Цивилизация
Рыночный апокалипсис
После распада СССР бывшие советские граждане лишились не только страны, в которой они жили и строили светлое будущее под знаменем социализма, но и всего привычного им мироустройства. Цены в магазинах больше не регулировались государством, предприятия, вузы и школы закрывались или сокращали штат, а деньги стремительно обесценивались, заставляя людей экономить даже на продуктах питания.
«В целом можно сказать, что к началу 90-х годов недовольство перестройкой и усталость от изжившей себя системы склоняли общественное сознание к принятию идеи рынка. Но это было продиктовано в большей мере отталкиванием от противного, пониманием обреченности социалистической системы, не оправдавшей себя.
Налицо была и утопическая надежда на быстрое «экономическое чудо», способное просто и безболезненно изменить жизнь каждого советского человека. Эта идеализация образа рынка и мифическое восприятие «прекрасного рыночного завтра» была чревата разочарованиями и неподготовленностью к реальным рыночным преобразованиям», — констатируют авторы книги «Экономика переходного периода» под редакцией Егора Гайдара.
Эту мысль подтверждают результаты опроса «Левада-центра», проведенного в декабре 2005 года. По мнению 56% респондентов, экономические реформы, которые шли в России с 1992 года, принесли больше вреда, чем пользы. Больше половины опрошенных (57%) утверждали, что проиграли от этих нововведений, но было и 22% респондентов, уверявших, что они остались в выигрыше. Еще 33% опрошенных говорили, что получили возможность увеличить собственные доходы,
причем в рейтинге профессий, гарантирующих богатство, после чиновников, банкиров, жуликов и руководителей предприятий шли уличные торговцы и «челноки» (люди, ввозившие в страну небольшие партии товаров и продававшие их на рынках).
«Челночный» бизнес стал возможен благодаря свободному ввозу товаров физическими лицами на сумму до $5000. Поначалу «челноки», распродававшие товар на открытых вещевых рынках, даже не регистрировались в качестве предпринимателей – следовательно, и платить налоги им не приходилось. Единственным платежом был сбор на право торговли, поступавший в местный бюджет.
Опора экономики
Расцвет «челночной» торговли объясняется не только и не столько тем, что появилась возможность ввозить товары из-за рубежа – разваливающаяся промышленность не могла удовлетворить спрос на потребительские товары, а советская система торговли в условиях нового времени показала свою полную непригодность. В результате в российских городах стали разрастаться рынки, куда теперь шли не только за огурцами и петрушкой, но также за сапогами, разноцветными лосинами и китайской бытовой техникой.
Согласно расчетам экспертов Института экономической политики, в 1995–1996 годах ввоз «челноками» товаров из дальнего зарубежья по стоимости достигал $2,5–3 млрд в квартал.
Эти данные подтверждает и официальная статистика. «Сокращение доли одежды и обуви в 1996 году обусловлено тем, что в настоящее время она поступает в основном по каналам неорганизованной торговли («челночного» бизнеса), на долю которого приходится до 70% ввозимой в Россию недорогой одежды, обуви, подавляющая часть дешевой бижутерии, примерно половина ввозимых в Россию изделий из кожи, до 30% аудио- и видеотехники», — отмечают авторы книги «Экономика переходного периода».
Помимо снабжения россиян сумочками, яркими футболками с заграничными надписями и кроссовками, «челноки» выполняли и другую важную функцию – обеспечивали людей рабочими местами и стабильным заработком. В научной статье «Российский челночный бизнес», опубликованной в 1997 году, говорится, что
в середине 1990-х годов «челночный» бизнес на всех его стадиях – от закупки товаров за рубежом до их продажи на вещевых рынках – давал работу для 10 млн человек.
В учебнике «История российского предпринимательства» приводятся и более впечатляющие цифры: по данным его составителей, к 1996 году численность «челноков» и тех, кто их обслуживал (водителей, продавцов и т.д.) достигла 30 млн человек, а это составляло более 40% трудоспособного населения России.
Директор центра экономики малого и среднего предпринимательства ИМЭИ ВАВТ Минэкономразвития России Вера Баринова в беседе с «Газетой.Ru» назвала «челночную» торговлю 1990-х годов скорее положительным, чем отрицательным явлением, несмотря на все имеющиеся нюансы.
«На тот момент возникновение челноков было закономерным этапом. Открытые рынки, либерализация экономики с одной стороны и сильный дефицит вкупе с резкой инфляцией, с другой стороны, обусловили расцвет такого рода торговли. С точки зрения развития предпринимательства большинство челноков были, безусловно, вынужденными предпринимателями: для них новое занятие стало способом выжить и обеспечить себе приемлемый уровень жизни в изменившихся экономических реалиях.
Вместе с тем это все равно люди, проявившие склонность к предпринимательству и особый склад характера: вовсе не все, чьи деньги внезапно обесценились, смогли приспособиться к новым условиям и перестроиться», — рассуждает Баринова.
Abibas, Pima, Nake и Cucci
Свои товары «челноки» преимущественно ввозили из Китая, Турции и Польши, и о качестве этой продукции до сих пор ходят анекдоты. Россиянам, которые раньше носили лишь практичные, но не слишком разнообразные и стильные вещи советского пошива, были рады примерить на себя кроссовки Adidas, футболки D&G или джинсы Versace. И на первых порах было не так уж важно, что футболки выцветали после первой же стирки, от джинсов отваливалась фурнитура, а кроссовки начинали протекать после пары выходов на улицу. Да и названия заграничных брендов во всю грудь, чаще всего, изобиловали ошибками.
«У меня был приятель, который был кандидатом философских наук – диссертацию он защищал по Канту. Оказалось, что в 1990-е годы он особенно и не нужен высшей школе, и он ушел торговать на рынок. Сначала он продавал модели машинок, но потом переключился на ширпотреб – стал продавать майки, футболки и прочую мелочевку.
Это было в Волгограде, и он ездил в московские «Лужники» на оптовый рынок с этими самыми клетчатыми сумками. Потом он привозил и раскладывал свой товар. Естественно, его тоже обманывали – часто попадались бракованные вещи. У него на этот случай были фломастеры разных цветов: например, если майка красная, он подкрашивал брак красным цветом, ведь он за нее уже заплатил и должен был как-то продать», — поделился с «Газетой.Ru» воспоминаниями доктор экономических наук, профессор Александр Бессолицын.
Негативное отношение к «челнокам», несмотря на их несомненные заслуги перед экономикой и населением страны, разделяют многие эксперты.
«Челночники — беда, точнее признак беды. Люди с высшим образованием, интеллектом, приоритетами, ценностями были затолканы в мелкий бизнес, растоптаны все иллюзии о ценности жизни, порядочности властей. От безвыходности ситуации пришлось опуститься на один-два социальных слоя ниже своих ожиданий», — поделился с «Газетой.Ru» мнением кандидат технических наук, доцент Виктор Солнцев.
Простые россияне, однако, думают иначе — согласно опросу ФОМ, проведенному в 2005 году, почти 60% респондентов относились к «челнокам» положительно, хотя и признавали, что люди занимаются такой торговлей скорее вынужденно, чем по велению сердца. И были благодарны им за труд, далеко не всегда гарантировавший богатство или счастье.
