Цивилизация
— В прошлом году эксперты АКРА прогнозировали очень невысокие темпы роста России по итогам 2018 года. Как Вы думаете, в 2019 году темпы такие же, ниже или может быть у нас есть какой-то вариант более высоких темпов роста?
— Выскажу парадоксальную мысль: темпы роста оказались достаточно высокие, по сравнению со среднесрочным потенциалом, но недостаточные для обеспечения существенного экономического рывка. И по сравнению с другими странами, темпы роста остаются достаточно невысокими.
В частности, по сравнению с нашими партнерами по БРИКС. В 2018 году, с учетом последних экономических данных, рост ВВП мы оцениваем примерно в диапазоне от 1,6% до 1,7%, что несколько выше уровня оцениваемого уровня среднесрочного потенциала без учета более глубоких потенциальных экономических реформ, которые мы оцениваем примерно на уровне 1,5%.
Текущий прогноз аналитиков АКРА по росту ВВП в 2019 году находится на уровне 1,4%. То есть несколько ниже уровня, наблюдаемого в 2018 году. Внешние факторы, будут приводить к сдерживанию экономического роста. Введение санкций мы оцениваем как высоковероятное уже в первой половине 2019 года. Продолжающиеся торговые войны между мировыми экономиками, в частности, США и Китаем. А также, во второй половине года появится возможно новый фактор – это введение дополнительных трубопроводных мощностей в США, которые могут негативно сказаться на тенденциях на нефтяных рынках.
Мы уже видели первые признаки этого в повышенной волатильности нефтяных цен в IV квартале, которые негативно сказались на финансовой стабильности на российском рынке, в частности, на динамике рубля. И если такие мощности будут реализованы в озвучиваемых диапазонах, то это добавит дополнительные нагрузки на рост российского ВВП. Соответственно,
при реализации всех перечисленных рисков, темпы роста могут замедлиться до 0,7% в годовом выражении.
— Я правильно понимаю, что у нас экономика остается зависима сильно от мировых цен на нефть? Хотя Минфин всеми возможными способами пытается подать сигнал, что нет, мы уже отошли от нефтяной привязки. То есть она существует? И в какой степени?
— Очевидно, привязка остается. Наша зависимость снизилась, но не исчезла полностью. И она стала более непредсказуемой. Мы видели периоды, когда нефтяные цены росли, российская экономика и, в частности, финансовый рынок, ощущали себя не очень хорошо. И противоположная ситуация. То есть зависимость не всегда такая линейная, какой она была в предыдущие годы. Поэтому это добавляет вызовов для наших монетарных государственных структур – Министерства финансов, Центрального банка по управлению основными монетарными агрегаторами и реализации монетарной политики.
— Вы упомянули тему санкций и санкционные риски. Какие, на Ваш взгляд, санкционные риски будут в этом году наиболее чувствительными? Очень много говорилось о том, что наши финансовые власти, в частности, Центробанк, как регулятор, больше всего опасается введения санкций именно в отношении госдолга в отношении резидентов на новые госвыпуски. Как Вы считаете, может ли все-таки до этого дойти и как риски этих санкций могут повлиять на рейтинг госбанка?
— АКРА также расценивает именно введение ограничений на инвестирование в госдолг страны резидентов США как высоковероятное. Но если это событие ожидалось еще в конце прошлого года, то очевидно оно сдвигается на первую половину 2019-го, может быть и дальше. Это не связано с тем, что геополитическая напряженность несколько спала, просто во внутренней и внешней повестке США более явно и остро встал вопрос взаимодействия с Китаем. И российская тема отошла несколько на второй план. То есть это скорее отражение может быть несколько сместившихся приоритетов, но, к сожалению, не переоценки фундаментального отношения к сотрудничеству с российскими экономическими субъектами.
Вторая тема, которая всех беспокоит – это возможное ограничение на ведение валютных операций с крупными госбанками. Здесь больше неясности. Ни по форме введения ограничений, ни по срокам. Тем не менее, в соответствие со стресс-тестами, которые проводили аналитики АКРА, мы видим, что это даже в худшем сценарии может коснуться не более чем 10% внешних активов российских банков, что, в принципе, вполне управляемо. Мы также не считаем, что это может создавать прямую угрозу для выполнения валютных обязательств со стороны госбанков. Потому что будет оказана и государственная поддержка, и банки, в принципе, к этому готовятся. Как раз банковская система, Центральный банк, находятся в лучшей степени готовности к подобным санкциям.
Более опасным развитием событий может явиться повторение апреля 2018 года, когда одна из крупнейших системообразующих компаний в стране «Русал» оказалась под санкциями.
Мы видим, что спустя некоторое время санкции корректируются, но тем не менее, это очень серьезный шок. Мы наблюдаем, что компании реального сектора экономики находятся в меньшей степени готовности чем банки, если по отношению к ним будут вводиться какие бы то ни было ограничения. Явных признаков того, что такие санкции обсуждаются или планируются к введению, нет, но, тем не менее, такой сценарий нельзя исключать.
— То есть в целом банки больше подготовлены, чем реальный сектор. А на рейтинге банков как это может сказаться? Просчитываются-ли риски каким-то образом?
