Разговаривать со взрослыми, опытными спортсменами — всегда особенное удовольствие. Людьми, сознательно выбравшими спорт в качестве профессии, а не временного занятия, куда по случайности занесло в юности. Их не так много: все-таки большой спорт, в первую очередь, дело молодых (как более здоровых и выносливых).
История Александра Хорошилова как раз из таких. Первого по-настоящему серьезного успеха старожил (если считать стаж) сборной России добился в 31 год. Сейчас ему часто задают вопрос, сколько еще он планирует выступать? Но ответа в виде конкретной даты или конкретных соревнований на него пока не существует. Столько, сколько получится.
Перед началом интервью Хорошилов извиняется и убегает за бутылкой воды: с непривычки от многочисленных интервью пересыхает горло.
— Маленькие секреты популярных и востребованных спикеров.
— Я уже выучил один — хорошо поесть. А то в прошлый раз к концу пресс-конференции уже думать ни о чем другом не мог (улыбается). Я вообще раньше не представлял себе, что можно устать только от того, что много говоришь. Знал, что такое устать от штанги, от работы. Но от разговоров (улыбается)!
— Насколько вам комфортно в ситуации резко увеличившегося количества внимания?
— На самом деле, у меня нет ощущения, что все смотрят только на меня. Может быть, это выработалось за те годы, что отношение к горным лыжам было таким, предвзятым что ли: ну чего от них ждать? И сейчас возникает чувство, что это внимание уже переключилось с меня. Раньше на меня давило, что я вроде бы лидер, а результатов нет. А сейчас отпустило. Видите, уже и вопросы пошли не только обо мне. Уже интересуются, а кто там есть за Хорошиловым?
К тому же я бы не сказал, что этого внимания ко мне уж очень много. Я видел, что такой повышенное внимание, поверьте. Взять того же Марселя Хиршера (звезда горнолыжного спорта из Австрии. — «Газета.Ru»). (После паузы.) Или, наверно, для нашей страны лучше привести в пример Криштиану Роналду?
— Про Роналду страна почитает где-нибудь еще. Лучше расскажите, как выглядит жизнь горнолыжника-суперзвезды?
— Например, у него есть своя отдельная команда, которая за ним ездит. Я имею в виду не только спортивных специалистов. Есть отдельные люди, которые его фотографируют, чтобы потом куда-то это выложить. С другой стороны, Хиршер — спортсмен такого уровня, что, может быть, привык и этого всего уже не замечает.
Хотя вначале, возможно, он и переживал. Я, например, тоже иногда переживаю: ко мне теперь столько внимания, а что, если выступлю плохо? А потом думаю: да Господи, сегодня я — завтра будет другой спортсмен.
— Сколько звонков и имейлов вы теперь получаете?
— Доступность и известность моя не так велика, чтобы завалить меня имейлами. В целом, да, внимания стало больше. Но большая часть этого внимания все равно поступает от моих друзей и знакомых. Был период, когда стали звонить журналисты. Но это, наверно, естественно. Было даже немного обидно, что наши СМИ активизировались только сейчас. В то время как в Европе заинтересовались раньше. Не только большие СМИ, но и маленькие издания австрийских, например, деревень, где я тренируюсь. Где-то даже образовались небольшие фан-клубы.
— У вас есть страх сказать что-то не то?
— Конечно! Хотя я все же думаю, прежде чем что-то говорить. К тому же наши последние пресс-конференции собирались не на фоне полного провала после громких обещаний, когда приходилось бы оправдываться. Так что у нас все проходит достаточно спокойно. Мы хорошо поработали, появился результат, спасибо что пришли и задали вопросы.
— Таких зарубежных звезд, как Хиршер и другие, часто специально учат, как, что и в каких ситуациях отвечать журналистам. Даже на неприятные вопросы. У нас же такого, как правило, нет.
— Нет. Но вы же понимаете, что до этого сезона у нас было не так много возможностей где-то говорить.
— Как вас, парня из России, воспринимают иностранные журналисты? Как экзотическую для горных лыж фигуру? Или наоборот?
— В нынешнем сезоне я уже успел в Кубке мира попасть в топ-3, когда в Швейцарии в поезде увидел одну газету. Там такая система подъема: садишься с лыжами в поезд и едешь. И в вагоне было местное издание — что-то вроде «Ежедневного спортивного вестника». Мне попалась статья под названием «Бывшие экзотические». Полушуточная, с намеками, конечно. Там был я, британец Дэвид Райдинг и корейский спортсмен.
