Цивилизация
Минфин не намерен менять позицию по вопросу создания Российского финансового агентства в форме открытого акционерного общества. Такая компания будет понятна партнерам по финансовому рынку, заявил замминистра Сергей Сторчак. По его словам, форма ОАО более прозрачна, в отличие от госкорпораций, которые управляются отдельными законами. «Я стою на позиции, что индивидуальный закон управления агентством хуже, чем уже апробированный, с которым работают все участники рынка», — заявил чиновник.
Росфинагентство будет управлять частью средств Резервного фонда и Фонда национального благосостояния, а также госдолгом. Минфин предлагает в будущем передать ему и средства пенсионных накоплений (1,5 трлн рублей), так как с 1 января 2014 года полномочия ВЭБа как управляющей компании деньгами «молчунов» завершатся.
Предполагается, что 100% капитала создаваемого Росфинагентства будут находиться в государственной собственности. Акции не смогут отчуждаться. 100-процентное участие государства обеспечит формирование органов управления агентством – набсовета или совета директоров – в том виде, в котором государство посчитает нужным. «В Сбербанке и ВТБ присутствие государства не 100-процентное, но эмоций нет», — провел аналогию чиновник.
В ходе обсуждения законопроекта о Росфинагентстве думский комитет по бюджету и налогам высказал несколько претензий. Первая касается формы создания агентства. В заключении комитета говорится, что депутаты готовятся принять поправки в Гражданский кодекс. Тогда ОАО исчезнут, а появятся публичные и непубличные акционерные общества, ценные бумаги которых обращаются или не обращаются на бирже.
В Минфине противоречий не видят. Акции Росфинагентства торговаться не будут, поэтому он будет считаться непубличной компанией, заметил Сторчак. По его словам, политики «запутались в трех соснах». Первое – речь идет не о трате средств суверенных фондов, а об их приумножении и вложении в более доходные инструменты, заявил замминистра. Он также отверг обвинения, что управление деньгами будет отдано на аутсорсинг, что может означает их пропажу или получение убытков. Менеджмент по всем вопросам будет советоваться с акционером – государством, сказал Сторчак. Посредники же нужны для присутствия в тех сегментах финансового рынка, где нужны высокопрофессиональные знания.
Депутаты хотят, чтобы Минфин спрогнозировал результаты работы на долгосрочную перспективу, сетовал Сторчак. По его словам, это невозможно. В переходный период сохранится принцип «лучшее – враг хорошего»: большую часть средств будут продолжать размещать на депозитах и вкладывать в высоколиквидные бумаги, выходить на более рисковый рынок будут постепенно. Первая задача — вложение 100 млрд рублей средств ФНБ в инфраструктурные облигации.
«Это попытка поженить рынок и жесткую бюрократию», — сказал Сторчак.
Вопрос о выходе Росфинагентства на фондовый рынок пока не решен, говорит Сторчак. По его словам, в этом вопросе возникла коллизия между «политическим запросом» и бюджетным правилом. Оно предусматривает, что нефтегазовые сверхдоходы не могут тратиться внутри России. Кроме того, непонятно, будет ли агентство, как ОАО, платить налоги. Возможно, для него сделают изъятие. На работу в управляющую компанию планируется нанимать профессиональных финансистов и специалистов по управлению активами. Запрета на наем зарубежных кадров нет, отметил Сторчак.
Риска срыва работы по созданию Росфинагентства в Минфине не видят, но понимают, что исполнительная или законодательная власть может навязать какой-то актив. В ведомстве обещают, что даже при размещении акций госкомпаний их будут оценивать специалисты.
«К сожалению, у тех, кто профессионально занимается управлением активами, нет ресурса для преодоления политического давления», — признал Сторчак. По его мнению, «каким-то образом» политики должны понимать, что по долгам страны будут расплачиваться будущие поколения. Надежду в части политической воли ведомство возлагает на Владимира Путина. «Думаю, иного механизма, как поддержка президентом самого агентства,… в нашей правовой системе пока нет», — добавил Сторчак.
Есть несколько юридических форм, которые могли бы быть приемлемы для этого агентства, рассказал «Газете.Ru» о точке зрения депутатов член думского комитета по бюджету и налогам Максим Рохмистров. По его словам, это может быть и федеральное агентство, и государственное унитарное предприятие, и структура, созданная согласно специальному закону. «Если Минфин сможет нас убедить, что сможет сделать акционерное общество прозрачным, может, мы и согласимся. Пока прозрачности мы не увидели», — поясняет парламентарий. По его словам, акционерное общество – «коммерческая организация, которая, по закону, сама для себя деньги зарабатывает».
Его менеджеры не являются госслужащими. «Они не будут декларировать доходы и расходы», — указывает Рохмистров.
По его словам, депутаты задались вопросом, будет ли Счетная палата оценивать эффективность управления средствами, так как в рамках действующего законодательства это не предусмотрено.
У депутатов также есть «абсолютное непонимание» того, на что пойдут 1,5 млрд организационных расходов, добавил Рохмистров. По заявлению Сторчака, на начальном этапе в капитал Росфинагентства будут переданы облигации на 1,5 млрд рублей со сроком погашения в 2030 году, которые были получены в качестве погашения задолженности перед бюджетом. Эти облигации были размещены в процессе урегулирования задолженности бывшего СССР перед Лондонским клубом кредиторов.
Управляющий партнер «Пепеляев групп» Сергей Пепеляев в споре между Минфином и депутатами склонен к позиции парламентариев. «ОАО и ООО – формы хозяйственных обществ и товариществ. Их работа сосредоточена на ведении предпринимательской деятельности, а не на том, чтобы компания осуществляла властно-распорядительные функции», — поясняет юрист. По его мнению, какого-то отдельного закона и специальной формы для создания Росфинагентства не нужно.
«В одних формах действует бизнес, в других – государство. Когда начинается перекрестное опыление, это только разрушает устойчивую правовую систему», — полагает он.
Для управления средствами суверенных фондов можно было бы создать государственное агентство. «Здесь у государства было бы больше ответственности», — считает юрист.
