Godпапа

Должна признаться, я не очень люблю слово «мафия». Это какое-то слишком простое объяснение всему. При словах «русская мафия», особенно часто используемых за границей, меня начинает тошнить. Я понимаю, что так им звучит красивее, чем просто бандиты, воры или мошенники. В общем, это совсем не то слово, которое мне подсказывает моя память по поводу и без. Но тут как-то подряд двое неглупых людей сказали слова, которые заставили меня задуматься. И без всякого усилия с моей стороны их слова вызвали к жизни единственно возможный образ. А этот образ многое объясняет.

Первый сказал: «Я считаю, честно говоря, и Путина человеком, который был послан судьбой и Господом в трудный для России час». Второй сказал: «Да, он мне не папа, но он – это страна, это такая же нация, понимаешь, он папа нации, предъявить Путину ничего нельзя… Вот смотрите. Вот моя семья сейчас, в которой есть я, сестра, там то-сё. Был мой папа покойный, мама сейчас там, то-сё. Я – кормилец этой семьи. У меня есть племянники — они знают, что дядя Арам – это папа нашей семьи, он лидер нашей семьи. Нельзя, даже если дядя Арам пьяный напьется и с бабами там, нельзя это обсуждать, понимаешь. Есть какие-то вещи, которые для укрепления».

Первый назвал Путина, в сущности, посланником Бога. Второй даже интереснее: «папа» не в высоком католическом смысле слова, разумеется. Богом посланный папа… Godпапа. Короче, крестный папа.

Дело в том, что мне нечего возразить. Потому что как только начинаешь рассматривать происходящее с точки зрения этого простого принципа — наличия не президента, не премьер-министра, а «папы», то все становится на свои места. Понятно, зачем нужна вертикаль. Понятно, кто в клане. Понятно, что закон — это «папа». Понятно, кому надо целовать руку. Понятно, что «папа» распределяет блага и следит за балансом внутри системы. Понятно, что нет коррупции и бороться с ней не надо, потому что это просто система перераспределения в пользу системы. Понятно, что все, что внутри системы, от последнего полицейского до ближайшего друга «папы», ею защищено от любого внешнего воздействия и если и наказуемо, то только внутри системы. Понятно, почему провинившихся, но верных системе не увольняют, а перемещают в ее рамках. Понятно, что система абсолютно заинтересована в выживании и умножении своих благ. Понятно, что она охватывает всех, кто присягнул лично «папе», а не на Конституции. Понятно, что гарантом ее устойчивости и жизнеспособности является «папа» — и никто другой, пока есть «папа».

Если теперь с точки зрения вот такого устройства системы посмотреть, например, на случай в Сагре. Почему мужики взялись за ружья и вилы? Потому что полицейским, которые внутри системы, гарантирован их уровень некомпетентности, беспредела и вознаграждения. Потому что, когда мужиков из деревни допрашивали в полиции, там совсем не в кандалах оказался человек, который приезжал их убивать. Потому что система защищает только саму себя. И не исключено, что те, кто ехал свести счеты с деревенскими, внутри системы и ею защищаемы, и ее «кормят». А люди из Сагры за границей этой системы. И у них нет иного выхода, кроме удара по рынде вместо звонка в полицию. Рында и вилы — это одна страна. И она никак не пересекается с системой, которая работает на саму себя. По той же причине люди, замучившие Магнитского, в полном порядке. Они знают порядки внутри системы, они знают, что система своих не сдаст, и они знают, что делать с теми, кто работает против системы. Они ощущают риски для системы как риски для себя лично. Это отличная связка. Она работает на всех уровнях.

Или вот загадочный фонд «Федерация». Не имеет никакого значения, что он делает и почему. Киселев — человек системы. «Папа» спел у него на сцене. Он придет к другому человеку системы и легко получит площади под гигантскую рекламу. И получит на два дня площадку на Воробьевых горах. И будет отмахиваться от назойливых вопросов, точно зная, что ничего ему не будет. И никакие родители покойной девочки, чью фотографию без спроса использовал Киселев, ничего не смогут с ним сделать. Потому что родители девочки вне системы, а он знает, кому целует руку. Завтра Киселев устроит новый концерт.