— Тема санкций очень неоднозначна для рейтинговых оценок. Казалось бы, можно подумать, что санкции это исключительно негативные события, но реальность показывает, что это не так. Санкции обычно ведут к серьезному росту трансакционных издержек, что может быть дополнительной нагрузкой для операционной модели банков. Но если это планируемые события, обычно их эффект достаточно сдержанный.
Часто санкции даже идут на благо. Потому как банки, компании перестраивают свою систему управления, что в долгосрочной перспективе может даже оказывать позитивный эффект на конкретные организации. Но важнейший факт – это контрдействия со стороны государства. Это поддержка, которая прежде всего направлена на то чтобы, как минимум, компенсировать негативные эффекты. Ведь некоторые санкционные организации являются прямыми бенефициарами антисанкционных поддержек со стороны государства…
— Примеры?
— В частности, мы знаем, что в отношении некоторых санкционных банков предлагаются некоторые меры по послаблению при выполнении нормативов. Сейчас этого уже меньше, но в момент введения санкционных ограничений такие меры принимались. Прямая поддержка ликвидности со стороны Центрального банка. И это безусловно помогает, поэтому по факту мы не видели ни одного случая невыполнения финансовых обязательств, непосредственно связанного с санкционными ограничениями.
Усилиями менеджмента, собственников, государства прямые негативные эффекты сдерживаются. Далее все конечно будет зависеть от масштабов санкционных ограничений. Но то как сейчас они реализованы, в принципе, доказывает, что ситуация управляема. По оценкам АКРА под прямое и косвенное санкционное влияние попадает примерно 20 с небольшим процентов компаний – финансовых институтов, представляющих примерно 20 с небольшим процентов российского ВВП. Это существенно, но не критично для российской экономики. Тем более большинство санкций которые применяются, секторальные, отраслевые, выборочные, и при поддержке государства конечно эффект на рейтинге не столь существенен.
— Еще одна горячая санкционная тема, которая много обсуждалась в прошлом году, это возможность отключения России от системы SWIFT. Как вы считаете, остается ли эта угроза? И если она в какой-то мере будет приведена в исполнение, как это отразится на нашей экономике в целом и на рейтингах в частности?
— АКРА все-таки рассматривает данный сценарий как менее вероятный. В частности, потому что в принятии решений по SWIFT ведущую роль играют именно европейские партнеры, которые настроены очевидно более конструктивно, чем наши американские коллеги. Если в той или иной форме такое событие произойдет, то это безусловно приведет к росту трансакционных издержек, стоимости проведения безналичных расчетов. Но, с нашей точки зрения, не нарушит общую систему платежей в экономике , как трансграничную, так и внутристрановую.
— То есть мы в принципе готовы? Если это произойдет, обвала не будет масштабного?
— Нет, это возможно приведет к увеличению сроков, к повышению стоимости расчетов. Тестировались различные, может быть уже из прошлого-позапрошлого десятилетий, механизмы расчетов. Тут возможны операционные риски. Но именно невыполнение, недопоставка денежных средств не предполагается.
— То есть ничего критичного не произойдет?
— Безусловно, это не есть хорошо и это приведет к большей изоляции российской финансковой системы. С другой стороны, санкции можно рассматривать, как дополнительные конкурентные преимущества, в частности для частных банков, которым особенно сложно в последнее время конкурировать с госбанками. И очевидно для крупного бизнеса, который по ряду причин может не столь активно работал с частными банками. Частные банки станут более привлекательными, как раз-таки из-за отсутствия этих ограничений.
— Помимо внешнеполитических факторов, на нас еще влияют внутреполитические, в частности внутренняя экономическая политика. Реализация нацпроектов придает стимул развитию экономики или наоборот в какой-то степени тормозит, потому что слишком много нужно направлять ресурсов на это?
— Одной из наиболее позитивных черт текущей экономической политики стоит отметить ее реалистичность и признание существующих проблем. Не всегда есть желание с ними бороться, но, по крайней мере, признать проблему – это уже половина решения.
Мы видим, что инструменты, которыми пользуется ЦБ достаточно современные, находятся на хорошем уровне, по сравнению с другими даже развитыми странами. Фискальная политика Минфина может быть несколько реактивна, но очевидно, что применяемые бюджетные правила более устойчивы, по сравнению с предыдущими. Насколько это временное явление или устойчивое, сложно сказать пока. Потому что мы, к сожалению, видели достаточно регулярные пересмотры экономической политики в последнее время, но, тем не менее, стоит признать, что текущая экономическая монетарная политика достаточно высоко рискоориентированная, что в лучшей степени защищает нас от шоков, но ее важнейшим недостатком является недостаточная направленность на развитие.
Повестка развития пока во многом декларируется и в меньшей степени реализуется. Как раз-таки потому что подсознательно все еще пытаемся бороться с новыми рисками. Настроения бизнеса, выправляются потихонечку, но все равно достаточно негативны. Это, в частности, сдерживает и темпы роста инвестиций. Но, по крайней мере с точки зрения рисков, уровень защищенности достаточно высок.
