Цивилизация
В настоящий момент антикоррупционного законодательства в России как такового нет. Проекты закона о коррупции обсуждаются в течение нескольких лет, но безрезультатно. В 2002 году один проект даже был одобрен Госдумой в первом чтении, но впоследствии получил много критических замечаний, и от него отказались. Россия даже ратифицировала конвенцию ООН против коррупции. Однако серьезных изменений это пока не принесло.
Согласно докладу Transparency International, Россия входит в число наиболее коррумпированных стран мира, и тенденций к улучшению ситуации пока не наблюдается.
Депутат Госдумы Михаил Гришанков в четверг пообещал, что новый законопроект будет отвечать требованиям времени и окажется более жестким, чем его западные аналоги.
Правда, полный текст закона еще никто не видел. Однако ряд его положений уже сейчас вызывают множество вопросов. Например, закон предусматривает временный запрет чиновникам, курирующим через государственные службы те или иные компании, переходить на работу в эти коммерческие структуры или в компании, работающие на тех же рынках.
По мнению экспертов, инициатива может принести плоды только в том случае, если будет осуществляться строгий контроль за ее выполнением. «Это предложение не новое, оно существует в законодательстве многих стран, — говорит глава российского представительства международной организации Transparency International Елена Панфилова. — Действительно чиновникам в течение строго оговоренного срока нельзя переходить на работу в те области, которые имели непосредственное отношение к их полномочиям».
По словам Панфиловой, все это будет работать только в том случае, если будет какой-то вменяемый контроль: «Если ввести такую норму, но при этом никто не будет за этим следить, то есть люди не будут сообщать, куда они идут, никакого контроля за конфликтом интересов не будет, ничего не будет работать.
Конвенция ООН против коррупции имеет эту норму в рекомендательном порядке, говорит Панфилова. «Желательно, чтобы был установлен некий карантинный период, в некоторых странах он есть, в некоторых нет, — говорит эксперт. — Все регулируется через контрактную форму с госслужбой, например, если условно чиновник управляет сельским хозяйством, он не может купить аграрную компанию сразу по окончании своей службы».
Пока, однако, такая инициатива идет вразрез с нынешним трудовым законодательством России.
«Сейчас подобная инициатива согласно трудовому законодательству и Конституции выглядит дискриминацией: чиновника не будут принимать на работу, исходя из прошлой занимаемой им должности», — говорит эксперт Центра политической конъюнктуры Дмитрий Абзалов.
Для того чтобы норма заработала, придется вносить целый ряд поправок в трудовое законодательство.
Вызывает у эксперта сомнение и обещания быстро принять закон: «Для того чтобы законопроект был одобрен, необходимо четыре чтения. Депутаты могут не успеть этого сделать в весенней сессии».
По мнению Абзалова, инициатива депутатов направлена, прежде всего, против госкорпораций. Ведь сейчас ключевые государственные активы контролируются советами директоров, которые, согласно закону о госслужбе и Конституции, могут занимать государственные чиновники категории класса А, то есть вице-премьеры, министры.
Все госкорпорации фактически возглавляются представителями кабинета министров.
То же самое касается и некоторых обычных компаний, напоминает эксперт: совет директоров «Алмаз-Антея» возглавляет первый вице-премьер Сергей Иванов, «Аэрофлот» — помощник президента Виктор Иванов, сам Дмитрий Медведев пока стоит во главе совета директоров «Газпрома». Контроль над госкомпаниями через систему совета директоров сейчас разрешен и активно используется.
Эффективность предлагаемой меры вызывает у эксперта большие сомнения. В любой компании есть представители, которые отвечают за связи с государственными органами, и привлечение крупного чиновника — это, прежде всего, имиджевый шаг, нежели конкретное предложение по лоббированию собственных интересов. Для того чтобы пролоббировать интересы, нет необходимости занимать узкую управленческую должность, уверен аналитик. Гораздо эффективнее сможет лоббировать интересы компании в ведомствах и федеральных органах представитель совета директоров, совмещающий должность чиновника, полагает Абзалов.
Примеров тех, кто поменял кресло чиновника на позицию топ-менеджеров, множество. Экс-руководитель Минэкономразвития Герман Греф возглавил Сбербанк. Андрей Шаронов перешел из Минэкономразвития на должность управляющего директора компании «Тройка-Диалог». Ранее работу в частной компании предпочел госслужбе и руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам Олег Вьюгин, перешедший в «Ренессанс Капитал», а позднее возглавивший совет директоров МДМ-банка. Бывший первый зампред Центробанка Сергей Алексашенко возглавил московское представительство Merrill Lynch, а глава ЦБ Виктор Геращенко работал председателем правления ММБ и возглавлял совет директоров ЮКОСа.
В Европе самым заметным примером перехода из государственной службы в коммерческие структуры служит экс-канцлер ФРГ Герхард Шредер, вставший у руля наблюдательного совета компании по строительству Северо-Европейского газопровода.
В эффективность предложенного запрета не верит и руководитель корпоративной практики юридической фирмы «Вегас-Лекс» Жанна Манкулова. По ее словам, подобную инициативу можно оценивать как конфликтную. К тому же, чиновник не обязательно может переходить сам в коммерческую структуру, он может это сделать как через своих родственников, так и через других лиц, лояльных, но формально не связанных с ним ни узами родства, ни узами брака.
Другая проблема, по мнению Елены Панфиловой, состоит в том, что многие чиновники, приходя на госслужбу, уже вовлечены в бизнес. Для того чтобы этого избежать, необходимо создать контролирующий орган, следящий за тем, как работают государственные чиновники. Соответствующее уведомление должно происходить на стадии подписания контракта с чиновником. Поступая на госслужбу, чиновник должен сообщить, в каких бизнес-областях у него есть интересы, считает эксперт.
