Цивилизация
— В последнее время Франция во многом вопреки позиции других стран Евросоюза, например Германии, выступает как наиболее активный сторонник снятия санкция с России. Это официальная позиция Франции или позиция отдельных чиновников?
— Позиция, которую представил в России министр экономики, промышленности и цифровых технологий Эмманюэль Макрон, — это не только позиция его лично.
Это позиция и правительства, и президента Франсуа Олланда.
Собственно, то, на что в его заявлении все обратили внимание, — это желание со стороны Франции не просто ждать, пока изменится обстановка, а выраженное стремление этому содействовать. Главное, что заслуживает внимания, — поведение французских предпринимателей в условиях эмбарго. Они стараются консервировать свое присутствие, а не сворачивать его. Вообще французские предприниматели — люди очень осторожные и риска большого не любят. Но в то же время если они где-то уже наконец обосновались, начали дело, то ликвидировать его и потом возвращаться — это, конечно, не только накладно, это, с их точки зрения, нерационально.
Даже сейчас, в условиях санкций, в ходе визита министра был подписан ряд соглашений, например в области вертолетостроения. Сейчас вот опять была речь об атомной энергетике. Причем ситуация в этой области двоякая. С одной стороны, мы выступаем конкурентами на рынках третьих стран по строительству электростанций. Конкурентами в продаже вооружений, в частности авиационных. Но в то же время мы не только конкуренты, мы союзники. При этом, например, Германия вообще прекратила проекты развития атомной энергетики, а Франция — нет.
Кстати, и в текущих непростых условиях мы продолжаем вести научные консультации по различным проблемам, в том числе с представителями Франции и Германии, сейчас, например, идут работы по проекту по болезненному сейчас для всех вопросу миграции.
— Почему при этом именно Франция сейчас выступает за снятие санкций?
— Во-первых, падение товарооборота за последний год значительное: осталось $10,4 млрд — это, конечно, если брать позапрошлый год, будет вдвое меньше. Москва всегда была крупным торгово-экономическим партнером Парижа. Франция — четвертый крупный европейский партнер ЕС в России, после Германии, Италии и Нидерландов. Но после санкций товарооборот между Россией и Францией за первые три квартала сократился почти на 40%. Российский экспорт во Францию упал на 28,7%, до $5,1 млрд, импорт из Франции в Россию упал на 46,4%, до $5,3 млрд.
— Насколько влиятельным может оказаться вот это экономическое лобби на принятие политического решения о снятии санкций?
— Громче всех, действительно, дало о себе знать сельскохозяйственное лобби. Громче всех почему? Потому что уже не только в связи с Россией.
Во Франции все-таки самый сильный агропромышленный комплекс в Евросоюзе. 40% всего сельского хозяйства Евросоюза — во Франции. Важной составляющей французского агропромышленного комплекса является бретонское свиноводство.
Это товарное крупное свиноводство, так сказать, экспортного плана, оно было создано уже 30–40 лет назад. Но по мере того, как Евросоюз расширялся, условия финансирования и сбыта усложнялись, бретонские свиноводы устраивали очень резкие демонстрации протеста. Демонстрации бретонских свиноводов стали крупным, если хотите, даже политическим событием, громкие выступления были в традиционных национальных красных колпаках. В общем, это вопрос, более значимый с точки зрения медиаэффекта, нежели с точки зрения удельного веса в общем товарообороте французского агропромышленного комплекса: их потери от эмбарго составили всего около $50 млн. Они как раз, выступая, апеллировали к министру сельского хозяйства Стефану Ле Фолю. Это человек, близкий очень к президенту Олланду, который тоже заявляет о желании снять санкции.
— Сельское хозяйство не субсидируют разве со стороны государства?
— Вот именно что ухудшение условий, что ли, их субсидирования, позиционирования их рынков, кредитов и помощи вызывает у них большое недовольство. И они периодически выносят его на улицу. Сейчас такая ситуация, сейчас страна вступает, уже вступила практически в предвыборную кампанию перед президентскими и парламентскими выборами 2017 года.
Правительство, президент стараются использовать оставшееся время, а Олланд, видимо, выставит свою кандидатуру на второй срок, так к этому дело идет. Эффективность и результативность действий тех или иных групп давления, лобби, она повышается, естественно.
Это всегда бывает в период предвыборный, тем более такие это важные выборы, действительно решающие для страны.
Дело не только в вопросе снятия санкций, французские фермеры — продвинутая, крайне хорошо организованная социальная группа, которая всегда активно защищает собственные интересы. Упомянутые уже бретонские животноводы всегда заявляют о себе достаточно громко и вполне способны создать политический кризис почти «на пустом месте», то есть их выступления по поводу той или иной проблемы зачастую в десятки раз масштабнее самой этой проблемы. Свиноводы сами по себе санкции не отменят. Отмена санкций будет решаться на другом уровне и зависит от соблюдения минских соглашений. Это выборы в Донбассе и, соответственно, там все дальнейшие действия, прежде всего конституция, украинская конституция, в соответствии с требованиями этих самопровозглашенных республик. Но то, что демонстрации свиноводов привлекают внимание к проблеме снятия санкций, — это факт.