Торги по делу

Почти за месяц до решения относительно Платона Лебедева его однофамилец, председатель Верховного суда РФ, инициировал рассмотрения аналогичного дела нацбола Романа Попкова. С тем же результатом — фактически ВС РФ согласился с Европейским судом по правам человека, который и в случае с Попковым, как и с Платоном Лебедевым, признал нарушения его прав при определении меры пресечения.

В общем отлично, конечно. Но вот смотрите.

Решение Европейского суда по Попкову датируется маем 2008 года. По Платону Лебедеву еще раньше — 2007 годом. А до и после этого, насколько мне известно, таких решений Европейского суда в адрес России по той же статье 5 (все, что касается ареста и условий содержания под стражей) было немерено. По ним выплачивались деньги, но ни на какое рассмотрение Верховного суда они не выносились. Спрашивается, что вдруг так встрепенулся Верховный суд РФ в лице своего председателя и просто с какой-то невиданной интенсивностью стал признавать правоту Европейского суда по правам человека, от которого Россия еще совсем недавно была готова чуть ли вовсе не отказаться? И если уж как-то взялись за ум и решили признавать, и даже, исходя из этого, отменять некоторые решения нижестоящих российских судов, то почему бы было не делать этого в естественной последовательности. Если речь идет конкретно о Попкове и Лебедеве, то сначала было бы логично рассмотреть дело Лебедева 2007 года, а потом Попкова, который выиграл иск в 2008-м. Рискну предположить, что инверсия объясняется вовсе не тем, что материалы по Лебедеву шли из Страсбурга дольше и пришли буквально вот-вот, как уверяет ВС, а что просто не хотели начинать с фигуранта самого громкого дела — ЮКОСа. Рискну также предположить, что все остальные десятки дел по этой же теме остались (и, вероятно, останутся) вне поля зрения председателя Верховного суда, потому что в силу какой-то пока не ясной мне причины важно было застолбить решение относительно именно одного из юкосовцев, но так, чтобы ВС нельзя было заподозрить в исключительном внимании именно к нему.

Напомню между прочим, что по статье 5 в Страсбургский суд, но чуть позднее Платона Лебедева, обратился и Ходорковский. И, как мне сказали адвокаты, обращение должно быть рассмотрено уже в ближайшее время. Более того, на подходе рассмотрение в Европейском суде еще двух принятых от этих же бывших руководителей ЮКОСа жалоб — на сей раз по статье 6, гарантирующей каждому право на справедливое судебное разбирательство. Не путать с корпоротивным делом ЮКОСа против России, который будет рассмотрен Страсбургским судом по правам человека 14 января. Обратите внимание на дату.

Парадокс заключается в том, что для принятия решения по Лебедеву Верховному суду понадобилось примерно столько же времени, сколько находится у власти президент Дмитрий Медведев. Поскольку все уже поняли, что ни одно решение по юкосовцам в нашей стране не принимается без санкции сверху (или с верхов), то позитивное вроде бы решение ВС очень хочется объяснить тем, что там, наверху, начал побеждать здравый правовой смысл, который в наших мечтах олицетворяет президент. После демонстрации убийственной логики премьер-министра в ходе прямого эфира с народом, подкрепленной парой странноватых телесюжетов на некоторых федеральных каналах, заподозрить господина Путина в правовом подходе к «делу ЮКОСа» даже при большом желании не получается. Вся надежда на Дмитрия Медведева. И она кажется не безосновательной, если учесть, что буквально за неделю до вчерашних добрых новостей из Верховного суда он настоятельно рекомендовал Думе все же ратифицировать 14-й протокол к Европейской конвенции по правам человека (упрощение и ускорение судебных процедур в ЕСПЧ), чего Россия до сих не сделала — единственная из 47 стран. Дума назначила дату, когда она вернется к этому вопросу. 15 января.

Итак, Страсбург — 14 января, Москва — 15 января. На интригующую последовательность дат обратила внимание на пресс-конференции адвокат Карина Москаленко.

Это можно считать простым совпадением — что Дума будет рассматривать вопрос о ратификации 14-го протокола на следующий день после рассмотрения корпоративной жалобы ЮКОСа в Страсбурге. Меня в данном случае волнует один вопрос: есть ли цена у неожиданной готовности Москвы признать этот многострадальный протокол?

Менее всего хотелось бы думать, что судьи Страсбургского суда и их решения могут стать вольными или невольными участниками какого бы то ни было торга. Но из хорошо информированных источников, близких к ЕСПЧ, известно, что первое предварительное голосование по рассматриваемой жалобе проводится в Европейском суде в день слушаний. А через несколько месяцев предоставляется окончательно оформленное решение. Таким образом, к моменту голосования в Думе по 14-му протоколу российские власти, осмелюсь предположить, будут уже знать расклад голосов по жалобе акционеров ЮКОСа против России. Возможно, именно тогда и решится, как Дума проголосует по 14-му протоколу. Это понимают в Европе. Это понимают в Москве.

Российскую власть, очевидно, напрягает корпоративная жалоба ЮКОСа в Европейский суд по правам человека. И дело не только в весьма существенной сумме, которая там фигурирует. Дело в том, что за всей схемой отъема ЮКОСа и за «делом ЮКОСа» в целом стоял премьер-министр России Владимир Путин. И как-то даже бравировал этим. И тогда, когда он признался в знакомстве с физическими лицами из «Байкалфинансгрупп», оказавшейся фальшивкой, и тогда, когда отчитался перед народом в знании материалов дела (хотя, как оказалось, в искаженной интерпретации). ЮКОС — его личное дело. И это его зона риска — этот суд в Страсбурге. Вопрос: пытается ли Медведев помочь Путину в сложной ситуации, вытаскивая из загашника 14-й протокол в качестве многозначительного жеста? И на какую взаимность рассчитывает российская власть?

Не берусь предсказать, что произойдет 14 января в Страсбурге и какое решение примут 15 января в Москве. Но эти два события, похоже, в некотором роде взаимосвязаны. А также в пакете с 15 января я склонна рассматривать вчерашнее решение ВС РФ. Оно ничего принципиально не меняет в судьбе Платона Лебедева. Фарш невозможно провернуть назад, его нельзя отпустить на те дни, которые он был задержан незаконно. Но в то же время Европе сигналят, что их решения по юкосовцам не остались незамеченными. Впрочем, тут может быть и более сложная схема. Например, в преддверии рассмотрения жалобы Лебедева и Ходорковского по статье 6 — право на справедливое судебное разбирательство — Москва может сыграть на опережение и отменить приговор по первому делу в расчете на то, что Ходорковский и Лебедев теряют таким образом статус жертв несправедливого суда и автоматически теряет смысл эта их жалоба в Европейский суд. Такой поворот событий означал бы, кстати, новое судебное рассмотрение первого дела. При этом никак не сказался бы на фактическом положении его фигурантов. Я вот думаю: не потому ли, в частности, так медленно, безнадежно, неубедительно, неэффектно проходит второй процесс?