С Райдингом мы очень хорошие друзья и иногда тренируемся вместе. Он выигрывал общий зачет в Кубке Европы, а в Кубке мира ему иногда удавалось зарабатывать очки. То есть он выступает неплохо и довольно стабильно.
— Я сама однажды написала такой материал: про венесуэльского лыжника, тоголезского саночника и испанского фигуриста. Последний, правда, с тех пор успел выиграть чемпионат мира и три чемпионата Европы.
— Да, у нас в горных лыжах тоже был Кваме Нкрумах-Ачимпонг (знаменитый уроженец Ганы по прозвищу Снежный Барс. — «Газета.Ru») и другие. Но я никогда не считал, что Россия для горных лыж до такой степени экзотическая страна. Хотя бы потому, что у нас, во-первых, была олимпийская медаль, у нас есть победитель Кубка мира. Да и моя победа не стала первой. Да, у нас были спады. Но были и сильные результаты.
— Наверно, в Европе отвыкли.
— Не знаю. С другой стороны, для ряда стран характерно занимать позиции «больших» — то есть тех, кто выставляет много спортсменов в Кубке мира. К ним, так заведено, относятся Швейцария, Австрия, Италия, Франция и еще пять-шесть стран. Тех, кто выставляет немного человек, называют «малыми» — small nations. С другой стороны, это все амбиции определенного рода. Если посмотреть на ту же Австрию, какую часть Московской области она занимает?
— Во многих видах спорта можно видеть, что международные спортивные федерации заинтересованы не просто в расширении географии, но и в появлении фаворитов из новых стран. Как тот же испанский фигурист Хавьер Фернандес. Чувствуете ли вы что-то подобное по отношению к себе?
— Конечно, у нас тоже заинтересованы в расширении географии. С точки зрения популяризации твоего вида спорта в мире это очень полезно и нужно. Обычно включаешь трансляции с Кубка мира и чаще всего видишь на пьедестале чередование трех стран, плюс еще несколько. Все время одни и те же имена: Нойрейтер, Хиршер… А тут раз, и выиграл Хорошилов. Или, предположим, спортсмен из Японии. И человек у телевизора думает: о, что-то новенькое!
Не скажу, что меня как-то специально раскручивают. Но попадая в определенный круг спортсменов, ты оказываешься в зоне внимания тех же крупных СМИ, медиаресурсов международной федерации. Про тебя рассказывают, тебя показывают. Мне рассказывали, что в интернете очень много людей посмотрели ролик с моим участием и Дидье Куша, например.
— Как вы, представитель не самого раскрученного вида спорта, относитесь к тем, где крутятся очень большие деньги? К новостям о колоссальных зарплатах футболистов или хоккеистов? Недавно была громкая история с якобы имевшими место премиальными для одного хоккейного клуба размером то ли 35, то ли 40 млн.
— Честно говоря, никак не отношусь. Вообще никогда об этом не задумывался. Для меня переход хоккеиста или футболиста из одного клуба в другой за 60 млн евро — это словно на другой планете происходит. В горных лыжах тоже крутятся довольно большие деньги. Но для того, чтобы это заметить, нужно быть спортсменом уровня того же Хиршера. Но я не жалуюсь: и на моем уровне можно заработать неплохо.
— Получается удержаться и чисто по-человечески хоть на минуту не позавидовать? Сложно ведь…
— Вообще не сложно. Все относительно. Каждая федерация поощряет своих спортсменов так, как считает нужным. Моя меня тоже не обижает. Надо понимать, что такое для нашей страны хоккей и что горные лыжи. Вот выведем наш вид спорта на такой же уровень популярности, тогда и можно будет говорить о каких-то бонусах.
— Вам 31. Вас беспокоит вопрос возраста?
— Пока мне не задают этот вопрос, нет. Я в принципе чувствую себя достаточно свежим. Для слаломиста у меня довольно быстрые и сильные ноги. К тому же, я ведь все равно не могу повернуть время назад и сделать так, чтобы я начал выступать так, как сейчас, в 25 лет, правильно? Значит, нужно сделать так, чтобы завтра было лучше, чем сегодня.
— Вы пользуетесь соцсетями?
— Да, я есть в Instagram (компания-владелец Meta признана экстремистской организацией).
— С открытым профилем?
— Да. А чего закрывать? Когда я завел Instagram, у меня было что-то около 100 подписчиков. В основном друзья и знакомые. После победы на этапе Кубка мира в Шладминге их число возросло, по-моему, до 3000. Не знаю, является ли это показателем популярности? Но по поводу количества лайков я тоже не переживаю.
Другие новости, материалы и статистику можно посмотреть на странице зимних видов спорта.