Лесная целесообразность

Одним из самых опасных достижений российских экономических властей за последние годы является, как ни странно, достижение ими эффективности в разрешении бизнес-конфликтов. Искусство «разруливания ситуаций», совершенствовавшееся во всех ветвях государственной власти, к настоящему времени достигло такого уровня, что это постепенно становится настоящей угрозой для экономики страны, поскольку в основе этой «эффективности» — выбор государством видимой целесообразности в ущерб формальной законности.

Один из известных всей стране олигархов три года назад на приватной встрече с видимым одобрением рассказывал о том, как он с тогдашним главой Администрации президента Александром Волошиным обсуждали иски миноритарных акционеров к крупным нефтяным компаниям. Напомню, модой того времени был «корпоративный шантаж» — крупная компания покупала на имя некоего физического лица, обывателя, скажем, Рязани или Казани, три-четыре акции конкурента. Далее обыватель руками юристов заказчика подавал в районный суд Рязани или Казани иск с требованием чего-нибудь несусветного: например, ареста всей выручки компании или же немедленного запрета всему руководству компании исполнять свои обязанности. Волошин сообщил своему визави, что в Верховном суде готовится запрет на принятие в райсуды таких исков. «Но сейчас-то что делать?» — спросил олигарх. И глава АП, по его словам, ответил: «На иски не обращайте внимание. Мы не всегда успеваем законодательно оформлять нововведения, поэтому рекомендуем нашим чиновникам действовать так, как будто новые законы уже действуют».

Не знаю, как бы сейчас олигарх отнесся к такой рекомендации, поскольку с 2003 г. принцип целесообразности применяется по отношению к нему с завидной последовательностью. Но тогда он с явным удовлетворением отнесся и к росту эффективности работы госаппарата, и к готовности АП «разруливать» для бизнеса наиболее острые конфликты в своей среде, презрев устаревшие правовые нормы.

По всей видимости, торжество целесообразности мы будем наблюдать в ближайшее время в очередном назревающем раунде «лесных войн» в экономике России.

Напомним краткое содержание предыдущих серий. В 2001 г. консорциум, в который входила группа «Базовый элемент» Олега Дерипаски, структуры Романа Абрамовича и компании санкт-петербургского банкира Владимира Когана, объявил о намерении инвестировать до $800 млн. в лесоперерабатывающий комплекс, в основном — в производство целлюлозы и картона. В этот момент в отрасли действовали два более или менее крупных игрока — санкт-петербургская группа «Илим Палп Энтерпрайз» (ИП) и Архангельский ЦБК.

По ряду причин, на первом этапе объектом атаки консорциума, достаточно быстро оформившегося в компанию «Континенталь Менеджмент», был выбран ИП. О том, в какие экзотические формы выливались «лесные войны» КМ и ИП в 2001 — 2003 гг., знает в России практически каждый, регулярно читающий деловую прессу. Итог войны неутешителен для обеих сторон: десятки миллионов долларов, потраченные КМ на атаку, а ИП на защиту, десятки судебных решений и тысячи часов переговоров.

Однако один из самых интересных аспектов войны остался за кадром: и ИП, и КМ пришлось потратить множество усилий на то, чтобы продемонстрировать огромному числу государственных чиновников целесообразность своего существования в экономике страны.

ИП, консолидировавшей с 1993 г. большую часть ключевых активов в целлюлозной отрасли, ставшей лидером значительной части преобразований в ней и сумевшей развиваться вне зависимости от кризисов на мировом рынке целлюлозы, по идее, вообще ничего доказывать было не надо — успешная компания на любом рынке целесообразна. Однако на стороне команды КМ были намерения вложить в отрасль $800 млн., намерение консолидировать весь бизнес в производстве целлюлозы по примеру алюминиевого и вообще — идея перемен в лесной отрасли, отстававшей от большинства экспортных отраслей.

В разное время соображения о целесообразности революционных планов от КМ или, наоборот, эволюционного развития от ИП давали самые неожиданные с точки зрения законности результаты. Так, на незаконность решения одного из судов г.Кемерово, на котором строили свою атаку представители КМ, указал сам Владимир Путин. А целесообразность реализации планов КМ неоднократно косвенно признавало ФКЦБ, принимавшая самые невероятные решения, используемые против ИП.

К счастью, конечного «решения о целесообразности» государство выработать не смогло. Конфликт ИП и КМ стал совершенно бесперспективен: обе стороны неофициально подтверждают, что ведут переговоры о его прекращении.

Однако долгожданный мир скорее всего станет лишь началом новых «лесных войн».

Во-первых, число претендентов на вхождение в лесную отрасль за последние два года выросло: решение о целесообразности собственных инвестиций в лесную отрасль принял государственный Внешторгбанк. Во-вторых, помимо ИП, в отрасли остался еще один крупный игрок — Архангельский ЦБК. В третьих, соображение о целесообразности и практика «разруливания» все также остаются основой деятельности государственных мужей в их взаимоотношениях с крупным бизнесом.

