Цивилизация
Все это выглядело очень буднично и даже, сказал бы, монотонно. Не было ярких красок – в отсутствие партийных знамен и плакатов преобладала серо-черная гамма. Тусклое московское небо, каким оно обычно бывает в конце октября, темные плащи и куртки собравшихся. Не было и обличительных речей: назывались только имена, возраст, место работы и дата приведения приговора в исполнение. Практически перепись населения. С той лишь разницей, что указывали их не переписываемые, что, при наличии последнего пункта, вряд ли было бы возможно, а пришедшие в День памяти жертв политических репрессий к Лубянскому камню потомки. Кстати, некоторых потомков я не раз наблюдал на этом месте в солнечные летние дни. Они уютно располагались здесь с пивком и нехитрой закуской, используя в качестве импровизированного стола постамент памятника. Что ж, как говорится, всюду жизнь.
На этот раз потомки были другие. В основном, как на большинстве мероприятий подобной направленности, мои ровесники плюс-минус десять лет. Обычные лузеры, как называет их продвинутый молодняк. Но при этом наблюдался и сам молодняк, причем вполне успешного вида. Один паренек в велосипедном шлеме и недешевом спортивном прикиде явился прямо со своим двухколесным конем под уздцы. И еще какие-то, с рюкзачками, подтягивались. И два духовных лица пришли, в облачении. Один помоложе, другой постарше. У того, что помоложе, на ногах были почему-то светлые кроссовки. Перед расставанием они троекратно облобызались, а младший еще и приложился губами к руке товарища. За пару человек передо мной в течение часа медленно продвигался Евгений Григорьевич Ясин.
А процедура была предельно простая. Получаешь свечку и листок с фамилиями, которые должен прочесть в микрофон. Мне достался такой:
114
Гостев Василий Николаевич
40 лет
Диспетчер грузовой службы Управления Московской окружной железной дороги.
Расстрелян 22 марта 1938 года.
Готоб-Сурун
28 лет
Начальник отделения 3-го отдела Министерства внутренних дел Монгольской народной республики.
Расстрелян 27 июля 1941 года.
Гофман Борис Федорович
40 лет
Старший научный сотрудник Центрального научно-исследовательского института Наркомата просвещения РСФСР
Расстрелян 14 июня 1938 года.
Гофштетер Иван Иванович
46 лет
Зоотехник в совхозе Васькино
Расстрелян 9 августа 1938 года.
Грабкин Иван Евсеевич
39 лет
Машинист на водокачке станции Бородино Западной железной дороги
Расстрелян 11 марта 1942 года.
Гравель Петр Марцевич
63 года
Сторож в совхозе «Острога»
Расстрелян 5 апреля 1938 года.
Списки составлялись в алфавитном порядке, отсюда и разброс в датах. Не все из поименованных — жители Москвы. Многих привозили для проведения следственных мероприятий в рамках одного дела из разных мест.
Существует мнение, возможно справедливое, что в ставший зловещим именем нарицательным 37-й год расстреливали уже тех, кто сам когда-то подписывал или приводил в исполнение подобные приговоры. Крупных чекистов, легендарных командармов и комкоров, топивших в крови крестьянские восстания, старую ленинскую гвардию, напоровшуюся на то, за что боролась, ну и, понятно, мастеров культуры – ударную группу поддержки сталинского режима. И есть, мол, в этом жесткая ирония истории. Не берусь спорить. Но за тот час с небольшим, проведенный в чинной очереди, у меня сложилась несколько иная социологическая картина. Среди имен тех, чья жизнь оборвалась в тот год, я не услышал практически ни одного, что называется, знакового. Какие-то кладовщики, машинисты, музыканты из ансамбля народных инструментов, работники потребкооперации, сторожа, преподаватели техникума, рабочие… В общем, как у Пастернака «…здесь были бабы, слобожане, учащиеся, слесаря.» Электорат, короче.
Со временем краски любой исторической картины, какими бы мощными мазками она ни писалась, тускнеют. Нормальный человек не может жить с постоянным ощущением чужой трагедии. Ну, просто невозможно бриться, завтракать, ходить на работу, пялиться в телевизор, если думать только об этом. Где истребленные конкистадорами индейцы, сгинувшие в болотах строители Санкт-Петербурга, голодающая Африка — и где сегодняшние мы? Наверное, нужны какие-то особенные приемы, чтобы встряхнуть отчаянно сопротивляющийся любым встряскам наш сонный мозг. Возможно, приемы эти должны быть художественными. Сомневаюсь, чтобы организаторы акции ставили перед собой художественную задачу. Но сама безыскусность и беспафосность действия на фоне монументальных лубянских декораций рождала ощущение катарсиса. Причем в моем случае, как это ни странно, слегка отсроченного. Потому что по-настоящему пробрало меня только на следующий день.
… А люди все выходили и выходили, один за одним, к микрофону, снимали шапки и ровными голосами, кто тише, кто громче, называли имена, произнося в конце: «Вечная память». Кто-то добавлял уже от себя имя погибшего отца, деда и даже, как одна отнюдь не юная с виду женщина, прадеда. Никакого ОМОНа не было и близко. Не было и привычных заграждений с металлоискателем на входе. Только два молодых милиционера весело переговаривались о чем-то своем.
P.S. В продолжение темы.
1 ноября в концертном зале «Мир» по адресу: Цветной бульвар, 11, стр.2 в 19.00 состоится концерт «За вашу и нашу свободу» в поддержку невинно осужденных и узников совести.
В концерте примут участие Тимур Шаов, Игорь Иртеньев, Дмитрий Быков, ведущий концерта Вадим Жук.
