Цивилизация
Военный переворот, попытку которого предприняли накануне в Турции, оказался вторым мятежом против Эрдогана за последние пять лет. Турция обладает сильнейшей на Ближнем Востоке армией, входящей в топовые армии мира. В блоке НАТО турецкие сухопутные войска занимают второе место после США. Но попытка переворота оказалась неудачной. «Газета.Ru» обсудила со старшим научным сотрудником Института востоковедения РАН Борисом Долговым идеи турецкой военной элиты, традиции, на которых создавалась армия, и потенциальные последствия кризиса.
— Борис Васильевич, что собой представляет турецкий офицерский корпус? Есть ли какие-то особенности типа династийности и других традиций формирования? Что за контингент эти люди, решившие захватить власть в стране?
— Прежде всего, стоит сказать, что турецкое общество сейчас расколото. Часть общества поддерживает президента Реджепа Тайипа Эрдогана, который проводит исламизацию страны и ставит на ключевые посты своих сторонников — выходцев из умеренного исламистского движения «Братья мусульмане». Эта его политика неоосманизма, то есть экспансии регионов, входивших когда-то в состав Османской империи, совершенно очевидна. Так и в Сирии Эрдоган поддерживает и продвигает к власти суннитские исламистские группировки, воюющие с Башаром Асадом.
Не все согласны с такой исламизацией общественно-политической жизни. Я встречался с оппозиционными представителями Турции, в частности из курдских кругов, они прямо говорят, что идет сильнейшее давление на всю оппозицию, в том числе на журналистов, устраиваются поджоги штабов оппозиционных партий и даже убийства их представителей. Они даже
говорят о скатывании Турции к фашистскому режиму. Таково мнение оппозиции.
в отдельном репортаже
А если говорить об армии, то это срез общества. Армия — детище Кемаля Ататюрка, который ее создавал, когда формировалась независимая Турция.
Идеи Ататюрка — светское развитие Турции, и армия в достаточной степени питает и поддерживает эти традиции.
Каких-то династических или иных факторов здесь не присутствует.
У армии есть опыт государственных переворотов. Но силовые структуры, как и турецкий менталитет, они, я бы сказал, жесткие. Я бывал в Турции неоднократно. Армия в Турции всегда играла большую роль и в политике, и в экономике. Была попытка переворота в 2012 году — тоже со стороны армии. После чего против высших офицеров армии были репрессии, они находились в тюрьме, сейчас часть выпустили, кто-то скончался в заключении.
На мой взгляд, нынешняя попытка переворота — это продолжение противостояния внутри турецкого общества. Часть его против политики Эрдогана по исламизации. Еще неизвестны до конца результаты этого переворота, пока он в основном подавлен, это говорит о том, что сейчас победили те силы, которые стоят за Эрдоганом.
— А если говорить о составе офицерского корпуса Турции, что это за люди, можно ли считать их элитой нации или наоборот? Есть ли в турецкой армии легионеры, как в ряде стран?
— Это элита нации, верно.
Офицеры проходят обучение и в Турции, и за рубежом, в том числе в США и странах Европы. Это достаточно квалифицированные военные специалисты,
бóльшая часть которых до прихода к власти Эрдогана исповедовала эти «кемалийские» светские идеи.
Сам офицерский корпус представлен всеми слоями общества, никому не запрещено поступать в офицерские училища, но это все равно элита общества.
После 2012 года была проведена чистка армии — на руководящие посты были поставлены те, кто поддерживает Эрдогана, но, как мы видим сейчас, происходят попытки изменить курс. То, что заявляли заговорщики, — это борьба против коррупции, борьба за демократию, — вполне общие лозунги, но они против политики исламизации.
— Турция сейчас фактически находится в состоянии войны, пусть и гражданской, в районе проливов Босфор и Дарданеллы обстановка накалена, идут столкновения. От этих проливов в определенной степени зависит и Россия как одно из черноморских государств. Через проливы проходят наши гражданские суда и, что особенно важно, военные корабли в сторону Сирии, куда они не только подвозят боеприпасы, ресурсы и продовольствие, но и проходят в рамках ротации Средиземноморской группировки. Может ли сегодняшняя ситуация в Турции привести к тому, что она перекроет проливы? Повлияет ли это как-то на конвенцию Монтре?
— Здесь важно отметить, что юрисдикция проливов Босфор и Дарданеллы определяется международными соглашениями, а не одной Турцией. Согласно этим договоренностям, через проливы могут проходить определенные виды судов, запрещено проходить и находиться в этой зоне судам нечерноморских государств. Это определяется международным законодательством, здесь, на мой взгляд, события в Турции никак не могут повлиять на нашу военную деятельность.
— То есть формулировка конвенции Монтре о том, что в случае войны Турция может перекрыть проливы, здесь не действует, так как это не внешняя военная кампания, а внутренние проблемы одной отдельно взятой страны?
— Конечно, нет. Во-первых, на мой взгляд в обозримом будущем Турция в любом случае не будет вступать ни с кем в войну. А внутренняя ситуация в Турции, в том числе столкновения на мостах через Босфор, никак не влияет на судоходство. Поэтому, на мой взгляд,
проливы сейчас вряд ли будут закрываться.
Да и цели закрытия этих проливов не соответствуют ситуации. При внутренних проблемах страны проливы сами по себе.
— А может ли Эрдоган как действующий президент страны просить какой-то внешней помощи, например, у коллег по НАТО. Не получится ли как в ситуации с Украиной, когда за рядом процессов стояли, как многие полагают, заграничные деятели, а в итоге это едва не привело к полноценному международному конфликту?
— С Украиной другая ситуация. Сейчас мы наблюдаем охлаждение отношений Турции и с НАТО, и с Соединенными Штатами. Даже после попытки нынешнего переворота в Турции нет ясного заявления от представителей НАТО, что они поддерживают нынешний режим. Заявлено, что нужно решать все проблемы мирным путем, поддерживать легитимно выбранные институты, но конкретно о поддержке Эрдогана ничего не сказано.
Надо иметь в виду, что те люди, которые пытались совершить госпереворот, наверняка пользовались какой-то поддержкой извне.
Говорить о поддержке НАТО, которая может быть оказана Эрдогану, я бы пока не стал, поскольку ни США, ни европейские страны явной поддержки ему не выражают.