На самом Архангельском ЦБК, крупнейшие пакеты акций которого контролируют структуры депутата Госдумы Владимира Крупчака и австрийский предприниматель Хайнц Циннер, ожидаемых договоренностей ИП и КМ ждут со смешанными чувствами. С одной стороны — в отрасли уже не один год говорят, что «боевые действия» просто отпугивают от нее любых инвесторов. С другой стороны, в логике «целесообразности», которая почти всегда перевешивала логику законности и позволяла использовать правоохранительную и судебную систему как «разруливающую руку государства», Архангельскому ЦБК нужно готовиться к войне.

Разумеется, АЦБК имеет свои соображения о целесообразности своей независимой работы. Так, группе «Титан», партнеру АЦБК, создателем которой является Владимир Крупчак, удалось за короткий срок создать на базе комбината холдинг по производству тары, эффективно конкурирующий с лидерами этого рынка. Финансовые и производственные показатели АЦБК не вызывают особенных сомнений в эффективности управления. Как и в случае с ИП трехлетней давности — да какие могут быть соображения в целесообразности существования компании, стабильно работающей и приносящей прибыль? Да и кто может принять решение о целесообразности или нецелесообразности ее работы?

Впрочем, всякий человек, который сталкивался когда-либо с российским бизнесом, может на этот вопрос ответить. Та или иная конфигурация акционеров компании, тот или иной состав холдинга может считаться целесообразным чиновником любого уровня, и это будет намного важнее, чем соображения аналитиков, юристов и пр. Так, например, в Минэкономразвития могут считать, что объединение в рамках одной компании на Северо-Западе России всех ЦБК станет прекрасным способом конкуренции на рынках ЕС с финскими компаниями. Или, например, новый губернатор Архангельской области решит, что ему целесообразнее иметь на своей территории комбинат, владельцем которого является Владимир Коган, банкир из Санкт-Петербурга, а не Владимир Крупчак, депутат Госдумы, имеющий и свои политические амбиции. Или, например, глава правительства решит, что гражданин Австрии доктор Хайнц Циннер — не самый целесообразный председатель совета директоров АЦБК.

Близость нового раунда «лесных войн» АЦБК уже чувствуется. Компания Hover Group, владеющая 0,04% акций АЦБК, уже оспаривает законность консолидации Крупчаком и Циннером контрольного пакета акций комбината и одобрение этого действия бывшим Министерством по антимонопольной политике. Конструкция этого «наезда» уже активно обсуждается в деловых кругах. Так, по одной из версий, к войне за АЦБК намерен подключиться на той же стороне, что и Hover Group, Внешторгбанк, и его «административный ресурс» якобы и предполагается включить для «окончательного решения архангельской проблемы».

Разумеется, и Олег Дерипаска, и глава ИП Захар Смушкин, и Внешторгбанк, и даже доктор Циннер, даром что не имеет российского паспорта, имеют полное право на представление о целесообразности того или иного менеджерского решения. Однако же, как только соображения о целесообразности приходят в голову госчиновника, скандал неминуем.

Объяснение этому парадоксально: максимальная эффективность госчиновника наступает в ситуации нарушения им закона.

Александр Волошин был прав: «разрулить» ситуацию чиновник может, только «подыграв» той или иной стороне — а, следовательно, нарушив закон, пусть и в благих целях. И лишь, отвлекаясь от конкретной ситуации и видя истинную целесообразность лишь в точном следовании закона (а уж тем более — без «подыгрывания» в судах, совершенно разрушающих понятие «законность»), государство выглядит вменяемым.

~ «Государственные интересы», на которые принято ссылаться в таких конфликтах, — всегда интересы конкретных лиц, олицетворяющих государство, а идеальное государство не имеет интересов более приоритетных, чем буквальное следование закону. Из этого, к сожалению, следует, что, если «государственный интерес» в налаживании экспорта целлюлозы в Германию вступают в конфликт с законными интересами владельцев АЦБК, то государству, пусть это выглядит и смешно и неэффективно, следует свои интересы забыть. А точнее, следует забыть о «государственном интересе» чиновнику, отстаивающему эту идею.

Мало того, в конечном счете презрение к законным процедурам, склонность вмешиваться в работу судов там, где это не требуется, и не вмешиваться там, где это явно требуется, любовь к оправданию собственных интересов «государственными соображениями» не приводит к чему-либо стоящему в и долгосрочной перспективе — ни для государства, ни для частных лиц.

Целесообразность отъема собственности у уже упоминавшегося собеседника Александра Волошина теперь считается основой экономической политики России на лето 2004 года.

Что посчитает целесообразным в отношении самого Волошина власть — неизвестно, но, реши она, что его спокойная жизнь нецелесообразна, даже разбирательство в ГИБДД по поводу поцарапанного крыла его Audi наверняка закончится процессом против него в стиле Кафки. А уж участие чиновников федерального уровня в «разруливании» бизнес-конфликтов постепенно становится гарантией того, что этот бизнес-конфликт не закончится добром ни для одной стороны.

Может, лучше, если государство не будет иметь никаких целей, кроме глупого и неэффективного буквального следования закону?

Автор — обозреватель ИД «Коммерсантъ», специально для «Газета.Ru-Комментарии»