Цивилизация
— Алексей Львович, ожидаете ли вы увеличения стоимости продукции в 2017 году из-за повышения цен на металлы?
— Что касается себестоимости, скорее всего, да. Инфляционные процессы шли и никуда не делись. Мы, как и любой субъект экономики, будем в какой-то мере это отражать.
Я не могу сказать, каким будет рост, потому что, во-первых, у нас с большинством металлургических компаний согласована формула цены: если в формуле цены мы увидим, что такое повышение оправданно и целесообразно, значит, оно произойдет. Но металл в цене нашей продукции составляет одну из самых небольших долей. Поэтому существенных всплесков в конечной цене продукции, скорее всего, мы не увидим.
Самая большая доля в цене продукции — это комплектующие изделия и поставка различных технически сложных узлов и агрегатов, которые составляют судовое оборудование.
Контракты с металлургами, как правило, долгосрочные. Они все заведены на уровень холдинговой компании. Мы потребляем очень много специальных сталей и сплавов, которые мы покупаем исходя из имеющихся рыночных предложений. В этом смысле для нас принципиально важно, чтобы сохранялась конкуренция. Либо будут появляться отрегулированные правила взаимоотношений с монополистами, которые бы не позволили автоматически перекладывать на себестоимость те или иные пожелания монополистов.
Что касается промышленной инфляции, то есть понятные рыночные инструменты, которые позволяют эту инфляцию сдерживать либо регулировать. Это касается и создания страховых запасов, и консолидации закупок. Например, мы в прошлом году за счет централизации и оптимизации закупок смогли сэкономить около 4,7 млрд руб. При этом эти же 4,7 млрд у нас ушли из себестоимости, поскольку она и является основой для формирования выручки.
— Есть ли целевые представления о выручке за 2017 год?
— По выручке ожидаем рост, но не могу сказать, на сколько процентов, пока мы в процессе формулирования наших экономических планов. С точки зрения маржи и себестоимости нам еще предстоит очень много сделать в 2017 году.
— Насколько увеличился портфель заказов рыболовецких судов после введения квот на вылов водных ресурсов?
— Мы работаем над строительством девяти рыболовецких судов, в проработке есть еще ряд контрактов. Общий портфель рыболовецких заказов для всех судостроительных предприятий России, не только ОСК, в рамках квот превышает 100 единиц судов различных размерений. По стоимости общего портфеля рыболовецких судов математика очень простая: берите среднюю цену за судно — $60 млн, умножайте на 100. Это будет грубый ориентир.
Мы сейчас стали сталкиваться с проблемой наличия свободных стапельных мест на верфях ОСК.
Поэтому нам чрезвычайно важно, чтобы анонсированная Минсельхозом программа длилась в течение не менее пяти лет — это позволит сбалансировать стапельные расписания заводов и эффективно и выгодно для клиентов распределить портфель заказов.
Рыболовецкими заказами заполнены в основном предприятия северо-запада, но надеемся, что наши дальневосточные предприятия, в которых мы имеем контрольные пакеты, — это Хабаровский и Амурский судостроительный заводы, тоже будут участвовать в этой программе. Пока у них контрактов на рыболовецкие суда нет, но мы над этим работаем.
— Заключен ли контракт на строительство второго круизного лайнера?
— Правление компании рассмотрело и одобрило второй контракт, сейчас он будет проходить через определенные завершающие корпоративные процедуры.
Думаю, что в первом квартале этого года мы приступим к реализации проекта. Он будет строиться на «Красном Сормове».
Проект второго лайнера будет отличаться от того, что уже строится на «Лотосе». Связано это с пожеланиями заказчика, который нацелил нас на немного другую спецификацию парохода с ориентацией на другую туристическую нишу. Это повлекло за собой изменения в конструкции, они не будут глобальными — базовый проект будет похож на тот, что был заложен в августе прошлого года на «Лотосе». Но мы не увидим два лайнера-близнеца.
Если первый пароход больше напоминает, образно говоря, пятизвездочную гостиницу, то второй — в категории 3+ или 4 звезды.
Это должно повлечь за собой изменение и габаритов кают, и материалов отделки, и других параметров. Окончание строительства и навигация запланированы на 2020 год.
— Ведутся ли переговоры с зарубежными заказчиками по экспорту гражданских судов?
— Мы постоянно ведем работу по гражданскому сегменту — и по ледоколам в том числе. Мы уже сейчас имеем долю экспорта в размере 30% от всей гражданской продукции.
Заказчиками выступают компании, зарегистрированные в иностранных юрисдикциях. За ними, правда, часто стоят российские акционеры.
