» (Муса Мукожев).
«Если мусульманин выступает против мусульман на стороне неверных, то отношение к нему такое же, как к неверным». «Признание конкретного человека неверным означает, что его следует убить, его имущество — халяль, его жены сразу считаются разведенными, и родители не оставляют ему наследства» (Анзор Астемиров).
Если на Северном Кавказе взрывы направлены на ментов, так это потому, что менты приравнены к неверным. Ведь если смертник взорвется в Махачкале просто в автобусе, то погибнет много мусульман. А в Москве кто ни взорвется — все неверные.
Третье. Слово «международный терроризм» не значит, что России надо сравнивать себя с США или с Великобританией. Главными странами, страдающими от воинствующего салафизма, являются страны третьего мира — такие как Пакистан, Египет, Алжир, Сомали. Кстати, значительная часть этих стран до 1991 года строила социализм, а теперь борцов за светлое будущее сменили борцы за Аллаха.
В отличие от США правительства этих стран не обладают моральным авторитетом, чтобы противостоять фанатикам, а их спецслужбы коррумпированы и неэффективны.
Никто не удивляется, что в Пакистане теракты происходят каждый месяц, и никто не думает, что какой-то отдельный теракт является «поворотной точкой», после которого что-то должно измениться или переродиться. Нет, в таких странах есть просто своя графа смертности: вот это смертность на дорогах, а вот это — от терроризма, причем и та и другая очень высоки.