У меня вообще появилась версия происходящего. Мне кажется, что, когда «папа» встречался с Чулпан Хаматовой, а также актерами и музыкантами, в том числе музыкантом Юрой, он решил: что-то у них тут все так складно, внесистемно, да еще и революционно. И я же им и помогаю. Надо делать свое. Это как с «Нашими»: надо быстро сделать свою молодежь, чтобы всякая шпана а-ля Майдан не портила нам пейзаж. А тут Киселев, а у него Север-красавица, вполне конкурентоспособна относительно Чулпан. Только Чулпан не наша: у нее в крови играет гражданская ответственность, и чужая боль ей спать не дает. А тут будет наша. И бабло пусть работает на нас, если уж придется раскошелиться или раскошелить других. Остальное не имеет значения, вместе с больными или уже ушедшими детьми. Да и скандал — не страшно. Может, «Федерации» никто и не поверит — по фигу. Зато эти внесистемные в своей внесистемной Чулпан тоже усомнятся: типа, все эти благотворители одним миром мазаны. Система точно не пострадает, а вот внесистемные — не факт.

Как только понимаешь, что во главе страны «папа», который возглавляет, отвечает и охраняет своих (в силу особенностей данной структуры она включает всю государственно-бюрократическую систему и напрямую зависимый от нее бизнес), как только понимаешь, что есть герметичная система и вся остальная страна, сразу снимается куча вопросов. Вот мой коллега Григорий Ревзин написал про замечательного музыканта, дирижера Михаила Аркадьева. Этот странный человек не поехал работать за границу, где его ждут с распростертыми объятиями, а, ну совершенно как подвижник, поехал сеять доброе и вечное в собственной стране. В Волгограде мыкался, мыкался, чтобы сделать оркестр, — оркестр закрыли. Поехал еще дальше, во Владивосток. Вроде получилось. Государственный оркестр, знаменитости приезжают, люди на концертах рыдают. Он по школам там ездит, дает мастер-классы. А тут Союз композиторов вступил в «папин» «Народный фронт». А Аркадьев туда не может вступить. У него стилистические разногласия. Он вообще из «Солидарности». И он вышел из Союза. А его ушли из оркестра. Ну разве непонятно? Будь ты хоть Паганини, идешь против системы — идешь против «папы». Фронт, не фронт — неважно. Это форма. А суть — система. Или ты в ней, или ты «все остальные».

Любопытно, да? В знаменитом фильме про «крестного отца», то есть в его третьей части, глава клана хотел обелиться, покаяться и стать почтенным членом общества, даже войти в политический истеблишмент. А у нас тут, в вечно особенной стране с нашим «папой», единственный способ не испортить репутацию — держаться подальше от любого истеблишмента, то есть от системы.

Нет, «папа» не страна. Тут человек ошибся. «Папа» — глава и суть системы. Система как будто чувствует, что разрыв с окружающей страной становится чрезмерным. Что внесистемные не то что перестают просить помощи от системных, но стараются как-то самоорганизоваться и помогать друг другу за пределами системы. Все суррогаты и обманки, которые создает система (типа «Наших» и «Федерации»), — это попытка перехватить инициативу у внесистемных, не позволить вызреть гражданскому обществу, которое могло бы напомнить «папе», что система системой, а на обеспечение легитимности членов клана не хватит. Система абсолютно заинтересована в выдавливании из страны самых толковых, умных, талантливых, думающих, предприимчивых — всех тех, кто не встраивается, не продается, не целует руку. Идеальный вариант для системы — отсутствие вопроса: «Кто будет следующим президентом страны?» Не потому, что система не знает ответа. Она же знает, кто «папа». А потому что всякий раз надо изворачиваться, ловчить и придумывать какие-нибудь хитрые конструкции, вспоминать о стране, Конституции и успокаивать иностранцев. Надоело, я понимаю. Когда у тебя все схвачено, то как-то даже нелепо играть в эти дурацкие игры. Собственно, можно уже и не ломать себе голову. Сказал же человек: Господь послал. Ну и делайте уже помазанником Божьим. Чего мелочиться-то?