Поэтому для нас сейчас важно выходить на экспортные контракты, в которых конечные пользователи были бы иностранными юрлицами с иностранными же акционерами.
Интерес к нашей гражданской продукции прежде всего проявляют в странах Азиатского региона, в Европе и Латинской Америки.
— Планирует ли ОСК разработать и начать производство (и когда) дизельных подводных лодок с воздухонезависимыми установками?
— Мы имеем отработанный проект дизель-электрической подводной лодки 636, который произведен в большом объеме — это редкий случай, когда однотипных лодок произведено более 45 штук. При этом мы понимаем, что это лодка третьего поколения, даже ближе к четвертому, и она начинает подходить к определенным границам достижения тех или иных технических параметров, которые требуются для более современных решений подводных лодок.
Поэтому работа будет продолжаться по всем направлениям, которые позволили бы эти техпараметры вывести на уровень лодок пятого поколения. В этом смысле воздухонезависимая установка (ВНУ) — лишь один из элементов в работе по созданию лодок пятого поколения.
Но надо понимать, что и дизель-электрические подлодки стандартной компоновки с определенными улучшениями, чьи первые образцы производим на Адмиралтейских верфях, также востребованы.
— Идет ли разработка проекта по строительству российского авианесущего морского комплекса, в какой она стадии и когда ожидать первый авианосец?
— Наше проектное бюро инициативно разрабатывает около пяти разных проектов, среди которых есть и различного рода проекты экспедиционных судов, включая авианосцы. Как только будет конкретный заказ Родины, мы его исполним.
— А есть ли соответствующие стапели, которые позволяют построить такой комплекс?
— В этом есть определенная проблема, но с учетом того, что мы обладаем определенным опытом строительства авианесущего крейсера для индийских ВМС, мы уверены, что «Севмаш», который занимался этой работой, способен заняться схожим проектом. Это потребует определенных технологических изменений, но за то время, пока будет идти разработка проектной документации, мы сможем производственные мощности ОСК привести в состояние, которое позволит построить авианесущий крейсер на одной из наших верфей.
— Вы говорили в конце декабря, что гособоронзаказ в 2016 году будет выполнен на 85%. С чем это связано?
— Мы активно настроены на то, чтобы выполнять гособоронзаказ в стопроцентном объеме, но никогда нельзя исключать появления не зависящих от нас причин, которые так или иначе окажутся препятствием к завершению работы точно в срок.
Например, президент ставил задачу закончить «Адмирала Горшкова» в ноябре 2016 года, мы под это сделали соответствующий график, но в нем была учтена конкретная работа наших поставщиков, с которой они не справились. Теперь мы вынуждены переносить этот проект уже на 2017 год, но при этом я не вижу за этим исключительно нашей вины.
— Когда ожидаете поставку первых газотурбинных двигателей для новых фрегатов с НПО «Сатурн»? Они будут дороже или дешевле украинских аналогов?
— Поставки, как ожидаем, начнутся в 2018 году.
Учитывая, что украинская сторона поставляла нам продукцию, номинированную в долларах, я считаю, что «Сатурн» просто обязан сделать в долларовом эквиваленте свою продукцию дешевле, чем мы покупали на Украине.
— Есть ли сложности с привлечением инвестиций в судостроительную отрасль?
— Достаточно ли нам инвестиций? Конечно, достаточно. Но инвестиций, которые нам нужны с интересной процентной ставкой, пока мало. В этом смысле без Минпромторга, который оперирует рядом субсидиарных программ, нам не обойтись. Это касается всех секторов, как гражданского, так и военного.
Мы всегда помним о том, что гособоронзаказ не может быть вечным. Поэтому мы все наши верфи перевооружаем в формате двойного назначения, чтобы можно было успешно строить и гражданские, и военные корабли. Я надеюсь, что к концу 2017 года будут сформулированы необходимые аспекты технической политики, с помощью которых мы сможем такого рода задачи реализовывать.
— Каков средний показатель загрузки верфей?
— Средняя — в диапазоне 60–65%. Есть верфи, которые загружены менее чем на 40%, есть те, которые загружены на 100%.
Это связано с неравномерностью производства и сдачи заказов. При этом верфи, полностью занятые заказами, внутри себя имеют ряд переделов, которые не используются и на 50–60%. Поэтому на вопрос ответить однозначно нельзя.
Важно другое — для каждой верфи есть свой уровень безубыточности. Производству надо находиться на том уровне нормочасов, который бы позволял держаться выше точки безубыточности. Все наши предприятия сейчас находятся над этой «ватерлинией».
