Юрий Андропов находился у власти в СССР лишь 15 месяцев, однако до сих пор является обсуждаемой и даже в чем-то мистической фигурой. Сам он, как писал один из его биографов Рой Медведев, всю жизнь руководствовался принципом, который узнал от боцмана во время службы матросом на Волге: «Жизнь, Юра, — это мокрая палуба. И чтобы на ней не поскользнуться, передвигайся не спеша. И обязательно каждый раз выбирай место, куда поставить ногу!»
Многие знавшие Андропова вспоминают, что он был осторожен, понимая, что советская система не прощает ошибок.
Возможно, свою роль в этом сыграл 1956 год, когда он, будучи послом в Венгрии, наблюдал революционные события в этой стране. Борьба реформаторов закончилась тогда вводом советских танков. Все это Андропов видел из окна советской миссии в Будапеште.
Тяжесть произошедшего отразилась на его супруге, которая после этого заболела. Знавшие будущего генсека впоследствии назовут эти события «венгерским синдромом» Андропова — он боялся резких перемен.
Осторожно начал
Однако, несмотря на роль СССР в подавлении событий 1956 года, именно Андропов внесет большой вклад, чтобы к руководству Венгрией пришел осторожный, но энергичный Янош Кадар — политик, которого и сегодня в Будапеште вспоминают добрым словом. Кадар сделал Венгрию одной из самых развитых и даже более-менее свободных стран тогдашнего соцлагеря.
Кроме Кадара, Андропов многие годы общался и еще с одним иностранцем, так не похожим на многих представителей советской власти, — Отто Куусиненом, одним из лидеров финского социал-демократического движения, а впоследствии главой марионеточного просоветского правительства канувшей в лету Финляндской Демократической Республики. Академик Георгий Арбатов отзывался о нем как о человеке с «непривычными для нас гибкостью мысли, готовностью к смелому поиску». Сам Андропов впоследствии рассказывал, что Куусинен впоследствии спас его от репрессий.
Андропов не был настроен на радикальные перемены, но, как человек, ранее возглавлявший КГБ, он прекрасно знал о проблемах страны.
Андропов стал генсеком в ноябре 1982 года, общество эту новость восприняло с надеждой — его интеллигентный вид, спокойная манера разговора, правильная речь резко контрастировали с образами многих «кремлевских старцев».
Как вспоминали его помощники, Андропов много читал — от научной до художественной литературы, — и часто просил помощников приносить ему литературные новинки. Один из них даже как-то застал Андропова читающим «Путешествие дилетантов» Булата Окуджавы. «Уже позднее я узнал, что музыку Юрий Владимирович чувствовал очень тонко, но на отдыхе слушал исключительно бардов-шестидесятников. Особо выделял Владимира Высоцкого и Юрия Визбора. Любил их песни и сам неплохо пел, как и жена его Татьяна Филипповна», — писал о музыкальных вкусах генсека хорошо знавший его будущий советский лидер Михаил Горбачев.
Однако симпатии к музыке Высоцкого и представителям творческой интеллигенции не мешали Андропову быть достаточно жестким в проведении политического курса, который он считал правильным. Многие шаги нового лидера приветствовали — Андропов организовал чистку государственного аппарата, при нем лишились должностей 18 министров СССР, начато уголовное преследование ряда коррумпированных советских чиновников.
С должности был снят выдвиженец Брежнева, могущественный глава Краснодарского края Сергей Медунов, о злоупотреблениях которого ходили легенды.
Правда, у многих живших в то время сохранились лишь смутные воспоминания о слабых попытках Андропова по укреплению дисциплины, которая вылилась в облавы в кинотеатрах и парикмахерских посреди рабочего дня.
Интуитивно Андропов понимал, что необходимо начать более глубокие реформы, однако о том, чтобы разрешить мелкое частное предпринимательство, как в хорошо знакомой ему Венгрии, он и помыслить не мог.
Правда, советский и российский ученый Андрей Кокошин рассказывал «Газете.Ru», что, будь Андропов у руля страны дальше, СССР мог бы пойти по пути китайских реформ. «Мы эту развилку давно проскочили. По подобному пути мы могли бы пойти при Юрии Владимировиче Андропове», — говорил исследователь.
Определенные предпосылки к осторожным реформам при Андропове все же появились — в июне 1983 года в СССР был принят закон о «трудовых коллективах», который давал работникам права в обсуждении планов расходов и оплаты труда сотрудников. По мнению режиссера Андрея Кончаловского, снявшего фильм об Андропове, советский генсек был тем, кто «подготовил» политику «перестройки» в СССР.
Саманта Смит и корейский «Боинг»
На Западе приход к власти Андропова был воспринят с определенным интересом. Несмотря на то что генсек до этого руководил КГБ, он воспринимался как более современный человек. Западная пресса даже писала об увлечении нового генсека джазом. В ноябре 1982 года фото Андропова появилось на обложке Time.
Именно этот номер журнала побудил американскую школьницу Саманту Смит написать письмо советскому лидеру с призывом прекратить гонку вооружений.
«Я очень беспокоюсь, не начнется ли ядерная война между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Вы за войну или нет? Если вы против, то, пожалуйста, скажите, как вы собираетесь не допустить войны?» — писала юная американка.
Несмотря на некоторую наивность письма, оно точно схватывало суть происходящего — в тот момент США и СССР активно наращивали гонку вооружений. За несколько месяцев до того, как Саманта написала свое письмо, президент США Рональд Рейган объявил о создании системы Стратегическая оборонная инициатива, которая подразумевала в том числе вывод оружия в космос.
В ответном письме в апреле 1983 года Андропов писал, что войны не хочет и предлагает «прекратить дальнейшее производство» ядерного оружия. Большая часть его ответа была адресована даже не Саманте, а американскому истеблишменту. В письме Андропов напоминал, что Москва и Вашингтон были союзниками в борьбе против нацизма, и заявлял, что СССР хочет жить в мире с такой «великой страной», как США.
Учитывая, что отношения между СССР и США в это время были достаточно тяжелыми, письмо могло бы стать приглашением к диалогу, однако этого не случилось. В сентябре 1983 года над Сахалином был сбит корейский «Боинг», залетевший в советское воздушное пространство. На борту самолета были 269 человек. Гибель самолета поставила крест на возможном улучшении отношений между Москвой и Вашингтоном.
Правда, сам Андропов даже без этого инцидента был готов на кардинальные перемены — что во внешней, что во внутренней политике. Причиной была тяжелая болезнь почек, полученная еще в молодости. Из-за нее работать было тяжело, и большую часть времени он проводил на больничной койке, где выслушивал доклады помощников. Ему было физически тяжело, вспоминал лечащий врач генсека член Академии медицинских наук СССР Александр Чучалин, однако генсек «сохранял ясный ум» и старался читать: «Однажды он сказал мне: «Доктор, даже близкие не верят, что я могу так много читать. Начните с любого места уже прочитанной мной страницы, и я воспроизведу ее полностью», — рассказывал Чучалин.
Академик рассказывал, что один раз увидел, как генсек смотрит на принесенном помощниками видеомагнитофоне какой-то фильм о Джеймсе Бонде. Название фильма Чучалин в воспоминаниях не приводит, но, возможно, это была последняя вышедшая при жизни генсека серия «бондианы» — «Никогда не говори никогда». Это мог быть хороший девиз для реформ Андропова, проживи генсек больше, чем ему было отпущено.